образ выступает, как скала, из туманов исландских преданий. Турки показывают его меч, повешенный на воротах замка в Бруссе. Наконец, поэзия канонизирует Роланда, и Данте вправляет его душу в светящийся крест на самых горных вершинах Рая.
Безвестный воин, к чьему имени хронист не прибавил даже эпитета, унаследовал геройство и подвиги целой эпохи. Пути мифотворчества поистине неисповедимы.
P. S.
Девальвация мифа, конечно, неизбежна. В XV–XVI веках Роланд преображается в идеального любовника куртуазной литературы, переживающего всевозможные авантюры. В 1516 году выходит «Неистовый Роланд» Ариосто, рисующий страстную любовь Роланда к Анджелике, предпочитающей ему красавца мавра Медоро.
На заре Нового времени в произведениях о Роланде начинает явственно проступать ироническая трактовка сюжета, гротеск и бурлеск. Последнее звено в истории развития сказания — остропародийная поэма Аретино (1492–1556) «Орландино», в которой все герои старой эпопеи изображены хвастунами, трусами, обжорами и т. п.
Бесплодное раскаяние Джованни Боккаччо
Мысль о суетности земной славы не нова, но, может быть, Джованни Боккаччо прочувствовал её, как никто другой.
Человек в поте лица своего строит памятник всей своей жизни, но время отламывает от него один камешек, делая его бессмертным, а всё остальное превращает в прах.
Боккаччо был знаменитый учёный, погруженный в высшие научные исследования своего времени. Он сложил несколько больших аллегорических и мистических поэм, составлял классические энциклопедии и исторические трактаты, исполненные эрудиции. Его жизнь прошла в поисках и исследованиях античных манускриптов. В 50 лет он отказался от светской учёности, надел священническую одежду и замкнулся в толкованиях «Божественной комедии» своего великого соотечественника. В течение десяти лет он проповедовал слово Данте в церкви, со рвением богослова, комментирующего Священное Писание. А вся его слава заключена в книге непристойных рассказов, написанных для забавы одной принцессы, — в книге, от которой он энергично отрекался в последние дни своей жизни!
«Пощадите, — писал он одному из своих друзей, — не читайте этой книги женщинам. Слушая мои новеллы, они примут меня за скверного сводника, старого кровосмесителя, грязного человека, и не найдётся никого, кто бы стал за меня свидетельствовать и сказал бы: он написал это, когда был молодым человеком и был к этому принуждён той, кто имел власть над его душой».
Тщетные угрызения, бесполезные протесты! Воображение будет всегда представлять себе Боккаччо сидящим в кругу молодых женщин, которых он заставляет то краснеть, то улыбаться. Потомство посмеялось над раскаянием старика: оно осудило его на бессмертие «Декамерона».
Бернар де Блюэ д`Арбер — писатель, не умевший писать и читать
Бернар де Блюэ д`Арбер по праву может претендовать на звание самого удивительного писателя в истории мировой литературы.
Он родился в 1566 году в крестьянской семье и начал свой жизненный путь пастухом. С раннего детства Блюэ д`Арбер не имел недостатка в апокалипсических видениях и прослыл среди деревенских священников пророком. Однако отрочество все расставило по местам, и повзрослевший пророк превратился в чудака и недоумка, каковым всегда и являлся. Местные дворянчики держали его при себе в качестве официально признанного шута.
Когда в начале XVII века Блюэ д`Арбер прибыл в Париж, он уже пользовался большой известностью, каковая сопутствует обычно не только учёным и острословам, но также дуракам и безумцам. Забавный малый был нарасхват у горожан и придворных и, вопреки своей славе полудурка, извлекал из своего положения немалую для себя выгоду. Он присвоил себе титул графа Пермиссьона (по-русски, графа Позволяйского или графа Дозволенности) — и никто не подумал оспорить эту узурпацию благородного происхождения. Он завёл знакомство на самых верхах парижского общества — и перед ним радушно открылись двери дворцов и фешенебельных особняков. Сам добрый король Генрих IV пожаловал ему золотую цепь и назначил 100 франков жалованья, что ныне именуют пенсией. Герцогини и куртизанки наперебой выражали желание переспать со знаменитым кретином.
А теперь скажем несколько слов о Блюэ д`Арбере-писателе. Свою первую книгу он издал в 34 года и с тех пор не расставался с литературой, написав едва ли не две сотни книжек и брошюр, иногда весьма фривольного содержания. Что больше всего поражает в его сочинениях, так это восхитительное простодушие автора, который в предисловии к полному собранию своих творений предупредил читателя, что «не умеет ни читать, ни писать и никогда сему не учился», но что движет им «вдохновение, Богом и ангелами ниспосланное». Когда с ним случалась такая штука, благородные господа ради смеха записывали за ним его рассказы — смесь автобиографических воспоминаний с видениями, своего рода дневник параноика.
От книг Блюэ д`Арбера веет смертельной скукой и неизлечимой глупостью, говорит Шарль Нодье («Читайте старые книги»). А между тем каждая из них ценится у библиофилов в два-три раза дороже Энциклопедии Дидро и Даламбера.
Николя Шовен — французский поручик Киже
В 1845 году редакция французского «Словаря разговора и чтения» попросила известного драматурга и географа Жака Араго написать статью о шовинизме.
Араго прекрасно знал, что этот термин происходит от имени Николя Шовена — героя пьесы 1821 года «Солдат-землепашец» (приписываемой Скрибу), водевиля 1831 года «Трёхцветная кокарда» братьев Коньяр и гравюр Шарле. Но, в отличие от многих, он полагал, что прообразом его является реальное историческое лицо.
Араго предпринял некие архивные разыскания, в результате которых написал краткую биографию героя-эпонима: «Никола Шовен, тот самый, кому французский язык обязан появлением слова, стоящего в названии этой статьи, родился в Рошфоре. В восемнадцать лет он стал солдатом и с тех пор участвовал во всех кампаниях (Наполеона). Семнадцать раз он был ранен, причем ранен только в грудь и никогда — в спину; ампутированные три пальца, сломанная рука, страшный шрам на лбу, сабля, вручённая в награду за мужество, красная орденская ленточка, двести франков пенсии — вот что нажил за свою долгую жизнь этот старый вояка…».
Загвоздка в том, что Араго не указал источника своих сведений о Николя Шовене. К тому же на момент
