class="p">530
См. также: [Дубровин 1895–1896:233–261].
Татаринову выпустили из монастыря в 1847 году, взяв с нее обязательство не заниматься более религиозной деятельностью; ей разрешили проживать в Москве, где в 1856 году она умерла. См. [Половцов 1896–1918,20: 316–320; 14:531–534].
См. Flynn, J. Т. Magnitskii, Mikhail Leont’evich [Wieczynski 1976–1990].
См. Schlafly, D. L., Jr. Golitsyn, Alexander Nikolaevich [Wieczynski 1976–1990].
См. [Графиня Эдлинг 1896; Sturdza 1858–1861, 3: 50–59]; письма Елизаветы Алексеевны к матери от 12/24 октября, 17/29 декабря 1825 года и 21 декабря 1825 года / 2 января 1826 года, Таганрог [Николай Михайлович 1908–1909, 3:460,481,483–484]. Елизавета пережила мужа всего на несколько месяцев.
Часть работ Стурдзы приведена в списке литературы в данной книге. О его связях с журналом «Москвитянин» и редактором журнала Погодиным см. [Барсуков 1888–1910, 8: 442; 9: 25–27, 443, 451; 10: 303–304, 359; 12: 191–193]. См. также [Prousis 1992: 328–331]; письмо М. А. Гагариной (урожденной Стурдза) к протоиерею Павловскому от 18 июня 1854 года, Манзырь [Письма Стурдзы 1895:36–37]. В предисловии к работе Стурдзы «Памятник трудов православных…» дата его смерти указана как 15 июня [Стурдза 1857: xxiii].
Разные источники указывают разные даты ее смерти, но, по-видимому, это произошло 1 сентября. См. РО ИРЛИ. Картотека Б. Л. Модзаалевского. Карт. 1827. Елизавета Алексеевна в письме к матери от 18/30 июля 1825 года (Царское Село) упоминает о ее болезни [Николай Михайлович 1908–1909,3:436].
См. [Пржецлавский 1875: 383]; письмо Вяземского к А. Тургеневу и Жуковскому от 20 ноября 1826 года, Москва [Тарасов 1911–1921, 6: 48]. Петеру Гётце нравилась Юлия Осиповна Шишкова, и он считал, что это счастливый брак [Goetze 1882: 284–285]. См. также [Кочубинский 1887–1888: 288–289]. Аксаков испытывал острую неприязнь к новым польским «друзьям» Шишкова и полагал, что они недостойны адмирала [Аксаков 1955–1956,2:308–309].
Согласно устному сообщению М. Файнштейна, Шишков был одним из двух государственных служащих, на чьих похоронах Николай счел нужным присутствовать. Вторым был А. X. Бенкендорф. См. РО ИРЛИ. Ф. 636. Оп. 2. Д. 15. Пригласительный билет на похороны Шишкова А. С.; [Goetze 1882:319].
О враждебном отношении дворян к университетскому образованию как необходимому условию поступления на службу (особенно если к учебе в университете допускались простолюдины) см. [Flynn 1968] (в заглавии статьи говорится, что в ней рассматривается период 1815–1825 годов, на самом же деле автор пишет о первой половине царствования Александра I).
Э. Таден пишет о двойственном отношении к наследию Шишкова таких романтических националистов, как Погодин и Шевырев [Thaden 1964: 25].
См. [Prousis 1987: 331].
См. [Whittaker 1978а: 94-119].
Интерес Шишкова к народной культуре был перенят после 1815 года многими молодыми литераторами, включая некоторых декабристов. Однако они зачастую придавали своим произведениям абсолютно чуждый Шишкову либеральный в социальном и политическом отношении уклон и формировали на его основе романтико-националистические идеи. См. [Christoff 1970: 31–33; Bonamour 1965: 79, 87–88].
См. [Hartley 1992, passim].
Рязановский пишет, то Николай I и его окружение относились к традиционному национализму с недоверием [Riasanovsky 1959: 227–231, 237–238].
См. [Pobedonostsev 1965].
Как подчеркивает Л. Мюллер, Стурдза служил интеллектуальным соединительным звеном между православными консерваторами 1820-х годов и славянофилами [Muller 1951: 27].
См. [Солженицын 1990: 26, 29, passim] и его статью «What Kind of Democracy Is This?» («Что это за демократия?»), опубликованную в «Нью-Йорк тайме» от 4 января 1997 года. Я благодарю Джейкоба и Нору Калтенбах, которые привлекли мое внимание (как и внимание других историков) к этой заметке Солженицына.
