Предлагаю заняться этим вопросом и наметить мыслимые в данных условиях практические меры, могущие смягчить отмеченный недостаток.
Председатель РВС СССР Фрунзе
РГВА. Ф. 4. Оп. 2. Д. 118. Л. 52. Заверенная копия.
№98 Доклад начальника ГУ РККА В.Н. Левичева в РВС СССР о милиционно-территориальных формированиях РККА*
16 августа 1925 г.
Сов. секретно
1. Организационное состояние армии перед реорганизацией
Начиная с 1921 года, непосредственно после ликвидации внешних фронтов вплоть до 1923 г. Красная Армия находилась в состоянии беспрерывного сокращения ее организационных форм, войсковых частей, учреждений, аппарата управления и демобилизации личного состава, причем демобилизация личного состава обычно опережала перестройку организационных форм. Были такие периоды, когда войсковые соединения значились лишь только на бумаге, так как кроме начальствующего состава в полках никого не было.
Анализируя штатный состав армии к весне 1923 г. выражающийся в 610 тысяч человек, мы приходим к заключению, что 13% приходится на долю тыловых обслуживающих учреждений, 32% – на специальные роды войск и около 50% – на общевойсковые дивизионные соединения, которых в составе армии имелось 57 дивизий, причем войсковые соединения, рассчитанные по штатам на 6 000-8 000, фактически имели не более 4 000-5 000 человек.
Такое резкое несоответствие организационной структуры как в соотношении тылов к строю, так и штатного выражения войсковых соединений к численности людей являлось результатом прежде всего того, что перестройка армии шла без ранее намеченного плана (причин не касаемся), и главное – без достаточно ясного представления у главного командования того, какою в конечном итоге для данного переходного периода, характеризующегося, с одной стороны, замедленным развитием революции в мировом масштабе, и с другой, стабилизацией капитализма, в особенности в странах Запада, должна быть военная система Советского Союза.
Центральному Комитету [ВКП(б)] из материалов обследования Красной Армии и Флота, произведенного осенью 1923 г. ЦКК и Наркоматом РКИ, известно, что в тогдашнем состоянии организации вооруженных сил главным недостатком являлись не столько внутренние болезни – текучесть личного состава, неопределенность правового и материального положения ее командного состава, бедность и т.д., сколько отсутствие в какой бы то ни было степени реально обеспеченного плана развертывания вооруженных сил в случае войны.
Германские события являются наглядным доказательством нашей военной неподготовленности к внешним событиям, когда только под влиянием этих событий мы вынуждены были наспех создавать второочередные формирования на милиционно-территориальных началах без достаточно продуманных методов применения этой новой формы военной организации.
* Публикуемый доклад являлся проектом записки Военного ведомства в Инстанции (см. док. № 99).
Таким образом, к концу 1923 г. военная организация наряду с целой системой учреждений эпохи гражданской войны, с кадровой [армией] в основном ее виде, приступила к так называемым терформированиям, но без программы, основанной на плане войны.
Основной вывод, который сделан ЦК на основании указанных фактов, заключался в необходимости реорганизации центрального военного аппарата и приведения организации вооруженных сил в определенную систему.
2. Основные требования, предъявляемые к военной организации страны
Военная система определяется:
1. Социально-политическим строем каждого государства;
2. Его международным положением;
3. Экономическим и культурным уровнем развития страны;
4. Общими задачами, которые ставит себе государство в целом.
Эти факторы в свою очередь определяют, какая армия и для каких целей должна содержаться, каков характер вооружений и как на основе учета этих целей, а также природы и характера самого государства и будущего столкновения она должна строиться.
Высшее командование в лице РВС [СССР], которому поставлена задача приведения организации вооруженных сил в определенную систему, прежде всего, должно было дать себе совершенно ясное представление о масштабе и характере будущих вооруженных столкновений Советского Союза, имеющего основным своим назначением «превращение», по выражению т. Ленина, «изолированной революции в революцию международную».
