Однако Хрущев на этом не остановился. Стремясь форсировано решить многочисленные проблемы советского общества, он задумал более радикальные планы, которые привели его к конфликту с той же верхушкой партии и руководящим аппаратом общества в целом, Противоречие возникло из-за «секретного доклада», именно из-за его иконоборческого содержания, которое касалось не только личности Сталина. С этого момента началось его столкновение с носителями государственной идеологии. Столкновение было сначала не настолько ожесточенным, чтобы помешать ему победить оппозицию в первые годы правления. Затем оно обострилось до непримиримости, когда его предложения стали угрожать более глубинным структурам Советского государства. Хрущев попытался решить эту проблему смещением людей на различных уровнях и обостренной полемикой с иерархией. Однако у него так и не хватило сил выиграть. В конце концов именно иерархия избавилась от него. Правда, операция была проведена узким кругом людей, которых вынудили действовать конъюнктурные причины. Однако они в свою очередь выражали чувства, распространенные в аппарате партии и государства.
Имя Хрущева связано в первую очередь с XX съездом. Он бросил вызов Сталину и пересмотрел его наследие; под этим углом следует прежде всего оценивать его деятельность. Его нововведений было много, и наиболее заметные из них оставили глубокий след в советском обществе. Нельзя сказать, что введенные им изменения не были существенными. И все же, подводя итоги, надо отметить, что Хрущев независимо от своих намерений скорее укрепил сталинскую систему, чем по-настоящему реформировал ее. Он изменил не только то, что было в ней самого угнетающего, но прежде всего то, что обусловливало ее кризис и могло задушить ее еще при жизни Сталина. Основная часть сталинизма, наиболее жизнеспособная, напротив, осталась неизменной.
В политических дебатах термин «сталинизм», если он был принят, охватывал различные аспекты сталинской деятельности. Исторически /530/ это понятие включает определенную политику, некоторые методы правления и систему довольно последовательных взглядов. Политика — это индустриализация, осуществляемая быстрыми темпами, при помощи механизма накопления, созданного за счет крестьян и тяжелых жертв всего или почти всего населения. Эта политика, связанная с самой суровой начальной стадией промышленного развития, была существенно выправлена в хрущевский период, хотя отдельные аспекты старой системы сохранились и поныне, что обусловлено как военными потребностями, так и давлением отраслей экономики, для которых она была самой выгодной.
Сталинские методы правления нашли свое суровое выражение в жестоком массовом подавлении сопротивления, которое эта политика и ее общие концепции встречали у населения, партии, в самых революционных слоях Советского Союза. После войны репрессии стали настолько обычным делом, что применялись для решения любой политической проблемы. В хрущевский период именно в этой области были осуществлены самые глубокие перемены. Эти методы были не только отвергнуты, но и публично осуждены, чтобы сделать практически невозможным их восстановление. Политическая полиция не исчезла, от репрессий отказались не полностью, но сфера их действий была, с одной стороны, резко сужена, с другой — введена в русло законности. Это была хоть и не бесспорная, но все же легальность, подчиненная контролю партийных органов. Эти значительные сами по себе изменения позволили все же сохранить почти нетронутым основное ядро сталинских концепций.
Полувековой экскурс в советскую историю показал, какую форму приняли эти концепции. Стоит напомнить их и синтезировать в том виде, в каком они пережили не только своих создателей, но и самые яростные атаки на двух съездах советских коммунистов. Социализм характеризуется огосударствлением средств производства, всей экономической и социальной жизни. В этом смысле он уже построен в СССР в середине 30-х гг. Не полностью огосударствленные формы экономики рассматриваются как переходные, предназначенные стать государственной собственностью в будущем, или как нелегальные аномалии. С этой точки зрения общество остается «монолитным» в том смысле, что противоречия в нем не могут быть антагонистическими. При последовательном развитии сталинской мысли его государство рассматривается как «всенародное». Оно в свою очередь «морально-политически едино», независимо от существующих внутри него национальных и социальных различий. Следовательно, в этом обществе не может быть политического плюрализма. Его руководящие силы существуют для народа и находятся на службе народа, «не имеют других интересов, кроме интересов народа». Проявление несогласия, по определению, есть нечто «чуждое» народу.
