«Труды ТСА РАНИОН», М., 1928, т. II;
Н.В. Покровский. Софийская ризница, табл. X, рис. 1 (пластинка с изображением Ипатия);
Ф.Д. Нефедов. Раскопки курганов в Костромской губ. — МАВГ, М., 1899, т. III; «Працы…», Менск, 1930, т. II, стр. 232; ОАК за 1901 г. стр. 122 (часть золотой диадемы из Ярославля). — Золотой колт с эмалью был найден при раскопках в 1937 г. в Киеве близ Десятинной церкви (Коллекции Института археологии УАН).
М. Сергеева. Из истории русской эмали. — «Среди коллекционеров», 1922, № 4.
В. Никольский. Древнерусское декоративное искусство, П., 1923.
В. Селезнев. Очерк происхождения и развития эмалевого мастерства в связи со стеклоделием и керамикой. — «Труды Гос. исследов. керамического института», вып. 3, Л., 1926. — Автор в течение многих лет варил эмали для всей России.
Я не останавливаюсь на работе А.С. Гущина («Памятники художественного ремесла»), так как за исключением каменнобродского клада все остальные вещи были известны Кондакову при написании им «Русских кладов» и «Русских древностей в памятниках искусства».
В.В. Хвойко. Древние обитатели Среднего Приднепровья, Киев, 1913.
Коллекции Киевского Исторического музея из раскопок В.В. Хвойко в усадьбе Петровского.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, т. XXVII, рис. 998 и 999 (усадьба Лескова близ Десятинной церкви, клад 1876 г.).
Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени. — АЛЮР, 1901, октябрь. — Во втором киотце слева эмаль выкрошилась и видна густая сеть царапин.
Е.И. Орлов. Эмали и глазури, М., 1937.
«Известия ГАИМК», № 103, стр. 241.
Н.П. Кондаков. Русские клады, табл. VIII (усадьба Гребеновского, клад 1889 г.) — Кондаков датирует ее XI в.; Н.Ф. Беляшевский. Новый клад великокняжеского времени; Б.И. и В.И. Ханенко. Ук. соч., табл. XXXIII (диадема из Сахновки). — Отдельные звенья диадемы, известны из Ярославля и из Смоленского княжества.
Длинные бисерные рясны, спускаясь от кокошника, доходят иногда до пояса, завершаясь здесь пучком кистей или крупных бус, заменивших теперь древние колты. Фотографический материал собран мною во время экспедиционных работ 1937–1940 гг. в Гочеве и во Вщиже.
Ранние формы: клад Михайловского монастыря в Киеве 1887 г. (Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, табл. VI); клад 1880 г. на Житомирской улице в Киеве (Там же).
Поздние формы: клад в Киеве (Н.П. Кондаков. Русские клады…, т. I, табл. X).
ОАК за 1903 г., табл. V, рис. 5.
МАВГ, 1899, т. III, табл. VI, рис. 42.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XV, рис. 12 и 14.
А.М. Сементовский. Белорусские древности, вып. 1, СПб., 1890, рис. 73–75; Н.П. Батюшков. Белоруссия и Литва, СПб., 1890 (цветное воспроизведение креста Ефросиньи Полоцкой); Г. Филимонов. Археологические исследования по памятникам. Оклад Мстиславова евангелия. Разбор древнейших финифтей в России, М., 1861; П. Симони. Мстиславово евангелие начала XII в., СПб., 1904.
П.С. Уварова. Финифть Порецкого музея. — «Древности», М., 1913, т. XXII.
С.Г. Матвеев. Медный колт Гос. Исторического музея. — ТСА РАНИОН, т. II, табл. VII, рис. 19 и 20.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. III, рис. 44 и 45 (Кресты и образки).
Большой интерес представляет своеобразный подбор святых в клеймах. На одной стороне — обычный деисусный чин, а на другой — в один ряд три фигуры, связанные в общую композицию: в центре Семен, а по сторонам Елена и Анастасия. Н. Петров видел в этом подборе христианских патронов одной семьи. Доказательство этого он усматривал в возрасте изображенных, не соответствующем каноническим требованиям и, очевидно, приноровленном к возрасту главы семьи, его жены и дочери. Изображения он считал портретными. Вне этой композиции, как бы в качестве патронов семьи, помещены изображения Кузьмы и Демьяна (Петров читал неверно — Авксентий и Демьян). Если в Семене видеть заказчика вещи, то несколько странным кажется несоответствие между тщательностью эмалевой работы и дешевизной медной основы. Не был ли этот крест изготовлен мастером-эмальером лично для себя? Попутно отмечу, что Кузьма и Демьян были покровителями кузнечного и, в частности, злато кузнечного дела; это объясняет наличие их на кресте в качестве патронов мастера Семена. Впрочем, это предположение слишком гипотетично, чтобы отстаивать его.
По любезному указанию С.Б. Бернштейна, такая замена может свидетельствовать в пользу XII–XIII вв., что вполне согласуется со стилистической датировкой.
Н. Савин. Раскопки курганов в Смоленской губ., стр. 233, рис. 19 (часть диадемы).
Курсив наш. — Б.Р.
П.К. Симони. Мстиславово евангелие начала XII в. в археологическом и палеографическом отношениях, СПб., стр. 2, 3.
Ипатьевская летопись 1175 г.
Н.П. Кондаков. Русские клады…, табл. XI и XIII.
Там же, табл. XVI, рис. 4.
А.С. Гущин. Памятники…, табл. XX, рис. 2, а и 2, б.
С.Г. Матвеев. Ук. соч.
Theophilus, presbyter. Schedula diversarum artium, изд. A. Jlg., Wien, 1874, стр. 9.
O. Tischler. Über nachrömische Email; Königsberg, т. I, вып. II, табл. XXXII, рис. 19. 1890.
Б.И. и В.И. Ханенко. Древности Приднепровья, вып. V, табл. XXVIII, рис. 349.
Б.А. Рыбакоў. Радзiмiчы, стр. 103; Н. Савин. Раскопки в Дорогобужском повете, стр. 245.
В. Селезнев. Очерк происхождения и развития эмалевого мастерства, Л., 1926, стр. 11–12; André Michel. L’art Roman, Paris, 1905, стр. 865–868.
