скоро втянулась и Италия, прервала этот процесс национального возрождения.
Между тем как многие из новых национальных марранов сбрасывали маску ассимиляции, среди потомков старых религиозных марранов в разрушенном углу диаспоры началось брожение, которое может вернуть еврейству оторванную его ветвь. В Португалии до революции 1910 года, превратившей страну в свободную республику, существовала маленькая еврейская колония, образовавшаяся в XIX веке преимущественно из выходцев из Гибралтара, Марокко и других североафриканских стран. Еврейская община в Лиссабоне насчитывала около ста семейств и имела полулегальную синагогу. В силу новой республиканской конституции некатолики получили свободу публичного отправления своего культа, а католикам предоставлялось право перехода в другую религию. Это открывало широкую перспективу перед теми потомками марранов XVI века, которые под католическою маскою сохранили еще в тайне некоторые традиции и обычаи иудейской религии. Такие «крипто-иудеи» оказались в городах Опорто, Браганца, Бельмонте и некоторых других. Привыкшие в ряде поколений скрывать свои иудейские обычаи, они не сразу открывали свое происхождение, но некоторые решились сбросить маску и стали побуждать к этому родных. Накануне мировой войны один из них, капитан Баррос Басто, повел энергичную пропаганду в этом направлении. Вскоре он нашел помощника в лице польского еврея Самуила Шварца из Лодзи, который, занимая должность горного инженера в португальской провинции, сблизился с марранами и изучил их быт. После войны в Опорто уже образовалась под главенством Барроса Басто община из обращенных в иудейство марранов.
§ 52 Румыния, новая Турция и Балканская война
Вторая после России юдофобская страна в Восточной Европе, Румыния, и в начале XX века продолжала ту политику, которой она держалась с тех пор, как ей удалось посредством переименования туземных евреев в «иностранцев» обмануть Европу и нарушить пункт Берлинского трактата о равноправии граждан (§ 27). Эта хитрая выдумка давала румынским правителям возможность угнетать триста тысяч евреев, доводить их до крайних пределов унижения и бесправия. Система гнета все более совершенствовалась и усложнялась. После того как у евреев были отняты самые доходные торговые промыслы, решено было отнять у них и свободу ремесленного труда. В 1902 г. был издан закон, разрешающий заниматься ремеслом лишь тем иностранцам, которые представят доказательство, что и на их родине румынам дозволены такие же занятия. Так как евреи, фиктивные иностранцы, не могли представлять такие «доказательства взаимности» от своего несуществующего государства, то правительство разъяснило, что будут допускаться к занятию ремеслом лишь те из них, которые удовлетворяют следующим условиям: если они докажут, что их родители родились в Румынии и никогда не состояли в иностранном подданстве и что они сами не уклонялись от воинской повинности; таким лицам разрешалось в течение года возбудить ходатайство о натурализации. Было ясно, что эти условия равносильны отказу: очень многие из стариков были уроженцами Южной России, а родившиеся в старых княжествах Молдавии и Валахии при турецком режиме редко регистрировались; ходатайства же о натурализации крайне редко удовлетворялись парламентской комиссией. Еврейские ремесленники опубликовали воззвание, полное отчаяния: «Мы родились в Румынии, но мы объявлены иностранцами. Наше положение гораздо хуже положения действительных иностранцев, ибо мы лишены всякой защиты. Мы — парии, которых всякий может эксплуатировать. Румынами нас признают лишь тогда, когда нас сдают в солдаты или берут с нас налоги. Нас выгнали из деревень, а теперь находят, что нас слишком много в городах. Мы хотим жить по человечески, и если здесь это невозможно, то будем искать другого места, где можно добиться хлеба и свободы».
Правительства европейских держав, подписавших Берлинский трактат, давно уже перестали реагировать на румынские издевательства над этим международным актом, и только правительство Американских Соединенных Штатов было тронуто воплями гонимых с берегов Дуная. Президент Теодор Рузвельт имел искреннее желание заступиться за евреев, но к прямому вмешательству не было официального повода, так как Соединенные Штаты не были в числе сигнатаров Берлинского трактата. Пришлось поэтому идти окольным путем. В сентябре 1902 г. американский статс-секретарь Гей (Нау) разослал представителям Соединенных Штатов при европейских правительствах циркулярную ноту с предложением воздействовать на эти правительства, чтобы они побудили Румынию исполнить свое обязательство об эмансипации евреев. Косвенное вмешательство американской республики объяснялось в этой ноте тем, что Америка страдает от наплыва бедных эмигрантов из Румынии, падающих бременем на общество, но тут же указывалось, что главный мотив заступничества есть желание помочь жертвам насилия. Нота была написана в благородном тоне, от которого уже давно отвыкли в Европе: «Уроки истории и опыт нашей нации показывают, что евреи обладают в высокой степени умственными и нравственными качествами сознательных граждан. Всякая группа иммигрантов может рассчитывать на радушный прием на нашем берегу, если только они прибывают подготовленными физически и умственно к борьбе за существование. Но если они являются сюда как выброшенные из другой страны, разоренные физическим и моральным гнетом и нуждающиеся в общественной благотворительности, то такая иммиграция уже теряет существенные качества, делающие переселение вообще полезным и приемлемым... Наше правительство не может быть молчаливым зрителем такой международной несправедливости, какая совершается в Румынии. Оно вынуждено протестовать против обращения с евреями в Румынии не только потому, что от этого проистекает вред для нашей страны, но и во имя гуманности». На протест великой республики не откликнулись, разумеется, ни Россия, учительница Румынии по части юдофобии, ни союзная с Россией Франция; молчали и державы Тройственного союза. Англия, видя равнодушие континента, решила, что сепаратное вмешательство в румынские дела не достигнет цели. Тем не менее окрик из-за океана был услышан в Румынии и заставил ее правителей на время присмиреть. Чудовищный закон о ремесленниках-иностранцах не применялся к евреям, и вообще ярость репрессий утихла на несколько лет.
В 1907 году на румынских евреев обрушилась большая катастрофа, связанная с поднявшимся в стране аграрным движением. Порабощенное боярами-помещиками крестьянство восстало против своих притеснителей и сначала пошло по линии наименьшего сопротивления: против евреев, живших в деревнях Молдавии. Как в Украине времен Хмельницкого, арендаторами в имениях многих бояр состояли евреи, у которых владельцы взимали высокую арендную плату и тем заставляли их быть соучастниками в эксплуатации крестьян. На этих арендаторов обрушилась первая ярость восставших. Избивали и грабили сначала арендаторов в деревнях (март—апрель 1907 г.), а затем и евреев вообще в соседних городах и местечках. Чтобы отвести от себя грозу, бояре и кровно связанные с ними агенты правительства на местах прямо направляли бунтующую толпу на евреев. Префекты Ботошан и других городов вели в своих округах открытую погромную агитацию, а низшие полицейские агенты и солдаты часто присоединялись к громилам. В Молдавии было разорено несколько