Общество организовано в сильное государство, сильное в классическом смысле, причем не последнюю роль играют репрессивный аппарат и армия. Его ведущий структурный орган, его основное /531/ ядро — это партия, которая играет «руководящую роль» на всех уровнях не по вручаемому каждый раз страной мандату, а по завоеванному праву, сейчас — по конституционному предписанию. Следовательно, сама партия — государственный институт. Она руководит всеми другими государственными или общественными организациями, которые всегда выступают в роли ее «приводных ремней». Это было справедливо названо «руководством партии». Партию следует понимать как орден военно-идеологического типа, организацию «лучших людей», со своей жесткой иерархией, доктриной, дисциплиной, традициями, определенной степенью секретности при обсуждениях, хотя и меньшей по сравнению со сталинскими годами, и, следовательно, с ограниченным правом доступа к информации, расширяющимся по мере перехода от низших ступеней к высшим.
Партия вооружена своей идеологией, доктриной, которая уже не считается, как вначале, лишь средством анализа общества и ориентации при политическом выборе, а рассматривается как суть истины, которая может быть изменена под воздействием практики, но от которой нельзя «отклоняться», пока она остается в силе. К ней государство не только не нейтрально, но и, само являясь идеологическим, допускает и защищает только партийную идеологию — его официальную идеологию. Эта идеология имеет своих толкователей, стражей, распространителей. Она долго и мучительно формировалась, потому что ее источник — марксизм — означает совсем другое: научное исследование общественных процессов и планирование на этой основе преобразования общества. Отсюда непрерывный источник конфликтов и споров. Однако именно потому, что так велико расстояние от исходного пункта до конечного, было бы неверно игнорировать тот вклад, который внес Сталин приспособлением, упрощением и интерпретацией идей Маркса и Ленина и своими собственными концепциями. Важно то, что именно этим вызвано ее превращение в официальную идеологию Советского государства. Сталин также привнес в идеологию сильный националистический и патриотический акцент, который в ней противопоставлен первоначальному духу интернационализма и образует одну из основных ее особенностей.
Вся эта часть сталинского наследия сохраняется и действует в советском обществе. Предлагал ли Хрущев затронуть ее? Пока невозможно дать исчерпывающий ответ, основываясь лишь на его многочисленных публичных и частных высказываниях. О том, что он мог бы расколоть ядро сталинизма, свидетельствуют лишь трагические обвинения XX съезда и неудавшиеся попытки реформы 1962 г. Однако и сейчас не удается увидеть целостно будущее советское общества, способного достаточно активно сопротивляться всем сталинским концепциям и мобилизовать в свою поддержку энергию общественного мнения.
Несмотря на все искажения, сталинизм имел глубокие корни в СССР. Преодолеть и устранить его — весьма нелегкая политические задача. Чтобы выполнить ее, требуется широкая коалиция общественных /532/ сил, активная поддержка широких масс, в первую очередь рабочих и всех трудящихся. Для этого им потребовалось бы более самостоятельная организация, какой не было с 20-х гг.; она так и не была создана. Однако и этого недостаточно. В этих действиях народные массы должны видеть как залог улучшения условий жизни, так и гарантию защиты и развития национальных, социальных и экономических завоеваний, достигнутых потом и кровью. Несмотря на сильную тенденцию к обновлению и известное улучшение внутреннего положения, хрущевское десятилетие (и не по вине одного Хрущева) так и не смогло добиться удовлетворения всего комплекса потребностей. Оно завершилось при относительном равнодушии масс.
Ограниченная этими рамками деятельность Хрущева показала, что возможна, хотя и робкая, альтернатива сталинизму, возникшая из самой советской истории. В этом ее непреходящая ценность. Правление Хрущева сочетало в себе унаследованные сталинские концепции и возродившийся дух оппозиции и сопротивления Сталину, существовавший в прошлом. Они обрели с Хрущевым возможность существовать в советском обществе, свою, хотя и противоречивую, законность. /533/
