С Иисусом на горе благословений - Джордж Найт

Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его, потому что они злы; а поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны

(Ин. 3:19—21).

Между светом и тьмой существует четкая граница, а олицетворяет ее свет. Соприкасаясь со светом, мы имеем две возможности — приветствовать и принять его или закрыть глаза и отвернуться от него. Мы можем либо принять свет и воспользоваться его преимуществами, либо отвергнуть его. Третьего не дано.

То же самое справедливо и в отношении христианства. Рассматриваемый сегодня текст говорит, что одни люди идут к свету Иисуса, а другие делают все, чтобы уклониться от него. Различие между тем и другим подходом коренится в человеческой природе. Падшее человеческое естество любит тьму, а не свет. Ему не нравится, чтобы его поступки и побуждения были обнаружены. Даже многим из тех, кто принадлежит к Церкви и посещает собрание каждую субботу, не нравится свет. Почему? Почему кое–кто предпочитает тьму, а не свет? Библия отвечает на этот вопрос, когда говорит, что причина заключена в злых делах таких людей. Но как им узнать, что они злы? А вот как: у каждого человека имеется совесть, она–то и открывает ему, что есть добро и что — зло.

Проблема заключается в том, что мы делаем зло, заведомо зная об этом. Почему? Потому что нам это нравится.

Трудность возникает не столько из–за интеллекта людей, сколько из–за их естества. Вот почему Библия вновь и вновь говорит нам, что мы нуждаемся в обновлении, что мы нуждаемся в полном обращении, что мы нуждаемся в том, чтобы центром нашей жизни был Бог, а не наши удовольствия.

Короче говоря, нам нужно идти к свету и быть преобразованными им. Вот что подразумевает христианство. Невозрожденные люди ненавидят свет, но те, кто воистину имеют правильные отношения с Богом, не только любят свет, но хотят поделиться своей радостью пребывания во свете с другими людьми.

Слова данного текста, с одной стороны, точны, а с другой — не совсем. Дело в том, что иногда, по вполне обоснованным причинам, свечу ставили под сосуд. Позвольте мне объяснить.

Представляя себе палестинский дом I в. по Р. X., нам нужно забыть о наших хорошо освещенных домах, залитых электрическим светом. Палестинские дома были совсем темными и почти все имели только одно небольшое окно, примерно 45 сантиметров шириной. И, конечно, в домах не было никаких включателей–выключателей, за неимением электропроводки.

Свеча, о которой говорил Иисус, состояла из небольшого сосуда, наполненного маслом, и фитиля, плавающего в нем. Когда нужно было осветить комнату, этот светильник ставился на подставку. Чтобы зажечь его, требовалась особая ловкость. Помните, ни у кого тогда не было спичек или зажигалок.

По этой причине люди старались реже гасить горящий фитиль. Но, уходя из дома, они опасались оставлять горящий светильник на подставке, откуда он мог упасть и вызвать пожар. Вот почему, когда люди оставляли свой дом, то ради безопасности они убирали светильник с подставки и накрывали его глиняным сосудом, тем самым уменьшая риск возникновения пожара.

Но как только обитатели дома возвращались, светильник вновь помещали на подставку. Таким образом, основным назначением светильника было оставаться на виду и давать свет.

Именно об этом сказал Иисус в Мф. 5:14—16. Никто, находящийся в здравом уме, не мог зажечь светильник только затем, чтобы сразу же поставить его под глиняный сосуд.

Однако некоторые люди, называющие себя христианами, именно это и делают. Так вот, они обязаны знать, что дому Господа не грозит пожар. Напротив, миру нужен весь свет, которым Он может светить. Следовательно, мы, являясь христианами, должны постоянно давать возможность нашим светильникам гореть в полную силу. Ведь мы — «свет мира».

Это весьма интересный библейский отрывок, потому что здесь предполагается, что христиане — это те люди, которые делают добрые дела. Если послушать некоторых людей, то добрые дела вообще не могут иметь места в христианской жизни. Однако Иисус этого не говорил. Он ясно показал, что нам не только необходимо делать добрые дела, но что эти дела должны быть так же видимы для людей, как видим для них свет.

В связи с этим утверждением представляется важным посвятить некоторое время рассуждению о концепции дел в Новом Завете.

Новый Завет решительно выступает против трех видов дел: 1) дел плоти (Рим. 8:3—10), которые есть проявление греховной природы; 2) дел закона (Рим. 3:28; Гал. 2:16; Еф. 2:9), которые совершаются в надежде на получение спасения и 3) «мертвых дел» (Евр. 6:1), которые творятся людьми вне взаимоотношений с живым Богом и, следовательно, лишены благодати.

Этим неосвященным делам Новый Завет противопоставляет дела веры. Павел одобрительно говорит о «вере, действующей любовью» (Гал. 5:6). Он хвалит фессалоникийцев за «дело веры и труд любви» (1 Фес. 1:3). Совершая служение, он призывал также язычников «покоряться вере» (Рим. 1:5; 14:25). Павел ясно показал различие между «добрыми» и «худыми» делами, когда написал, что «все, что не по вере, грех» (Рим. 14:23).

Законнический поступок — это поступок, совершенный в попытке своими силами обрести благоволение или спасение от Бога. Дела же веры вытекают из спасающих взаимоотношений с Иисусом. Они совершаются силой Святого Духа, а также направляются и смягчаются любовью Небесного Отца.

Подобно тому как дерево приносит плод не для того, чтобы доказать, что оно дерево, так и христианин трудится не для того, чтобы быть спасенным. Дерево приносит плод, потому что оно живое.

То же происходит и с христианином. Действия спасенного человека являются откликом на Божью любовь. Мартин Лютер ясно выражает эту мысль, когда пишет, что «вера не может не делать добрых дел постоянно».