Исходя из определившейся на ближайший период времени международной обстановки, в которой Советский Союз является главным объектом империалистических группировок стран Запада, причем и восточные границы, несмотря на все усиливающееся национально-освободительное движение в странах Востока, и рост симпатий к Советскому Союзу не могут быть признаны как вполне надежный тыл, с одной стороны, что их полуколониальная зависимость от империалистического Запада может быть использована в военных целях против нас, с другой стороны, в момент мировых осложнений освободительное движение может принять такие формы, когда с нашей стороны потребуется реальная военная помощь. Отсюда несомненным является то, что в случае возникновения войны для Советского Союза потребуется такая армия, которая могла выступить на широких фронтах Союза.
На основании опыта мировой войны и беспредельно развивающейся техники, когда новые факторы войны – воздушный флот и химические средства совершенно меняют старые разграничения фронта и тыла, перенося борьбу в глубокие тылы, на самые источники существования армии, на их жизненные центры, подготовку к войне нужно мыслить не иначе, как подготовку страны к обороне в целом.
Общепризнанным является то, что в условиях существующей действительности войну ведут не кадровые армии, содержащиеся в мирное время, а мобилизованные народные массы.
Достаточно указать, что полуторамиллионная русская армия уже в момент выступления на войну имела в своем составе только одну четверть кадрового состава, а затем к концу первого года войны соотношение между кадрами и мобилизованными массами дошли до 1/12-1/25, а к концу войны мы знаем, что во всех армиях, не исключая и Германии, кадры совершенно растворились в ополчении.
Таким образом, исторические судьбы народов в мировую войну решались ополчением (ландштурм, местные войсковые милиции, последняя оборона, у нас – ополченцы), военная выучка которых заключалась самое большое в месячном обучении за время состояния в запасе и в 4-6 месячном обучении в запасных частях во время войны.
Поэтому при разрешении вопроса о подготовке страны к обороне первейшей задачей является военное обучение всего населения страны, годного стать под ружье. Именно так разрешается вопрос о подготовке к войне во всех странах.
Кроме постоянных армий, численность которых, как уже мною отмечалось на 3 съезде Советов, в капиталистическом стане возросла на миллион с лишним человек, во всех странах энергично развиваются всякого рода скрытые военные организации, имеющие своей целью военную подготовку населения.
Ни в одной стране, даже самой богатой, невозможно представить себе такой мощности кадровую армию, каковая могла бы через свои ряды пропустить все боеспособное население.
Перед мировой войной, несмотря на то, что кадровые армии поглощали почти половину бюджетов великих государств, из общего числа боеспособных мужчин в возрасте от 18 до 49 лет Германия и Франция подготовили всего лишь около половины, а Россия не более 1/5, т. е. для России около 5-ти миллионов человек, тогда как призвано под ружье было свыше 12-ти миллионов человек[137].
Если бы мы поставили себе задачу подготовить вооруженные силы на началах кадровой системы, путем призыва в казармы, то для подготовки очередных контингентов, составляющих 750-800 тысяч годных к военной службе граждан, пришлось бы иметь при 2-летнем сроке службы постоянную армию в 2 миллиона человек. Кроме того, необходимо было бы иметь дополнительный кадр и средства для периодического освежения знаний запаса.
Ясно, что расход, связанный с содержанием такой армии в казармах, не по силам нашему государству, и главное, что с точки зрения развития экономических и культурных сил страны и общих задач социалистического строительства такой расход был бы совершенно нецелесообразным.
На ближайший период времени по состоянию всех средств страны мы вынуждены ограничить постоянный состав армии 610-615 тысячами. Такая численность при самом тщательном построении военной организации может позволить пропустить через казарменное обучение даже при одногодичном сроке службы не более 450 тысяч человек. Следовательно, половина ежегодно подлежащего призыву военнообязанного населения остается без обучения. При существующем положении мы пропускаем всего 250 тысяч (2-летний срок службы).
