Но если первые кадры в христианских общинах Руси имели готское происхождение, от них же происходили первые представители духовенства и переводчики-переписчики первых богослужебных книг в IX–X вв. После принятия Русью христианства именно этот слой образованных людей послужил базой создания русской церковной организации, в том числе христианского книжного дела. А это неизбежно должно оставить след в раннем русском христианстве. Напомню, что готы по вероисповеданию были ариане.
Еще в XIX в. в работах по истории русской церкви было отмечено, что «Повесть временных лет» символ веры приводит не в том виде, как требует ортодоксальное православие, а в чисто арианской формулировке. Арианское написание символа веры в летописании сохранялось до конца XV в. Сначала это посчитали ошибкой переписчиков. Потом возникла эмоциональная дискуссия, которая не угасла и в наши дни. Недоумение остается. Вспомнили, что Рим четыре столетия обвинял Мефодия (брата Кирилла) в приверженности арианству, и выдвинули версию, что причина такой странной «ереси» русских летописей — влияние западнославянской моравской церкви. Аргумент не слишком качественный: будь она арианской и будь ее влияние на русскую церковь заметным, провела бы она арианскую традицию не в летопись, а в богослужебную литературу.
«В послании папы Николая II (1059–1061) церковному собору в Сплите напоминалось: «Говорят, готские письмена были вновь открыты неким еретиком Мефодием, который написал множество измышлений против догматов вселенской веры, за что по Божьему соизволению он внезапно принял смерть» [101, с. 350–352].
Чисто религиозный вопрос, таким образом, переплетается с вопросом происхождения славянской письменности, а именно кириллицы, и их следует рассмотреть вместе. Напомню, что ранее мы рассматривали происхождение глаголицы, и я обещал вернуться к теме славянской письменности.
Сначала разберемся с Мефодием. Его обвиняли в арианстве в течение веков, потом перестали, очевидно, потому, что не было серьезных оснований. Учитывая отношения двух братьев, невозможно допустить, чтобы Мефодий скрывал от брата свои истинные религиозные воззрения. Действовали братья душа в душу, а Кирилла никогда не обвиняли в еретических склонностях ни православные, ни католики. Единственное, что можно отметить у братьев, — это неприятие расхождения западного и восточного христианства и попытки с их стороны найти компромисс между той и другой церковью. BIX в. это было возможно без обвинений в ереси. С какого боку здесь в таком случае арианство, готские письмена применительно к Мефодию?
Непротиворечивая версия, если прибегнуть к исторической логике, будет такая. По мере того как лесные готы ославянивались, тот же самый процесс происходил и с грамотным слоем остготского общества. В готские письменные документы попадало все больше славянских слов, их удельный вес в текстах увеличивался, и где-нибудь в IX в. прежние готские тексты стали чисто славянскими. Таким естественным путем готская азбука превратилась в славянскую. Ее использование ограничивалось рамками христианской общины, а язычники пользовались глаголицей. Так стихийно появились первые христианские книги, написанные на славянском языке, хотя остготы, повторю, еще долго помнили, что они не славяне, хоть и говорят по-славянски. К этому времени готы уже сильно интегрировались с росомонами, назывались росами, от этого этнонима новую появившуюся на славянском языке письменность стали называть «росскими письменами», поскольку называть эту письменность «готской» было бы несколько странно. Неассимилированные готы проживали в Крыму, продолжали пользоваться письменностью на своем языке, алфавит у них полностью совпадал с алфавитом ославяненной письменности. Именно в Крыму была насущная необходимость различать два вида письменности.
В 861 г. с «росскими письменами» в Крыму познакомился Кирилл. Его заинтересовала идея богослужебной письменности на славянском языке. Напомню, что общеславянский язык начал распадаться с VI в., в IX в. не было еще славянских языков, были только диалекты. Поскольку Кирилл сам был славянином по происхождению и хорошо знал славянский язык, да еще был очень образованным человеком, то он сразу разглядел несовершенство «росских письмен». В готском алфавите 27 букв, многие звуки славянской речи выразить с его помощью не удавалось. «Росские» грамотеи этого не замечали по причине слабой образованности и устоявшихся привычек. Как они выходили из положения, когда звук есть, а буквы нет? Так как устоявшихся правил не было, вероятно, каждый выходил по своему разумению. Если исходить из обычной исторической логики, именно этот слой писцов и чтецов создал язык, который мы называем старославянским и о возникновении которого до сих пор нет общепринятой версии.
