Обещания царю, что Дон от него «не откладывается» отнюдь не мешали Булавину рассылать другие грамоты. Он просил о поддержке терских казаков, ногайцев, кубанских татар, крымского хана. Хотя хан переслал его обращение к Петру — пускай русские разгромят казаков, татарам это будет только на руку. Постепенно Дон обкладывали с разных сторон. По Волге двинулся воевода Хованский с дворянским ополчением и солдатскими отрядами. Подавлять мятеж охотно вызвался калмыцкий хан Аюка. А на Донец развернул наступление полковник Шидловский со слободскими казаками. Это позволяло прибрать к рукам спорные угодья. Правда, атаманы Драный и Голый сумели неожиданным налетом разбить Сумской полк. Но на них навалились четыре слободских казачьих полка и раскидали. Пленных не брали. В Бахмуте засели полторы тысячи запорожцев атамана Кардиаки — видя безвыходное положение, сдались. Но их перебили до единого.
Булавин никакого общего руководства не осуществлял. Погибали его отряды в Бахмуте, а он в это же время отправил другого запорожца, Хохлача, с 5 тысячами голытьбы и казаков брать Азов. Это уж было совсем нереально. Беспорядочные толпы обступили мощные стены, их ошпарили залпами артиллерии, они в ужасе побежали. А у донских казаков уже накипело возмущение атаманом из-за разгула черни. Известие о поражении ускорило развязку. Под предводительством Зерщикова казаки поднялись против Булавина, окружили его дом. Он отстреливался, убил двоих. А когда увидел — ко двору тащат пушку и возы с сеном, застрелился. При нем была женщина, по одним источникам дочь, по другим — «полюбовница», тоже покончившая с собой. Остальные отряды булавинцев добивали порознь.
Долгорукий так и простоял в Воронеже и только после гибели Булавина осмелился двинуться на Дон. Но сейчас уже и царь охлаждал его пыл. Приказывал казнить только «заводчиков», а «иных обнадеживать». Тем не менее, Долгорукий разошелся вовсю. Более 40 городков было разорено. Как доносил генерал Ригельман, князь «пойманных всех казнил и повешенных на плотах по Дону пущал». Всего было уничтожено около 7,5 тыс. человек. Женщин и детей разбирали солдаты — продавали помещикам в неволю. Угоняли их и калмыки. 3 тыс. мятежников атаманы Некрасов и Павлов увели на Кубань. Многочисленные обозы беженцев появились в Запорожье.
Донским атаманом избрали Зерщикова. Он принес царю повинную от лица всех казаков. В ставку государя отправились старшины Василий Поздеев, Карп Казанкин, Степан Ананьин. Они участвовали в свержении Булавина и сами напросились у азовского воеводы Толстого, чтобы заслужить прощение. Но при расследовании стало открываться, что старшины и Зерщиков активно участвовали в организации мятежа. Их арестовали и казнили. А права донских казаков Петр значительно урезал. Вообще отменил выборы войсковых атаманов, этот пост стал назначаемым. Царь поставил атаманом Петра Рамазанова. Территорию Войска Донского Петр сократил. Земли по Донцу и Айдару передал слободским казакам, по Медведице, Хопру и Бузулуку — выделил в Воронежскую губернию, а то что осталось, включил в состав Азовской губернии.
В начале XVIII в. среди западных военных теоретиков была очень модной теория «армии Александра Македонского». Доказывалось, что армия должна быть небольшой, но отлаженной, как машина, состоять из отборных непобедимых бойцов. Она будет стальным тараном крушить рыхлые массовые полчища — точно так же, как Александр Македонский громил персов, индусов. Примерами подобной армии называли шведские войска Густава Адольфа, победоносно маршировавшие по Европе в Тридцатилетнюю войну. Считали, что к идеалу приблизился Евгений Савойский, одолевавший вдвое превосходящие силы турок. Ну а относительно Карла XII европейские авторитеты сходились в едином мнении — именно он достиг идеала. Вон как лихо колотил любых противников — русских, поляков, саксонцев.
За год пребывания в Саксонии шведы значительно усилились. Очевидцы вспоминали, что в Дрезден и Лейпциг вступили 22 тыс. оборванцев, изможденных скитаниями по белорусским болотам. Теперь они отъелись, переоделись, перевооружились. К ним прибывали пополнения из Швеции, Померании. Карл набирал и немецких наемников, вербовал «волохов» — вспомогательную конницу из венгров, румын. Денег у него сейчас хватало. Общая сумма контрибуции, которую он выжал из Саксонии, достигла 5.300.000 рейхсталеров. А вместе со снабжением провиантом, снаряжением, оружием, он ограбил саксонцев на астрономическую в то время сумму 35 млн.
