оружием. В январе 1921 года, во главе летучего корпуса из трёх тысяч штыков и сабель больше трёх недель преследовал армию Махно, разметав отряды его лучших атаманов. Впрочем, в заслугу себе эту эпопею не ставил. Говорил, что кажется сам себе Михельсоном, который усмиряет восстание Пугачёва. Гражданскую войну закончил в должности командующего 9-й кавалерийской дивизией. Прошёл переподготовку в Военной академии. В августе 1924 года был определён на легальную работу в Разведупре и откомандирован в Австрию.
Садясь в дипломатический вагон венского поезда, он не подозревал, что перелистывает последнюю страницу своей жизни.
Взрыв в соборе Святой Недели
В Вене военный атташе Ярославский занимался широким кругом дел, включая секретное военное сотрудничество Советской России с Германией. Но основной его специализацией была координация работы с балканской секцией Коминтерна.
Особого внимания требовали болгарские дела. В стране происходили кровавые события. Военный переворот привёл к власти националистическую партию Народного согласия, лидерам которой царь Борис III передал все рычаги управления. Правительство и коммунисты боролись друг с другом с крайней степенью ожесточения. После разгрома Сентябрьского восстания 1923 года компартия Болгарии ушла в подполье, её руководители были арестованы или бежали в Москву. Но Военная организация Болгарской компартии сохранила свою структуру [22], а её вожаки фактически возглавили сопротивление. Нападения боевиков на глав городских префектур и депутатов заставили правительство усилить репрессии. В марте 1925 года был ужесточён Закон о защите государства. Теперь смертной казни подлежали не только коммунисты, но и те, кто помогал их укрывать. Не довольствуясь этим, правительство прибегло к пыткам и тайным убийствам арестованных. Сильный удар по боевикам был нанесён 26 марта, когда в перестрелке с полицией погиб Яко Доросиев, глава оперативного отдела Военной организации.
И тогда остававшимися на свободе руководителями подпольщиков завладела отчаянная идея. Нет смысла распылять ослабленные силы, организуя убийства отдельных исполнителей и вдохновителей белого террора. Нужно покончить сразу со всем фашистским правительством, для чего необходимо собрать правительственную верхушку в одном месте. Столичный собор Святой Недели отлично подойдёт для этой цели. Поводом послужит панихида по какому-нибудь видному деятелю правительственной партии, которого следует заблаговременно прикончить. Собор будет заминирован и взорван. Сила взрыва должна быть достаточной, чтобы вызвать обрушение огромного купола, который погребёт под собою и живых, и мёртвых.
Этот дьявольский план пробудил надежды руководства Коминтерна на оживление революционного движения в Болгарии и встретил полное одобрение в Москве. Товарищ Ярославский получил задание оказать организационную поддержку заговорщикам.
Исполнение чудовищного теракта было поручено боевой группе («шестёрке») Петра Абаджиева, который имел среди соборного духовенства своего человека — церковного сторожа Петра Задгорского.
Ярославский был посвящён во все детали подготовки операции. Он выступал передаточным звеном между боевиками и высокими чинами на Лубянке и в Коминтерне. От мысли о масштабах кровопролития захватывало дух, но не так, как на фронте, когда он, бывало, клал из пулемёта на землю вражеские цепи, а до тошноты, до головокружительного замирания сердца. Он отлично понимал, что будут невинные жертвы, что их будет много и что они — просто зёрна в жерновах истории. Перемелется, мука будет. Обсуждать нечего и не с кем. У каждого своя роль в этом деле. Ему выпало всё знать, за всё отвечать и ненавидеть себя.
И он с головой погружался в работу, день за днём приближая роковой час. Препятствия возникали на каждом шагу. Первоначально в качестве «приманки» предполагалось ликвидировать директора полиции Владимира Начева. Однако слежка установила, что подобраться к нему чрезвычайно трудно из-за усиленной охраны. Ярославский подсказал другую кандидатуру — генерала Косту Георгиева, в прошлом начальника штаба Пятой Дунайской армии и одного из тех высших военных чинов, благодаря которым армия утопила в крови Сентябрьское восстание. Тринадцатого апреля генерал был застрелен перед церковью «Семи святых», куда он направлялся на вечернюю службу вместе со своей внучкой.
Но в тот же день вся операция едва не была сорвана из-за неожиданного покушения на царя. Борис III возвращался с охоты на перевале Арабконак (между Софией и Охраниэ). В безлюдном месте путь царскому автомобилю преградил человек с пистолетом. Ещё четверо боевиков прятались за камнями. Прозвучали выстрелы. Все пули прошили спутников царя: телохранитель и личный друг Бориса — сотрудник Музея натуральной истории, были убиты, шофёр ранен. Потерявший управление автомобиль врезался в телеграфный столб. Если бы не случайный грузовик, внезапно выскочивший из-за поворота и загородивший царскую машину, всё было бы кончено. Но царь вместе с раненым водителем и другим охранником сумели воспользоваться минутной заминкой, чтобы скрыться от убийц.
Ярославскому быстро удалось установить, что покушение организовано боевиками из Копривштицкой и Троянской анархистских чет, которые действовали на свой страх и риск. Выяснилось также, что царь намерен присутствовать на похоронах своего друга-охотника. Было неясно, успеет ли он вернуться в Софию и присоединиться к траурной церемонии в соборе Святой Недели.
Ярославский запросил мнение центра. Из Москвы ответили, что откладывать операцию нецелесообразно. Он отдал приказ готовить объект к взрыву. С помощью завербованного сторожа на чердак собора пронесли 25 кг (по другим сведениям, 30–40 кг) динамита. Взрывчатку заложили над одной из колонн центрального нефа, где по расчётам должны были встать первые лица государства. Здесь же разместили большую бутыль с серной кислотой, чтобы усилить смертоносное действие взрыва выделением ядовитых газов.
Дальнейшее он узнал уже из газет.
Пятнадцатого апреля в софийской церкви Александра Невского прошёл благодарственный молебен о чудесном спасении Бориса III от рук террористов. Среди присутствующих царил необыкновенный энтузиазм. Отпевание Косты Георгиева в соборе Святой Недели было назначено на другой день.
Шестнадцатого апреля был Великий четверг. Впервые после долгой зимы над Софией голубело чистое весеннее небо. В семь часов утра сторож впустил в собор одного из боевиков. Тот поднялся на крышу и присоединил к пакетам со взрывчаткой длинный, около 15 метров, бикфордов шнур, который должен был дать исполнителям теракта достаточно времени, чтобы спуститься вниз и покинуть собор до взрыва.
Траурная процессия вошла в собор в три часа дня, под печальный звон колоколов. Министры в полном составе правительственного кабинета шествовали в первых рядах. Поначалу они остановились возле заминированной колонны, но затем под напором всё прибывавшей толпы продвинулись вперёд. Церковный прислужник раздал им свечи, как-то странно смотря в глаза каждому из них. Это был Пётр
