оказывались разрезанными по живому при развертывании рисунка на плоскости.
К.В. Тревер. Новые сасанидские блюда Эрмитажа, М.-Л., 1937, табл. III.
Čvervinka. Slované na Moravě, Brno, 1930; I. Schranil. Několik přispěvků k póznani kulturnich proud v zemich českich v X–XI st. «Niederlův Sbornik», Praha, 1925.
«Древности Российского Государства», отд. III, М., 1853, № 4; М.И. Михайлов. Памятники русской вещевой палеографии, СПб., 1913, рис. 12; «Слово о полку Игореве», М., Academia, 1934, рис. 12 и 13.
Н.В. Покровский. Иерусалимы или Сионы Софийской ризницы в Новгороде. — «Вестник археологии и истории», вып. XXI, СПб., 1911.
А.И. Некрасов. Древнерусское изобразительное искусство, М., 1937, стр. 59.
Макарий (Миролюбов), архиеп. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях, ч. II, М., 1860, стр. 205–206.
Н.В. Покровский. Ук. соч., стр. 56.
Спустя столетие в 1178 г., Мстислав собирался на полоцкого князя со специальной целью вернуть похищенные сосуды. Уцелевший сион можно также считать и возвращенным из Полоцка. Тогда дата должна быть отнесена к середине XI в.
Н.В. Покровский. Древняя Софийская ризница в Новгороде. «Труды XV Археол. съезда», М., 1914, т. I, табл. III–V; В. Мясоедов. Кратиры Софийского собора в Новгороде. — ЗОРСА, П., 1915, т. X, табл. I–V. — Н.М. Каринский читал специальный доклад об эпиграфической датировке надписей в Академии художественных наук в 1926 г. Он датирует надписи XII в. См. В.Ф. Ржига. Очерки из истории быта…, стр. 46. — К сожалению, доклад не был опубликован.
В. Мясоедов. Ук. соч., стр. 8.
Там же, стр. 9-12. — Автор склоняется к рубежу XI–XII вв.
В. Мясоедов. Ук. соч., стр. 11–12.
Возможно, что и сами имена ювелиров указывают на хронологическую разницу: ранний мастер имеет христианское имя Флора, но подписывается языческим именем Братилы. Более поздний мастер и в обращении к богу и в подписи дает только одно христианское имя Константина. Языческого имени у него нет, есть только народная форма — Коста.
См., напр., Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXIX, № 969–970.
Ф.Н. Молчановский. Обработка металла на Украине в XII–XIII вв. по материалам Райковецкого городища. — ПИДО, 1934, № 5, рисунки на стр. 91. Материалы Черниговского областного музея. Коллекция Тарновского, инв. № 1566, матрица из Княжьей Горы; Б.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, № 358 (матрица для кринов из Сахновки). Коллекция ГИМ: 1) матрица для полуцилиндриков из Сахновки, 2) матрица для поясных бляшек из коллекции А.С. Уварова.
Опубликованы мною в статье «Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси». — «Сов. археол.», 1940, № 6, рис. 78, 80, 81 и 82.
Д.Я. Самоквасов. Основания хронологической классификации, описание и каталог коллекции древностей, Варшава, 1892, стр. 82–83. Коллекция ГИМ.
Коллекция ГИМ. — Вместе с колтами найдены криновидные подвески к ожерелью, перстень, гривна и подвеска из зеленоватого камня, оправленная в серебро.
Форму этих колтов Н.П. Кондаков считал византийской, но в ассортименте собственно византийской ювелирной продукции мы не найдем близких аналогий (L. Niederle. Přispěvky k vyvoji byzantskych sperku za IV–X st., Praha, 1930), тогда как на Руси эта форма распространена широко и бытует здесь очень долго. Специальное исследование M. Ruxerówu. O póznohellenistycznych i wczesno-sredniow kólczikach połksiezycowych. — «Przeglad Archeologiczny», t. III показало, что истоки этой формы следует искать на Ближнем Востоке в странах арабского владычества. В русских древностях до XI в. колты пока нигде не обнаружены.
Клады: Мартыновский, Териховский, Светозерский, Льговский, находки в Каневе и др.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности в княжеском хозяйстве Киевской Руси. — «Сов. археол.», 1940, № 6, стр. 251–253.
Вторая пара колтов, тождественных святоозерским, найдена в самом Чернигове близ Спасского собора 1036 г. — М. Макаренко. Чернiгiчвський Спас, Киïв, 1929, табл. XIX, рис. 52; табл. XX, рис. 53.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIII; Архив ИИМК. — Они, возможно, не тисненные, а литые.
Установление даты контурно-черневой техники облегчает и датировку того разряда имитационных литейных форм, которые путем литья воспроизводили гравированный узор на пластинке.
А.А. Спицын. Археологический альбом. — ЗОРСА, 1915, т. XI, стр. 245, рис. 45, 46.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XIV, рис. 1 и 3.
Там же, табл. XX, рис. 1.
Б.А. Рыбаков. Знаки собственности…, стр. 253.
Коллекции ГИМ. Клад Михайловского монастыря 1903 г., Киев (ближе неизвестно), инв. № 36231; Коллекции Киевского Исторического музея, Киев (раскопки 1937 г.); Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXVIII, рис. 973; клад в Переяславле. — Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XIII.
Определение вещей, тисненных на одной матрице, может быть сделано как для других видов колтов, так и для резных тисненных изделий. Подробнее см. в разделе «Сбыт».
Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., вып. V, табл. XXIX; ОАК за 1903, табл. V; Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XV.
Коллекции ГИМ. Н.И. Булычов. Раскопки на Угре, табл. XXX.
В связи с отсутствием собственно смоленских кладов мы не знаем набора «гривной утвари» смоленских боярынь. Тем самым нахождение кринов в курганах близ Смоленска может косвенно свидетельствовать о бытовании таких привесок и в самом Смоленске; в новгородских и владимирских древностях их нет.
А.С. Гущин. Памятники…, стр. 36–37; Н.П. Кондаков. Русские клады…, стр. 209.