Могущество Швеции достигло в это время наивысшей точки. Она запросто позволяла себе командовать европейскими монархами. С Австрией шведы вообще не воевали, но Карл цыкнул на императора, чтобы тот в своей державе пошел на уступки лютеранам, уравнял их в правах с католиками. Кайзер послушно подписал продиктованный ему договор. А для более удобного похода на восток Карл потребовал пропустить шведскую армию через Силезию, австрийские владения. Император исполнил и это. Только бы поскорее спровадить грозного соседа!
В ходе переговоров с австрийцами приближенные короля не скрывали дальнейших планов. Тайный секретарь Карла Цедергельм говорил: «Война должна быть тотчас же с особенной силой направлена в сердце Московии и таким образом скоро и выгодно приведена к окончанию». Премьер-министр Пипер пояснял, что для «безопасности шведской короны недостаточно только того, что царь вернет взятое, даст компенсацию за убытки» или даже уступит ту или иную провинцию. «Главное и наиважнейшее для шведской короны — сломить и разрушить московитскую мощь». «Поэтому нигде не может быть заключен мир выгоднее и надежнее, как только в самой Москве». Даже пространства России не вызывали опасений. Вспоминали ту же армию Александра Македонского! Как она браво шагала через всю Азию, уничтожала и разгоняла полчища царя Дария…
В конце 1707 г. Петр прикатил в Москву. Вопреки сложившимся представлениям, он любил не только Петербург, но и старую столицу. Заботился, чтобы она была красивой. Издавал указы о строительстве каменных зданий. Рождество и Новый Год царь предпочитал встречать здесь, в «первопрестольной». Он пел в храме на клиросе рождественские молитвы, объезжал дома знати с поздравлениями, устраивал фейерверки. Но на этот раз праздники скомкались. В ночь на 6 января 1708 г. примчалась эстафета — шведы двинулись в наступление.
Царь тотчас выехал к войскам. Он отдавал себе отчет, насколько серьезная предстояла схватка. Написал сыну Алексею — экстренным порядком завершать работы по укреплению Москвы. Составил и завещание. В нем впервые «официально» упоминается будущая царица Екатерина. Она была еще только сожительницей, но родила дочку Анну. Петр распорядился — «ежели что мне случится волею Божией», отдать «Катерине Василевской с девочкой» его личные сбережения, «три тысячи рублев».
Русские войска были разделены. Основные силы армии под командованием Шереметева и Меншикова, 57 тыс. штыков и сабель, расположились в Литве и Белоруссии. В Петербурге находился корпус Апраксина, 24,5 тыс. человек. А 16-тысячный корпус Боура занимал промежуточное положение, в Дерпте. В зависимости от того, где ударят шведы, он мог усилить ту или иную группировку. Карл повел на восток 43 тыс. воинов. Но у него тоже имелись сильные резервы — в Польше и Померании оставалось около 20 тыс. штыков и сабель. Еще один корпус генерал Левенгаупт должен был сформировать в Прибалтике, 15–20 тыс. А в Финляндии расположился корпус Либекера, 15 тыс. Стоит отметить, что эти цифры относились только к боевому ядру шведской армии. Они не учитывали слуг, обозных, конюхов. Не учитывали вспомогательные отряды «валахов», поляков, городские ополчения. Ну а само по себе боевое ядро шведов превосходило любую европейскую армию по качеству — по выучке, профессионализму, воинскому мастерству.
Между тем, Петр на перекладных прискакал в Дзенцелы, где располагался штаб Меншикова. Здесь он долго не задерживался. Выехал на передний край, в Гродно. Сюда стекались донесения разведки, и царь рассылал приказы войскам, зимовавшим по разным городам. Правый фланг прикрывала дивизия Репнина — ей было велено сосредоточиться в Вильно и Полоцке. Левофланговые русские соединения стояли в Слуцке. Петр велел им срочно подтянуться к основным силам, идти к Борисову.
Доклады поступали противоречивые. Царю поступали сведения, будто шведы уже близко. Потом стали сообщать, что они повернули назад. В соответствии с этим менялись и указания государя. Он посылал приказы начать уничтожение продовольствия и фуража на пути неприятеля. Вдогон отправлял противоположное распоряжение — приостановить уничтожение. Но внезапно Карл XII обнаружился совсем рядом с Гродно. Об этом прискакавшие гонцы предупредили царя 26 января. Он сразу покинул крепость. Оставил отряд бригадира Мюленфельса прикрывать мост через Неман. При появлении врага ему предписывалось уничтожить мост.
