вавилонском плену явилась, по крайней мере, для той части изгнанников, которые не пожелали возвратиться на родину и предпочли остаться на чужбине, где условия существования представлялись для них и более выгодными и более привлекательными, не только перемена родины, но, что гораздо важнее и существеннее, тот крутой и резкий поворот, какой произошел при новых условиях во всем их образе жизни. Из сельских жителей, живших преимущественно доходами со своих поместий и мирно «сидевших под виноградниками и смоковницами своими», они в короткое время превратились в городских жителей, по преимуществу в горожан по всему своему образу жизни и по привычкам; из земледельческого народа, каким они были до этого времени на своей прежней родине, в нацию исключительно торговую, в конце концов сделавшуюся совершенно чуждой земледелию. Иудейство «продолжает существовать в изгнании, как нация, но как нация без крестьян, как нация, состоящая исключительно из горожан... Иудейство становится теперь не только нацией горожан, но и нацией торговцев». Начиная с этого времени все дальнейшее развитие иудейского народа продолжает идти указанным путем и в указанном направлении. Если иудеи Палестины до окончательного их рассеяния после разрушения Иерусалима римлянами продолжали еще держаться традиционного земледелия, то евреи диаспоры в самое короткое время быстро эволюционировали от сельского хозяйства и сельской жизни в сторону торговли и городской жизни. Черты исключительно торговой и городской нации, усвоенные иудеями диаспоры еще задолго до пашей эры, как известно, еврейство продолжает сохранять и до сих пор. И в настоящее время расовые особенности евреев представляют собою прежде всего «в сущности не что иное, как особенности горожан, доведенные до самой высокой степени вследствие продолжительной жизни в городах и отсутствия свежего притока из среды крестьянства» [46].
Городская жизнь и занятие торговлей перестали быть при таких условиях более или менее случайным обстоятельством или результатом свободного выбора в жизни отдельных представителей иудейской национальности, но с течением времени путем своего рода естественного подбора превратились в наследственную «расовую» черту характера, свойственную всей нации вообще. Прекрасную характеристику этого процесса выработки национального характера евреев в связи прежде всего с условиями их жизни в диаспоре находим мы у Каутского, у которого мы заимствовали и только что приводившиеся выше цитаты. «Евреи своеобразием своей истории, — говорит Каутский, — были прикреплены не только к городам, но и внутри их к определенным профессиям. Они должны были жить чужими среди чужих. В старину это легче всего давалось купцу. По началу он занимался не только покупкой и продажей товаров, но и их транспортом, он должен был сам заботиться о нем и оберегать его. Торговля товарами требовала поездок и пребывания купца на чужбине; все нации с товарной торговлей поступали так и потому привыкли видеть у себя чужестранных купцов. Евреи, вынужденные покидать родину, вступали на чужбину преимущественно в качестве купцов. И, наоборот, те евреи, духовные особенности которых наиболее подходили для торговли, скорее отваживались ехать за границу... Вне Палестины евреи в первую голову принуждены были обратиться к купеческой деятельности. Так что с ранних времен мы видим их торговым народом. Поэтому они, вероятно, сильно развили качества необходимые для купца, и это высокое развитие в течение многих поколений занятия такой деятельностью внутри одной и той же семьи должно было, наконец, создать наследуемые способности и черты».
Говоря о процессе выработки основных черт позднейшего национального характера еврейства, черт, характеризующих собою прежде всего еврейство времени наивысшего развития диаспоры, мы забегаем, правда, несколько вперед. Однако мы считаем себя в праве коснуться вопроса о перемене в национальном характере еврейского народа, происшедшей в связи с жизнью в условиях диаспоры, в виду того, что указанный процесс берет свое начало именно в тех условиях существования на чужбине, в какие были поставлены еврейские изгнанники, поселенные в различных местностях вавилонского царства, и в виду того, что вместе с этим и начало того коренного перелома в характере еврейского народа, о котором мы только что говорили, восходит точно так же ко времени пребывания иудеев в плену вавилонском.
В сущности, уже в вавилонских городах иудеи жили в условиях, вполне соответствовавших условиям позднейшей диаспоры, и в этом отношении можно смело утверждать, что начало еврейской диаспоре было положено именно первым массовым, пусть первоначально даже насильственным, переселением иудеев с их родины в Месопотамию. Уже здесь иудеи оказывались именно в том самом положении и в тех самых условиях, в которых Каутский видит основную причину, обусловившую главнейшие типичные черты их последующего национального характера. Мало того, именно в Вавилоне все эти условия должны были действовать с особой силой в виду того, что иудеи оказывались здесь посреди деятельного торгового населения, пример которого должен был действовать на них особенно заразительным образом. И мы показали выше, что еще в Вавилоне многие из изгнанников не только успели в течение всего каких-нибудь нескольких десятилетий совершенно переродиться в указанном направлении, по и настолько освоиться со своим новым положением, что не пожелали возвращаться на родину, после того как получили к этому полную возможность. Очевидно, уже в то время перспектива вновь очутиться в бедной и к тому же разоренной стране, отказавшись при этом от всех тех благ и способов легкой наживы, какие представляла жизнь на чужбине, мало прельщала и соблазняла, по крайней мере, тех из них, которым удалось прочно обосноваться и устроиться на новых местах поселения.
Вавилонский плен, таким образом, не только явился первым фактом массового выселения иудеев с родины, не только послужил началом рассеяния — диаспоры, но одинаково положил начало и тому решительному перелому, той перемене в национальном характере, которая с этого времени все более начинает отличать евреев диаспоры от евреев Палестины [47].
ГЛАВА ШЕСТАЯ. Иудеи диаспоры и иудеи Палестины
В том обширном возникновении греческих городов, которое продолжалось при многих поколениях и получило такие громадные размеры, каких никогда не имелось ни прежде того, ни после, иудеи приняли выдающееся участие.
Моммсен
Во время Суллы, согласно свидетельству наилучше осведомленного географа того времени, они (иудеи. — А. Т.) проникли во все города, и трудно было бы найти место на земле, где бы это племя не являлось господствующим. Но это были именно греческие области. Варварские страны никогда не наводнялись в такой степени иудеями, так как они находили там слишком мало для себя выгоды.
Ренан
Резкий контраст, резкую противоположность представляло положение иудеев, оставшихся на родине, и иудеев-изгнанников, уведенных вавилонянами с собою и расселенных в различных
