тысяч еврейских семейств. Однако после успешных военных действий против евреев крестьяне направились против действительного врага — бояр. В Валахии восстание носило уже чисто аграрный характер: избивали и убивали помещиков, жгли и грабили их богатые усадьбы. Только с этого момента правительство Ионеля Братиану приняло энергичные меры для подавления восстания. Войска действовали свирепо: расстреливали из пушек толпы крестьян, сжигали целые деревни восставших. Аграрное движение утихло. Правительство поспешило успокоить пострадавших бояр обещанием возместить им убытки, невинно же разоренным евреям не только ничего не возмещали, но решили еще наказать их: в парламент был внесен законопроект о запрещении землевладельцам впредь сдавать землю в аренду «иностранцам». Евреям, бежавшим во время паники, власти мешали возвращаться на прежние места жительства.
Эмиграция евреев из румынского Содома усилилась. Шли больше всего в Америку; некоторые группы оставались в Англии и других странах по пути. Усилилась и тяга к сионизму, но так как колонизация Палестины в ту пору почти остановилась, то энергия направилась на национально-культурную работу на местах.
Многое было сделано по этой части сионистами и беспартийными националистами в Румынии по образцу России. Возникли кружки для распространения еврейской культуры, народные школы, периодические издания на идише и на румынском языке в Бухаресте и Яссах. На съездах представителей еврейских общин обсуждался вопрос о создании автономного союза общин, но такое дело нуждалось в санкции правительства, на которую трудно было рассчитывать. Либеральный министр Стурдза в беседе с сотрудником лондонского «Times», Люсьеном Вольфом, очень хвалил сионистов и выразил готовность содействовать им, чтобы они могли вывести побольше евреев из Румынии, но заявил, по примеру русских министров Плеве и Столыпина, что считает «преступною» всякую деятельность, направленную к укреплению еврейской национальности в диаспоре. «Если вы составляете национальность, то по какому праву оспариваете вы утверждение румынского правительства, что вы иностранцы?» — говорил евреям коварный министр, пользуясь еврейским национальным движением для оправдания румынской лжи. Такие заявления оставляли евреям мало надежд на улучшение их положения в румынском аду, а между тем судьбе угодно было еще расширить территорию этого ада и увеличить его еврейское население. Это случилось в годы Балканской войны, нанесшей сильный удар Европейской Турции.
Старая, одряхлевшая Турция была временно обновлена июльским переворотом 1908 года. Творцы этого переворота, младотурки, воспитанные в европейском духе, стремились приобщить свою родину к западной цивилизации в ее светлых и теневых сторонах. Конституционная монархия, умеренный либерализм, гражданское равноправие, но при условии политического первенства турок, без всяких уступок автономистским стремлениям греков, армян, арабов и македонцев — такова была программа младотурецкого комитета «Единение и прогресс», фактически управлявшего страною в первые годы после революции. «Оттоманизация» нетурецких национальностей сделала их противниками правительства, и только евреи на первых порах ему сочувствовали. Туземные сефарды в Константинополе и особенно в своей столице Салониках, цитадели младотурок, были по-своему турецкими патриотами, а более образованные из них, обучавшиеся в восточных школах парижского «Альянс Израэлит», были активными членами партии «Единение и прогресс». Учителя еврейских школ «Альянса» в Турции, получившие свою педагогическую подготовку в специальной учительской семинарии (Ecole Normale Israelite Orientale), были повсюду апостолами ассимиляции и турецкого централизма. На выборах в первый турецкий парламент (ноябрь 1908 г.) евреи шли с партией младотурок. Комитет «Единение и прогресс» дал четыре мандата евреям, и таким образом были избраны в парламент по одному еврейскому депутату от Константинополя, Салоник, Смирны и Багдада. Из них выдвинулись салоникский адвокат Эмануил Карассо и профессор-юрист Ниссим Мацлиах, выступавшие в парламенте по общим вопросам, но совершенно не заботившиеся о защите еврейских интересов. Они не требовали, например, отмены красного паспорта, в силу которого приезжий еврей мог пробыть в Палестине не более трех месяцев. Этот позорный закон, установленный при Абдул-Гамиде, не был отменен конституционным правительством, также боявшимся наплыва евреев на их историческую родину. Когда в парламентских прениях проявилось враждебное сионизму настроение, евреи-депутаты высказались в том же антисионистском духе, как и их младотурецкие товарищи.
В одном из заседаний парламента (март 1911 г.) великий визирь Хакки-паша признал красный паспорт необходимою мерою предосторожности против «фантазий» сионистов, стремящихся создать еврейский центр в Палестине. Еврейский депутат Карассо заявил, что сионистскому движению не следует придавать серьезное значение. Депутат-мусульманин от Дамаска, Риза-бей, доказывал, что сионизм очень опасен для Турции, и при этом предъявил парламенту вещественные доказательства еврейского сепаратизма: флага, печати и марки сионистов с национальными эмблемами; депутат объявил, что имеет от своих избирателей наказ бороться против допущения евреев в Палестину. Чтобы успокоить турецких патриотов, взволнованных этими дебатами, константинопольский хахаад-баши, главный раввин Хаим Нахум, посетил великого визиря, выразил ему благодарность за его речь о сионизме и уверял его в патриотизме еврейских общин. Этот официальный представитель турецкого еврейства, бывший учитель раввинской семинарии, устроенной «Альянс Израэлит» в Константинополе, был избран на пост хахам-баши только благодаря своим связям с вождями младотурок и поэтому старался угождать им. Другой ассимилированный еврейский политик, редактор константинопольской сефардской газеты «El Tiempo» (на эспаньольском языке) Давид Фреско уже переусердствовал и заявил, что евреи стремятся к отделению Палестины от Турции. Это вызвало волнение в турецком обществе. В столице, среди мусульман, ходили вздорные слухи. Даже министр финансов Джавид-бей, родители которого принадлежали к салоникской секте Донме (последователей Саббатая-Цеви, принявших притворно ислам), подозревался в сочувствии сионизму, выразившемся будто бы в его покровительстве сионистскому банку в Турции; но этот лидер новой Турции, потомок мессианистов XVII века, очень мало интересовался еврейским политическим мессианством XX века.
Безраздельному господству младотурок из союза «Единение и прогресс» был положен конец успехами враждебного ему «Либерального союза», в котором участвовали сторонники государственной децентрализации и автономии народностей. Так как евреев отождествляли с младотурками, к которым они всегда примыкали, то в борьбе партий не обошлось без антиеврейской агитации. Во время парламентских выборов 1912 года в некоторых столичных и провинциальных газетах, особенно греческих, появились резкие юдофобские статьи. Положение евреев на новых выборах было очень трудное: опираться всецело на младотурок, все более терявших популярность в стране, было опасно, но неудобно было примкнуть и к «Либеральному союзу», где главную роль играли юдофобски настроенные греки и арабы. Эта-то трудность и вывела наиболее чутких еврейских политиков на верную дорогу: они решили выделиться в особый национальный союз и образовали свой избирательный комитет. Комитет опубликовал «Политическую программу оттоманских евреев», в которой, рядом с принципом единства и нераздельности Турции, был поставлен принцип национальных прав для всех народностей: «Все элементы населения имеют право на сохранение своего национального и религиозного быта, на развитие своего национального языка и культуры. Из равноправия всех групп населения вытекает
