уроки в 1893 году, выступил с 24 проповедями относительно вести третьего ангела. Его работа была дополнена десятью проповедями о Святом Духе У. Прескотта — ближайшего соратника Джоунса в Соединенных Штатах с 1892 года и до конца девятнадцатого века.
• На сессии 1895 года Джоунс снова был ведущим проповедником и комментатором Библии. Он выступил, не считая других докладов, с 26 проповедями о вести третьего ангела.
• В 1897г. Ваггонер представил в 18 проповедях свои исследования Послания к Евреям, которые были ключевыми на этой сессии. Джоунс выступил с одиннадцатью проповедями на разные темы, в том числе о «Духе пророчества», о «Науке спасения», а также обратился с призывом к Церкви выйти из духовного Вавилона и Египта.
К сказанному следует еще добавить, что руководство Генеральной конференции на протяжении всех 1890 годов предоставляло двум миннеаполисским реформаторам неограниченный доступ к кафедре во время сессий Генеральной конференции.
Джоунса и Ваггонера поддерживало не только высшее руководство Церкви, но и Елена Уайт. Она высоко оценила их христоцентричный подход к толкованию Библии. Она неоднократно публично заявляла и публиковала в печати свое мнение о том, что они особые вестники Божьи и что у них можно найти уроки спасения, в которых так отчаянно нуждался адвентизм с его законоцентристской теологией.
Джоунс и Ваггонер, как мы уже отмечали, проповедовали вместе с Еленой Уайт в адвентистских общинах по всей стране в период между 1889 и 1891 гг. Они несли весть об оправдании по вере и праведности Христа. В 1892 году, когда Елена Уайт находилась в Австралии, а Ваггонер в Великобритании, Джоунс и Прескотт стали лидерами «реформационного» движения в адвентизме в Соединенных Штатах.
Хотя Джоунс и Ваггонер несли важную весть для адвентистской Церкви, к сожалению, в 1890 годы с ними начали возникать проблемы: в некоторых вопросах они зашли слишком далеко. Они не только использовали выражения, которые звучали слишком резко, но и на самом деле впадали в крайности. Елена Уайт была особенно озабочена поведением очень раздражительного Джоунса, «который проявляет настолько горячую веру, что подчас должен сдерживать себя и избегать резких высказываний в устной и письменной речи». В результате его выступления «возбуждали аудиторию». Она призывала его избегать нововведений и неожиданностей, но, как оказалось, Джоунсу было трудно обуздать свою горячую творческую натуру. Прескотт обычно тоже был склонен к крайностям и проявлял такую же несдержанность, как и Джоунс [255]. Ваггонер, с другой стороны, был более уравновешенным человеком, но и он слишком часто, следуя своей логике, выходил за пределы разумной теологии.
Несмотря на свои индивидуальные особенности, Джоунс, Ваггонер и Прескотт в 1890 годы начали сталкиваться с одними и теми же трудностями. Речь идет о крайностях, которые они проявляли по таким вопросам, как церковная организация, взаимоотношения в среде сотрудников Церкви, исцеление по вере и поддержка Анны Райс. Но, несмотря на эти проблемы, Елена Уайт твердо стояла за Джоунса и Ваггонера и их весть о праведности по вере 1888 года. Вплоть до 1897 года она постоянно повторяла, что они вестники Бога, которым поручено возвеличить Христа. С другой стороны, представление о том, что она одобряла все их более широкие взгляды на весть о праведности по вере в конце 1880–х и в начале 1890–х, не отвечает действительности. На самом деле, как мы уже отмечали ранее, она соглашалась далеко не со всеми их теологическими воззрениями или библейскими истолкованиями еще на сессии в 1888 году (см. вопрос 22).
В начале 1890 годов Елена Уайт высказала предположение о том, что Джоунс и Ваггонер могут вообще покинуть адвентистскую Церковь. «Вполне возможно, что брат Джоунс или Ваггонер не выдержат искушений врага; но даже если это произойдет, это вовсе не означает, что у них не было вести от Бога или что работа, которую они совершили, была ложной» [256]. Об этом же она предостерегала Джоунса, когда писала ему: «Помните, что многие пристально наблюдают за вами, ожидая, что вы перейдете черту, споткнетесь и упадете». Она умоляла его в смирении держаться ближе ко Христу [257].
Как ни парадоксально это звучит, именно так называемые «победители» Миннеаполисской битвы, а не «проигравшие» в конце концов покинули Церковь. У Ваггонера самые серьезные проблемы начались в Англии, где он начал обнаруживать пантеистические убеждения. Его пантеистические воззрения начали проявляться еще в 1897 году, когда во время сессии Генеральной конференции он представил свои богословские исследования Послания к Евреям. Он заявил тогда: «Бог сказал — и, вот! Слово явило себя в облике дерева или травы». Пять дней спустя он продолжил: «Вот, Бог ваш!» «Где же Он? — во всем сущем, что Он сотворил… Неоспоримо то, что в каждой былинке явлена Его чудотворная сила. Но что это за сила? — собственная жизнь Бога, Его личное присутствие там» [258]. На сессии Генеральной конференции 1899 года в своем выступлении на тему «Вода жизни» Ваггонер заявил, что «человек может получить праведность при купании, если знает источник происхождения воды» [259]. В своей «Благой вести» он высказывал близкие мысли: «Солнце, которое светит нам, воздух, которым мы дышим, пища, которую мы едим, и вода, которую мы пьем, наделяют нас жизнью. Жизнь, которой они наделяют нас, не что иное, как жизнь Христа, ибо Он есть жизнь, а посему у нас есть непреложное доказательство того факта, что Христос может жить в нас» [260].
Пантеизм Ваггонера уходит своими корнями в два его принципа, связанных с опытом его обращения в 1882 году (см. вопрос 3). Во–первых, он стремился находить Христа не только повсюду в Библии, но и повсюду в жизни — позиция, которая находила существенную поддержку в кругах либерального протестантизма в конце девятнадцатого века, который подчеркивал имманентность Бога, Его неотъемлемое повсеместное присутствие в мире. Во–вторых, и это более важно, он запутался в основных постулатах вероучительного кредо. Корни этой проблемы в том, что он решил «изучать Библию в свете» своего субъективного опыта 1882 года, а не оценивать этот опыт посредством Библии. Потеряв объективный библейский критерий, он стал уязвим для заблуждений по каждому вопросу, поскольку искал Христа во всем, а не только в Библии. Его пантеистическая проблема в дальнейшем усугубилась теологией, которая со временем все более и более сосредотачивала его внимание на внутренних субъективных аспектах деятельности Христа и все менее и менее — на объективных аспектах. Такая модель веры Ваггонера способствовала тому, что он в начале двадцатого века объединил свои усилия вместе с Келлогом, выступая против
