Разговор быстро перешел на предметы приятные…
А я задумался:
А действительно, как мы будем реагировать на повышенные уровни радиации – потом?
Ведь то, что с нами тут происходит, это ж явно ненормально…
Какой потом будет «выброс» – сверхреакция на это?
И в какую сторону?
Полное пренебрежение? – «А-а, по фиг, видали мы эту радиацию…»
Или наоборот – сверхчувствительность? – трястись будем при одном упоминании?…
Из трех возможных путей поступления радионуклидов в организм (вдыхание, заглатывание с водой и пищей, проникновение через повреждения кожного покрова) наиболее опасно вдыхание загрязненного воздуха.
Сивинцев Ю.В. Насколько опасно облучение. Радиация и человек. 2-е издание, перераб. и доп. Москва: ИздАТ, 1991. С. 52, 55-56.
Я забыл респиратор.
Обнаружил я это уже у ПУСО «Лелев» (здесь мы всегда надеваем респираторы, едучи из Чернобыля на разведку к АЭС): привычно полез рукой в куртку, в карман – а там ничего нет…
Ощупываю все карманы на себе, пересматриваю содержимое полевой сумки до дна… Нет.
– Коля, респиратора запасного нет?
– А твой где?
– Доперекладывался! Из ватника – в куртку, из куртки – в ватник… А ватник в лагере оставил. День сегодня, смотрю, жаркий…
– В бардачке у меня запасной респиратор-«лепесток» есть…
Ф-фух!… Как я мог об этом забыть! С Колей – надежно…
Роюсь перед собой в бардачке, официальное название которого – «перчаточный ящик». Во всех без исключения автотранспортных средствах он всегда забит массой всяких наинужнейших предметов, так что прозвище свое получил не случайно [37]…
– Коля, тут респиратора нет.
– Поищи. Роюсь опять. Есть.
Вытягиваю. Ношеный.
Второй…
Тоже надеванный. Рассматриваю оба пользованных… Кто и где их носил – непонятно. Сколько на них – неизвестно… Внятный мазок серой пыли на одном…
– Нету, Коль. Только старые – пользованные… Коля поворачивается от руля:
– Возвращаться? На стоянке у кого возьмем запасной?…
– Да все наши уже разъехались, – вставляет Петро. – В сам Чернобыль? В штаб?
– Буду там бегать по штабу рыскать?…
– Ну так что? – Коля смотрит вопрошающе…
…«За всю жизнь из вдыхаемого человеком воздуха нос удаляет 5 кг пыли».
И на идеально чистую плоскость насыпается аккуратный, по-школьному правильный конус пыли; на нем появляется надпись – крупно и четко, как в букваре для первоклашек:
«5 кг»
8-й класс средней школы. В затемненном кабинете биологии мы смотрим черно-белый учебный фильм по анатомии человека.
Ворсинки-реснички, которыми устлана поверхность «носового хода», за жизнь человека задерживают и отфильтровывают из вдыхаемого им воздуха, не давая проникнуть в легкие, 5 кг пыли…
– Ну так что?…
– Поехали. Вперед. – И я плотно сжимаю губы. И держу их плотно сжатыми все время, пока мы ездим по маршруту разведки Стройплощадка.
Открывая только по необходимости – для коротких указаний, где остановиться и померять.
Дышу через нос. Брезгливо…
…На стоянке после этой разведки мы, как обычно, пошли через дорогу в Сельхозтехнику, там из кирпичной стены гаража торчит кран-вентиль.
Жаркий денек…
Умылся, прополоскал рот, горло…
Из ноздрей повыковыривал сухие пластинки…
Хм, темноватые от пыли.
Надо ж, вроде бы не по пыльным местам ездили…
Никогда не думал, что к этой 5-килограммовой куче пыли (еще один итог жизни среднего человека) нужно будет в случае таких кадров, как я, подносить зонд дозиметрического прибора: мы ж его в школе по совсем другому предмету – военной подготовке – проходили…
Без респиратора-2 *
(Из рабочего блокнота командира взвода радиационной разведки)
03.08.86 Стройплощадка
[миллирентгены в час, фон/земля]
40/75 30/70 200/350 26/28
50/60 25/35 180/180 80/200
60/75 20/25 40/75 160/140
40/40 35/80 150/200 140/260
30/60 30/22 50/75 120/150
18/20 28/25 24/45 75/100
35/45 20/20 35/50
30/32 40/75 30/45
Это я к тому, что на Стройплощадке уровни радиации были сравнительно небольшие. И, принимая решение ехать туда без респиратора, я это знал.
А вот в Рыжий Лес, или под атомную станцию, где РЕНТГЕНЫ В ЧАС, я б без респиратора ни за что не поехал.
Что б там нам в кино в 8-м классе школы ни показывали.
