XVI
В Россию масонство проникло по преданию при Петре Великом, т. е. как и повсюду, в начале XVIII века, но до 1731 года о нем нет никаких документальных сведений. В С.-Петербурге первая ложа была основана в 1750 году. По словам Лонгинова, известный предтеча французской революции, масон граф Сен-Жермен был в 1762 году России и "играл хотя невидимую, но значительную роль в событиях при восшествии на престол Екатерины II". Дело в том, что масоны надеялись вызвать этим переворотом крупную междоусобицу в стране, (что для них всегда было выгодно), а главное рассчитывали при Екатерине ограничить власть Российских Самодержцев. Однако в этом они ошиблись. Действительно Екатерина сначала относилась к масонству пожалуй даже благосклонно, считая его невинным и безвредным. Так же смотрело на масонство большинство ее современников, между прочим и будущая жертва масонов - королева Мария-Антуанетта, которая в письме к своей сестре Марии-Христине 27 февраля 1721 года писала: "Мне кажется, вы придаете слишком много значение масонству во Франции: оно далеко не играет у нас такой роли, как в других странах благодаря тому, что здесь все к нему принадлежат, и такие образом нам известно все, что там происходит. В чем же вы видите опасность? Я понимаю, что можно было бы опасаться распространение масонства, если бы это было тайным политическим сообществом, а ведь это общество существует только для благотворительности и для развлечения; там много едят, пьют, рассуждают, поют, а король говорит, что люди, которые поют и пьют, не могут быть заговорщиками. Также нельзя назвать масонство обществом убежденных безбожников, ибо я слышала, что там постоянно говорят о Боге: кроме того там раздают много милостыни, воспитывают детей бедных или умерших членов братства, выдают их дочерей замуж, - во всем этом я право не вижу ничего дурного. На днях принцесса де-Ламбаль была избрана великой мастерицей одной ложи: она мне рассказывала, как там с ней мило обращались, но говорила, что выпито было больше, чем спето; на днях предполагают там дать приданое двум девицам. Правда, мне кажется, что можно бы делать добро без всяких таких, церемоний, но ведь у каждого своя манера вселиться; лишь бы делали добро, а остальное небезразлично ли нам?" Однако девять лет спустя Мария-Антуанетта уже переменила свое мнение о масонстве. Вот что писала она брату своему императору Леопольду II 17 августа 1790 года: "Прощайте, дорогой брат, верьте нежности вашей несчастной сестры. Главное остерегайтесь всякого масонского сообщества: этим путем все здешние чудовища стремятся во всех странах к достижению одной и той же цели". Общество, "существующее для благотворение и развлечения" убило 2 сентября 1792 года принцессу де-Ламбаль, а 16 октября 1793 года - саму королеву. Замечательно, что во время убийства Марии-Антуанетты в толпе, надеваясь, повторяли ее фразу: "у всякого своя манера веселиться"! Масонские идеи сначала имели такое влияние на Екатерину, что их можно даже встретить в ее наказе. С виду масонство, казалось, в самом деле не могло внушать каких-либо опасений; деятельность лож до 1777 года не выражалась ничем особенным; рядом с благотворительностью масоны предавались пиршествам, попойкам, игре в карты и т. п. По словам масона Новикова "в собраниях почти играли масонством, как игрушкой, ужинали и веселились". Однако, хотя эти ложи мало сами что делали, но они служили средством подготовление почвы для принятия более совершенного масонского организма, а кроме того это были сортировочные пункты для отбора адептов в более тайные группы. К последним можно отнести "филадельфическое общество" в С.Петербурге и "евин клуб" в Москве, где масоны предавались неслыханному разврату и сатанизму, причем председателем первого общества был масон Петр Иванович Меллисино. Но кроме этих "сатанических" лож в России существовали тайные мастерские другого рода, о которых скажем ниже. Русское масонство имело также связи с "Великим Востоком Франции, который; как известно, подготовил и совершил французскую революцию. Уже в 1773 году, когда герцог Шартрский, (будущий Филипп Эгалите), основывал "Великий Восток", он созвал в Париж многочисленный масонский конвент, на котором представитель русских масонов граф Строганов принимал деятельное участие. Масон Новиков в своем признании также говорит, что уже около 1779 года в Москве существовало несколько лож "Великого Востока". Вообще русские масоны несомненно поддерживали связь с французскими. Известный, как подготовитель французской революции и виновник скандальной "истории ожерелья", масон Калиостро, в бытность свою в 1779 году в Петербурге, даже жил у Ивана Перфильевича Елагина, стоявшего во главе русского масонства. Правда, в масонство поступало много лучших людей того времени, привлекаемых возвышенными идеями и широкой благотворительностью: Елагин, Новиков, князь Трубецкой, Лопухин, Тургенев и многие другие: но они очевидно являлись лишь бессознательными орудиями в руках истинных руководителей. Эти честные, но доверчивые люди инстинктивно воспротивились, введению системы "строгого наблюдения" которая была обманным образом водворена в России в 1776 году в совершенно вытеснила все прочие масонские системы. "Масонство разделено на несколько сект, говорил на допросе Калиостро, - из которых более всего распространены две. Первая, к которой принадлежат иллюминаты, называется "строгое наблюдение"; вторая называется "высокое наблюдение"; обе, под предлогом мщения за смерть великого мастера храмовников, стремятся к разрушению христианской веры и монархий".
