45. J. Gittings. Op. cit., p. 158–168; О.Б. Борисов, Б.Т. Колосков. Указ. соч., с. 272–274.
46. Sino-Soviet Relations.., p. 365–366.
47. Peking Review, 1963, № 63, p. 14–15.
48. Ibid., 1963, № 1, p. 9–11, p. 8–58; Rinascita, 12 gennaio 1963; X congresso del PCI. Atti e risoluzioni, Roma, 1963, p. 41–45, 233–234. 279–284.
49. Peking Review, 1963, № 25, p. 6–32.
50. Ibid., 1963, № 31, p. 7.
51. Данные см. Z. Brzezinski. Op. cit., p. 285–286.
52. H.B. Фаддеев. Указ. соч., с. 10–13; В.И. Морозов. Новый этап социалистической интеграции. — «Новая и новейшая история», 1972, № 1, с. 4–5; M. Kaser. Op. cit., p. 94–120 (в приложении приводятся документы). Полный текст «принципов» см. Temps nouveaux, 1962, № 27, p. 35–44.
53. H.С. Хрущев. Насущные вопросы развития мировой социалистической системы. — «Коммунист». 1962, № 12, с. 12–13.
54. См. документ Румынской рабочей партии: Sino-Soviet Relations.., p. 283–284.
55. J.Pelikan. Op. cit., p. 149–154.
56. Материалы Совещания Политического консультативного комитета государств — участников Варшавского Договора, 24 мая 1959, с. 25.
57. Sino-Soviet Relations.., p. 282.
58. Ibid., p. 281–284.
59. Ibid., p. 270–273.
60. Правда, 17 июля 1963 г.
61. Peking Review, 1964, № 6, p. 8.
62. Rinascita, 5 sett., 1964.
63. Правда, 3 апреля 1964 г.; Sino-Soviet Relations, p. 265. Доклад Суслова, из которого взята цитата, полностью опубликован в обоих источниках. Однако эти слова потом исчезли из текста, см. М.А. Суслов. Указ. соч., с. 383.
64. Peking Review, 1963, № 38, p. 11.
I. На XXI съезде Хрущев попытался освободиться от концепции «построения социализма в одной, единственной стране», которая вытекала из сталинского понимания социализма и коммунизма. Он сказал, что с теоретической точки зрения было бы более справедливо предполагать, что страны социализма перейдут более или менее одновременно к высшей фазе коммунистического общества (XXI съезд КПСС.., т. I, с. 107–108). Эта интересная идея не нашла достойного развития, ее основные положения не были разъяснены.
II. По мнению китайцев, речь шла «о несправедливых требованиях, направленных на то, чтобы поставить Китай под советский военный контроль» (Peking Review, 1963, N 37, p. 12). Мао добавлял, что русские «хотели создать смешанный флот, чтобы контролировать и блокировать нашу береговую линию» (Мaо Tse-tung. Discorsi inediti, p. 151).
В своих воспоминаниях Хрущев, напротив, пишет, что просил о радиостанции и базе для подводных лодок (Krushev Remembers, v. 2, p. 258–261). Конфликт с США из-за прибрежных островов разразился сразу после визита Хрущева в Пекин. Китайцы начали бомбардировку островов Кэмой и Мацзу. Потом советские руководители утверждали, что не были вовремя информированы своими союзниками об этой военной операции (О. Б. Борисов, Б. Т. Колосков. Указ. соч., с. 171).
III. Это были компартии Австралии, Албании, Аргентины, Болгарии, Бразилии, Великобритании, Венгрии, Вьетнама, ГДР, Индии, Индонезии, Италии, Китая, Кореи, Кубы, Монголии, Польши, Румынии, Сирии, СССР, США, Финляндии, Франции, ФРГ, Чехословакии и Японии.
IV. Позже китайцы предложили создать союз компартий Азии и Африки, но их проект был отложен, не считая иных причин, из-за оппозиции вьетнамцев (см. заявление Нгуен Хак Вьена. – La Republica, 19 оctobrе 1978).
В октябре 1964 г. Хрущев был освобожден от всех партийных и государственных постов и отправлен на пенсию в полной изоляции. Хотя это удивило весь мир, его падение было лишь финалом длительного процесса. Хрущев так и не оправился от поражений конца 1962 — первой половины 1963 г.: карибский кризис, неудачи в сельском хозяйстве, идеологическое контрнаступление и разрыв с Китаем. Казалось, формально его власть оставалась такой же полной, но в последний год его правление было совершенно неэффективным. Невозможно назвать ни одного дела, оставившего бы заметный след в обществе. Нельзя сказать, что внезапно исчезла его способность проявлять инициативу, но она оказалась более, чем когда-либо, противоречивой и слабой. Формально на все его действия реагировали с должной почтительностью, но их молча и упорно саботировали как в центре, так и на периферии. Его популярность резко упала во всех слоях общества. Критика и недовольство им широко распространялись, естественно, не в печати, но во все более широких общественных и частных кругах.