Крупные частицы (больше 1мк ‹микрометр -0,001 мм, тысячная доля миллиметра›) эффективно задерживаются верхними дыхательными путями. В этом случае в легких оседает не более 20% вдыхаемых аэрозолей, однако при размерах частиц ниже 1 мкм их доля, захватываемая в альвеолах легких и трахеобронхиальной области, возрастает до 90%…
Сивинцев Ю.В. Насколько опасно облучение. Радиация и человек, 2-е издание, перераб. и доп. Москва: ИздАТ, 1991. С 52.
Приезжаем с разведки – а стоянка у штаба в Чернобыле абсолютно пустая! Я аж растерялся: столько пространства, как машину ставить? Обычно притыкались с краю… В самом уголке стоят связисты – армейский грузовик с будкой, они там всегда стоят, никуда не ездят. Решили – станем рядом, бок к боку. Армейский порядок.
Зарулили, остановились, Коля мотор заглушил…
Покой.
Я выпростал ноги из люка на броню, на землю спрыгивать…
Как вдруг из-за будки появляется долговязый подполковник-связист:
– А ну, давайте – ШАГОМ МАРШ отсюда! Давай, давай – ШАГОМ МАРШ! И побыстрей…
Тю-тю-тю…
…Работа командира – так меня учили (и научили-таки!) – состоит из нескольких этапов:
1-е: Уяснить задачу.
Я окинул взглядом тощую фигуру в подполковничьих погонах… Из кабины грузовика связи лыбится солдат-водитель, оглядывается, ждет развития событий, предвкушает…
2-е: Оценить обстановку.
Я это сделал даже дважды:
а) с точки зрения Устава (получено приказание от непрямого начальника);
б) с точки зрения реальности (я, командир взвода разведки, командир своего отличного экипажа, только что вернулся от АЭС, с разведки – а тут какая-то тыловая крыса)…
Вот так утереться и уехать? Но и нарываться сильно не хочется…
3-е: Принять решение.
Как бы поразмыслив какое-то время, еще раз оценивающе подполкана оглядев с высоты броника, небрежно бросаю вниз:
– «ШАГОМ МАРШ» – не получится. А отъехать, так и быть, отъедем.
4-е: Отдать боевой приказ – в люк водителю:
– Коля, поехали отсюда.
При этом рожа у меня самопроизвольно кривится – вроде как тут воняет и место самое неподходящее.
Организовать взаимодействие – это 5-е, последнее – не надо: с взаимодействием в нашем отличном экипаже все в полном порядке.
Мотор, выпустив потребный заряд гари, взревел, и, лихо развернувшись, мы отъехали на наше привычное место – под высокой акацией на самом краешке площадки, в тенек; повылезали из броника, ноги лениво разминаем, закуриваем…
Но не успел я толком затянуться сигаретой, как от будки раздалось:
– ЛЕЙТЕНАНТ, КО МНЕ!
Ах ты ж сука такая… Заело-таки. Я не обернулся, продолжая разговор с ребятами. «Не слышу».
– КО МНЕ, ЛЕЙТЕНАНТ!
Я обернулся с удивленным лицом – подполкан стоял в нескольких шагах от своей будки в позе, достойной увековечения в бронзе; только вместо фамилии и имени богатыря – подпись «Строевая стойка Советской армии»…
Я щелчком отстрелил сигарету – по длинной дуге, с тоской проводив ее взглядом (подполковник гребаный! и ты сам – вечно нарываешься…) – и начал откатывать рукава, застегнул их, не спеша застегнул воротник… Главное в таких случаях – не дать сразу прицепиться по пустякам. Поправил свою обтерханную офицерскую полевую сумку…
…Вот сейчас ты и проверишь, как ты правильно оценил обстановку…
И пошел через освещенную солнцем площадку. День был жаркий.
Ну-ну…
Они нас просто боялись, эти Чернобыльские Начальники.
Как зачумленных.
Потому что мы – радиационная разведка.
То есть, по-умному выражаясь, «как вторичных источников облучения». А также «заражения».
«Облучение» – это то, что с этих разведчиков, которые сами неизвестно сколько уже нахватались, светит. А «заражение» – радиоактивная пыль, которую они с себя везде трусят. Шастают по зоне невесть где, а потом тут рядом отираются – вроде как так и надо…
Однажды сам НАЧАЛЬНИК отдела РАДИАЦИОННОЙ РАЗВЕДКИ в штабе ПОБОЯЛСЯ ВЗЯТЬ ПИШУЩУЮ РУЧКУ у своего подчиненного офицера! Я просто охренел, когда понял, что происходит!
Это было вообще кино!
Данные тогда я уже отдал, и их наносили на расстеленную на столах карту радиационной обстановки… А начальник разведотдела сидел в сторонке за отдельным столом, его работа – вписать в приготовленную мной бумажку-донесение цифру-дозу, которую мы якобы сегодня получили. Ну и придумать ее, естественно. И расписаться.