Приняв систему "строгого наблюдения", т. е иллюминатство, русское масонство этим подчинило себя масонству шведскому, во главе которого стоял герцог Зюдерманландский, будущий убийца Густава III. Таким образом русское масонство сделалось "государством в государстве" и отдавало себя в непосредственную власть иностранной, неприязненной России державы. С этого времени во главе русского масонства появляются разные иностранцы; уже по одному этому легко судить, насколько масонство, находясь под руководством людей, если не враждебных, то по крайней мере безразличных к судьбам нашей родины и нашей веры, могло служит на пользу России. Так, в 1779 году появляется иллюминат Шварц, родом из Трансильвании, ярый приверженец "строгого наблюдения", и захватывает в свои руки управление почти всем масонством в России. Вообще около этого времени Россию, по словам Ниса, наводняют иллюминаты. Уже с 1779 года масонство стало возбуждать некоторые подозрения со стороны правительства. Петербургский полицмейстер П. В. Лопухин по приказанию начальства два раза был в ложах "для узнания и донесения Ее Величеству о переписке их с герцогом Зюдерманландским.
В 1780 году Шварц основывает тайную мастерскую "гармонию", в которой соединяет как противников, так и сторонников "строгого наблюдения". Таким образом, даже самые благонамеренные из русских масонов оказались, сами того не подозревая, причастными к иллюминатству, а несколько времени спустя их, по словам Новикова, "почти насильно" заставили принять иллюминатские степени. В следующем 1781 году Шварц отправился представителем русского масонства на масонский конвент во Франкфурте. Этот конвент был организован иллюминатами и был весьма подозрителен даже для многих масонов (например для прусского министра Вельнера).
Шварца, разумеется; это не остановило; он поехал на конвент, и там была выработана организация русского масонства. Организация эта заключалась в следующем: в России учреждается так называемый "теоретический градус", состоящий из двух капитулов (т. е. тайных мастерских) под верховным управлением Шварца; во главе первого капитула был поставлен Татищев, а во главе второго - князь Трубецкой. В 1782 году основателем иллюминатства Вейсгауптом был созван масонский конвент в Вильгельмсбаде. На этом конвенте Россия была признана "восьмой масонской провинцией", а вместе с тем была решена погибель всех монархий; масоны постановили начать с Франции и поклялись друг другу в смерти Людовика XVI, Марии-Антуанетты, а также шведского короля Густава III. На этом же конвенте Шварцу было предписано основать в России розенкрейцерство. Вот в чем это заключалось: "Как и в системе "строгого наблюдения", в розенкрейцерстве низшие братья были обязаны повиновением высшим, а личный состав высшего управления, так называемый "внутренний орден", был низшим братьям совершенно неизвестен: однако в руках этих членов невидимого ордена сосредоточивались нити всего управления. Слепое орудие в руках непосредственных явных начальников, братья были на самом деле орудием в руках тайных высших начальников, приводивших сообразно своим желаниям в движение весь механизм масонства. При повышении в степенях происходил тщательный отбор. Большинство масонов даже не подозревало о существовании высшего тайного масонства. "При постепенном повышении из степени в степень братьям по очереди внушались известные идеи, и в каждой данной степени все старания были направлены на развитие или привитие определенного взгляда на вещи. Посвящаемый связывался обетом молчания о виденном и слышанном". Из всего этого ясно, что хотя многие розенкрейцеры были благочестивыми верноподданными, однако это ничего не доказывало; "не следует удивляться тому, - пишет автор "Жизни Жозефа Бальзамо", - что многие масоны остаются монархистами; эти масоны еще не посвящены в тайну, ибо их интересы могут быть противоположны масонским целям". При подобной организации русские масоны легко могли служить орудием замыслов других лиц, особенно имея во главе подозрительных иностранцев, вроде Шварца. Новикову розенкрейцерство было подозрительно и отношение его к Шварцу несколько охладились от этого. О положении русских масонов в этом братстве мы можем судить из следующего признание самого Новикова: "Братство розового креста в России существует, сколько мне открыто было и известно, как находившемуся в нижних только градусах. Кто суть действительные из начальников мне открыто не было, и я не знаю не только сих, но ниже того, который за моим первыми или ближайшим, которого одного только и знать по введенному порядку в ордене я мог. В России первое основание сему братству положил профессор Шварц, который и был начальником здесь". Это ценное указание Новикова, якобы стоявшего во главе русского масонства и более других пострадавшего за него, является целым откровением. Нет сомнений, что он был только мнимый глава, а что истинные руководители масонства были совсем не там, где их искали. Не менее знаменательны признания других масонских "руководителей", князя Никиты Николаевича Трубецкого, Тургенева и Лопухина, также пострадавших при разоблачении масонства. Первый из них говорит: "по неограниченной моей к Шварцу доверенности я тогда многое подписывал, не читая бумаг его". Тургенев также не скрывает, что служил чьим-то слепым орудием: "говорится у нас, что тайну ордена не открывать никогда и никому: но как я сей тайны еще не получил, то и обязательства сего не давал". Наконец Лопухин так отзывается о "строгом наблюдении": "я видел в нем одно брожение, которое, по моему мнению, не могло привести ни к полезным познаниям, ни к чему доброму, а удобнее злоупотреблено быть могло и могло привести к видам политическим и противным благоустройству государственному". Вместе с тем один из истинных руководителей - Шварц, благодаря своим масонским связям, сделался профессором московского университета, лекции его там "служили истинной школой масонства". В 1783 году Шварц заставил Новикова, Лопухина, Тургенева и некоторых других написать прошение о зачислении русского розенкрейцерства в берлинский капитул. Таким образом русское масонство перешло под управление берлинских "тайных начальников".
