Капиталисты поневоле - Ричард Лахман

фригольдеров и вилланов не был напрямую связан с тем, насколько они были богаты, напротив, он присваивался исходя из индивидуальных качеств и свойств земли, которую они занимали и наследовали из поколения в поколение. На самом деле многие индивидуумы наследовали и фригольды, и вилланские держания, и, следовательно, имели оба статуса с соответствующими им обязательствами и привилегиями (Razi, 1981, с.3-15; Kosminsy, 1956, с.197-255; Dyer, 1980, с.105-107) [33].

Во-вторых, владения фригольда пользовались единообразной правовой защитой по всей Англии, подкрепляемой королевскими судами. Отсутствие общенациональной системы королевского правосудия в предчумной Франции привело к сложению разных систем права и обычая (кутюма) землепользования, и, следовательно, к различным правам и обязанностям держателей внутри провинций и даже мелких областей. В Англии то же касалось вилланов, чьи права определялись кутюмами манора, в котором они держали землю. Однако для фригольдеров защита королевского правосудия давала единый противовес особым возможностям манориальных лордов и оказалась критической для изменений в классовых отношениях аграрного сектора после «черной смерти».

Чума привела к кризису английских феодалов, схожему с французским. Сокращение числа крестьян затронуло сеньориальные доходы двумя путями. Во-первых, смерть вилланов и фамули [34] (вилланов, которые несли трудовую повинность, но не имели никакой земли) [35] уменьшила количество работников, пригодных для обработки земли в домене лорда. Эта потеря была очень существенна в основном для мелких, чаще всего клерикальных, маноров с высокой пропорцией домен/виллан [36]. Во-вторых, лорды во всех манорах столкнулись с желанием крестьян покинуть держания с высокими денежными и трудовыми рентами и перейти в другие маноры, где лорды соглашались дать в аренду освободившиеся наделы по более низкой плате или с сокращенными трудовыми повинностями [37].

Многие землевладельцы пытались сохранить трудовые повинности прошлого, препятствуя уходу крестьян со своих маноров. «Статут о пахарях» (Statute of Labourers), одобренный Парламентом в 1349 г., наделял полномочиями мировых судей особых комиссаров по труду, которые должны были поддерживать трудовые повинности и возвращать вилланов и фамули в их изначальные маноры (Putnam, 1908, с.13-26). Вилланы в Англии, как и во Франции и по всей Европе, сопротивлялись ограничению своей мобильности (Fryde, Fryde, 1991). Однако именно английские крестьяне добились неожиданного успеха, и почти все вилланы и фамули смогли освободиться от трудовых повинностей после чумы. «Статут о пахарях» почти полностью провалился в попытках ограничить мобильность крестьян между манорами (Farmer, 1991).

Успех крестьян по всей Англии свидетельствует против важности региональной экологии в этот период [38]. Улучшение крестьянами условий своего землепользования поддерживает модель демографического спроса и предложения, однако, как указывал Бреннер и как я показал выше, неомальтузианская модель не объясняет, почему английские крестьяне практически единственные во всей Европе смогли освободиться от трудовых повинностей во всех манорах страны.

Модель Бреннера не разделяет английских и французских крестьян, как тех, кому посчастливилось избежать повторного закрепощения. Он не признает, что в то время как почти все английские крестьяне смогли сбросить трудовые повинности, в случае французских крестьян трудовые повинности остались теми же, хотя и не стали более суровыми. Упор, сделанный Бреннером на силе английской крестьянской общины, не объясняет, почему такое же сопротивление французских крестьян привело к меньшему эффекту.

Как различия в судьбах французского крестьянства зависели от разницы в структуре элит каждой провинции, точно так же и разделения внутри английских элит оказались ключевым фактором в провале «Статута о пахарях». Мелкие светские землевладельцы и почти все церковные, которые зависели от крестьянского труда, жаждали навязать этот статут в качестве средства по удержанию вилланов и фамули. Светские землевладельцы в крупных манорах, имевшие относительно маленькие домены, больше выигрывали от сдачи в аренду свободной земли, даже по снизившимся ценам, чем от навязывания трудовых повинностей в домене. Однако всех затронули убыль населения и случившееся 30-процентное падение цен на зерновые (Abel, 1980, с.46) [39], которое снизило цену товаров, производимых в домене для рынка. Только в манорах, с которых кормилось много священнослужителей или менее богатых лордов, для которых бесплатное содержание было важным фактором в их семейном бюджете, пытались любой ценой удержать вилланов и фамули (DuBoulay, 1966; Dyer, 1980, с.118-157; Hatcher, 1970, с.148-173; Hilton, 1947, с.105).

Разногласия между английскими землевладельцами по поводу потери крестьянского труда не привели к решениям, подобным тем, которые приняли более жесткие политические элиты, превалировавшие в большинстве провинций послечумной Франции. В Англии каждая из трех основных элит — король и его непосредственное окружение, светские землевладельцы и духовенство — смогли организованно соблюсти свои интересы как на национальном, так и на манориальном уровне. Основной интерес английского монарха состоял в том, чтобы обеспечить себе поступление финансовой помощи от фригольдеров, которым предшествующие короли дали гарантированные фьефы в обмен на военную службу. Поэтому королевские судьи активно защищали права фригольдеров против светских и церковных владельцев маноров (Taylor, 1950, с.219-258; Kerridge, 1969, с.19-23, 32-35).

Поддержка короной фригольдеров косвенно помогла и вилланам. После «черной смерти» фригольдеры были заинтересованы в союзе с вилланами, чтобы совсем уничтожить трудовые повинности. Для богатых крестьян путь к большему процветанию шел через аренду максимально возможного количества земли, которую обрабатывали силами членов семьи или, со временем, наемных работников. Все возможные прибыли терялись, если каждая новая аренда вела к увеличению трудовой повинности на домене землевладельца. Иначе говоря, фригольдерам было выгодно арендовать новые земли за малые деньги, а не за скудный труд. Кроме того, когда арендуемые земли опустели в связи со смертью крестьян и стали перераспределяться, участки для дальнейшей экспансии брали в основном из домена. Все группы крестьян могли объединиться, отказываясь от участия в манориальном суде и высказывая свое предпочтение арендовать домен за деньги, тем самым переводя трудовые повинности в денежные (Hilton, 1975, с.54-73; Hatcher, 1970, с.225-235; Dyer, 1980, с.264-269). Объединение фригольдеров и вилланов позволило им воспользоваться королевской поддержкой и разногласиями внутри элит для успешного сопротивления попыткам землевладельцев сохранить трудовые повинности и поднять ренту в предчумную эпоху (Razi, 1981, с.12-16, 27-36; Dyer, 1980, с.264-269).

Другой разлад элит, который помог крестьянам избежать трудовых повинностей после «черной смерти», происходил между светскими землевладельцами и духовными. Клирики были основными сторонниками «Статута о пахарях» и должны были получить от него наибольшую выгоду. Однако и они, и мелкие светские землевладельцы, искавшие в статуте помощи, зависели от мировых судов графств, контролировавшихся магнатами и другими крупными землевладельцами, мало выигрывавших от