Кирилл не создал славянский алфавит на пустом месте. Он взял «росские письмена» за основу, добавил буквы для выражения специфических славянских звуков. Так появился алфавит, который мы называем «кириллица». Для будущей христианизации славян это было наиболее логичное действо, ведь умеющего писать «росским письмом» несложно переучить на кириллицу, а совершенно новый алфавит распространить — крайне трудно и долго. В IX в. было мало людей, способных освоить широко известную грамоту, не говоря уж о совершенно новой.
С этой проблемой во всей ее полноте столкнулся Мефодий, который после смерти младшего брата в 869 г. был папой римским Адрианом II посвящен в сан архиепископа Моравии и Паннонии, с разрешением распространения славянских богослужебных книг.
В фактах, связанных с деятельностью Мефодия, есть много неясностей, но их станет значительно меньше, если учесть наличие такого фактора, как связь новорожденной кириллицы с арианством.
Сначала поставим себя на место Мефодия. Сколько у него приходов в Моравии и Паннонии? Точно не известно, но, вероятно, — тысячи. В каждом нужно поставить священника. Это не считая кадров церковного управления. Дело тяжелое, но возможное. Набираешь десятки-сотни слушателей на курсы, читаешь им лекции, знакомишь с Библией, учишь грамоте. По окончании курсов — получение церковного сана, самых толковых оставляешь у себя как помощников или назначаешь епископами. Епископы на местах организуют свои курсы. За несколько лет кадровая проблема вчерне решается.
Но отправление христианского богослужения невозможно без книг. Каждый священник в приходе должен иметь набор молитв: к церковным праздникам, к бракосочетанию, к отпеванию, к крещению, к болезни скотины, к неурожаю, да и «Отче наш» не каждый запомнит сразу и навсегда. Хорошо бы в приходе иметь Псалтырь, Новый Завет, хотя бы для освежения в памяти Нагорной проповеди. Сколько нужно архиепископству книг? Пожалуй, не тысячи — десятки тысяч.
Все было бы проще, если бы богослужение, как полагается у католиков, велось бы на латыни. Архиепископ делает заявку в Рим, а у Рима по всей Западной Европе сеть скрипториев с кадрами опытных переписчиков. Заказ разверстали бы по всей сети, и за несколько лет, параллельно с подготовкой человеческих кадров, новое архиепископство было бы обеспечено требуемой литературой. Но у Мефодия кадры латыни не знают, у него богослужение на славянском языке, а литература — на кириллице.
Наверное, Мефодий сам был хорошим переписчиком. Можно допустить, что он и его брат успели приготовить несколько приемлемых специалистов по написанию кириллических книг. Но сколько книг от имеющихся потребностей они физически могут создать? Капля в море!
Поставить на приход полуграмотного священника — куда ни шло. Со временем можно будет пообтесать, образовать, да и все равно знает он больше, чем прихожане. Но неуча за переписку книг не посадишь — результат легко представить. Для IX в. опытный переписчик — не просто интеллектуал, а повыше. Такие — всегда штучный товар. Готовить хорошего переписчика надо минимум несколько лет. Решение проблемы обеспечения приходов книгами у Мефодия растягивалось на несколько десятилетий.
Без сомнения, в Риме прекрасно понимали вышеизложенную проблему. Поэтому Рим в данном случае легко пошел на компромисс с восточной церковью. Папский престол не сомневался, что либо Мефодий потерпит неудачу и бросит начатое дело, либо обратится в Рим за латинскими книгами. И в том, и в другом случае компромисс оборачивался победой западной церкви: Рим наглядно демонстрировал Константинополю преимущество своих методов христианизации и негодность византийских методов.
Возникает вопрос — почему Константинополь не пришел активно на помощь Мефодию, который в далекой языческой стране вел борьбу за усиление влияния восточной церкви против агрессивного Запада? В том-то и дело, что Константинополь мало чем мог помочь. В Византии было много грамотных и образованных людей, но в кириллической письменности было только два настоящих специалиста: Кирилл и Мефодий. Видимо, братья планировали разделение труда: Кирилл должен был стать архиепископом, а Мефодий в Византии набрал бы группу грамотных славян, которых можно быстро обучить новой азбуке, и организовал бы массовое производство славянских книг. В Риме учли и это, в результате наиболее талантливый из братьев — Кирилл — странно и скоропостижно умер в Риме. Уже тогда подозревали отравление. В свете всего вышеизложенного в этом едва ли можно сомневаться.