Самые разные обвинения составили толстое досье, которое было ему предъявлено в момент сведения счетов. Обвинения касались внутренней и внешней политики, а также его стиля руководства, который считали слишком авторитарным. Ему инкриминировали многое, начиная с предложений урегулировать немецкий вопрос путем прямого сближения с боннским правительством и до конфликтов с Академией наук из-за выборов новых членов[1]. Эти события, слухи о которых позднее широко распространились, может быть, и помогают воссоздать обстановку, в которой стало возможным его смещение, но все равно не разъясняют тех обстоятельств, которые заставили его коллег по Президиуму ЦК действовать совместно, чтобы избавиться от него.
Многие исследователи считают решающим обстоятельством планы, которые сам Хрущев подготовил для нового Пленума ЦК, намеченного на ноябрь 1964 г.[2]. Об этих планах мы знаем очень мало — Хрущев не успел изложить их. Известна только часть, касающаяся новой реорганизации сельского хозяйства, так как он говорил о ней публично. Мы не знаем, думал ли он, как подозревали, о более значительном изменении соотношения сил в верхах партии, чтобы преодолеть возобновившееся сопротивление своей политике и /525/ необоснованной попытке завоевать большую личную власть. Действительно, когда летом Хрущев выступил с серией речей, подготавливая ноябрьский Пленум ЦК, другие руководители стали создавать пустоту вокруг него. Это почувствовал во время своей последней поездки Пальмиро Тольятти, который, хотя он и поехал в Москву по настойчивому приглашению именно затем, чтобы встретиться с Хрущевым, не сумел даже увидеть его[3].
Внешне смещение Хрущева проходило почти так же, как и безуспешная попытка его смещения, предпринятая Булганиным, Молотовым и Маленковым в 1957 г., но внутренние различия были глубокими. Похожим был и характер операции, решенной и осуществленной в основном внутри Президиума ЦК. Однако на этот раз противники Хрущева сумели воспользоваться положениями Устава партии. Они тайно решили созвать ЦК. Основным автором операции, насколько можно судить сейчас, был Суслов, защитник государственной идеологии от нападок Хрущева. Обращение к ЦК потребовало предварительных консультаций если не со всеми его членами, как утверждали, то по крайней мере с большинством из них[4]. Тот факт, что Хрущев не узнал об этом, свидетельствует о большой шаткости его политического положения.
Первый секретарь ЦК КПСС отдыхал на Черноморском побережье в конце сентября, в то время как в Москве готовилось его устранение. Президиум ЦК собрался в его отсутствие на расширенное заседание 12 октября (по другим источникам — 11-го), чтобы решить вопрос о его смещении[5]. Хрущева вызвали в Москву только 13 октября, когда основные резолюции были уже приняты. Его доставили в столицу на военном самолете, привезли прямо в зал, где еще заседал Президиум ЦК, и сообщили ему о согласованном решении освободить его от основных постов. Как и в 1957 г., в первый момент намеревались оставить его в составе ЦК на второстепенных ролях. Однако отказ Хрущева подчиниться приговору вынудил его коллег к жесткости. Только ночью его заставили подписать заявление об отставке.
14-го в Москве был созван Пленум Центрального Комитета, заслушавший доклад Суслова. Практически обсуждения не было, и заседание длилось лишь несколько часов. Обе должности, совмещаемые Хрущевым с 1958 г. (Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров), были разделены, и было принято решение, что их не должен больше занимать один человек. Они были отданы наместникам Хрущева в обеих организациях: Брежневу — в Секретариате ЦК КПСС, Косыгину — в правительстве. Эта новость стала известна поздно ночью 15 октября и была опубликована в печати утром 16-го. В официальном сообщении говорилось об отставке из-за преклонного возраста и ухудшившегося состояния здоровья[6].
Преемники Хрущева были довольно сдержанны, давая объяснения как внутри страны, так и иностранным гостям, которые получили только официальную версию, дополненную обещанием не менять /526/ политического курса. Это были в основном представители других компартий, озабоченные тем, что это решение может означать также критику и пересмотр антисталинских действий Хрущева. Членам КПСС была направлена более подробная информация, в которой довольно критически оценивалась недавняя деятельность Хрущева. Однако и они не имели права на исчерпывающий анализ подлинных причин кризиса. Если Хрущев в свое время не скрывал подробностей крупных политических столкновений, сопровождавших его путь к власти, то его преемники предпочли хранить в тайне то, что привело их к высшим государственным постам. Несмотря на то, что Суслов выступил в главной роли, его положение в руководстве партии не изменилось — он остался главным идеологом, которым был уже давно.
