Мы знаем, что Пелопоннесская война возгорелась вследствие вероломного нападения фиванцев, союзников Спарты, на Платею. С того времени между Фивами и Платеей завязалась самая ожесточенная борьба. В 429 году пелопоннесское войско под предводительством Архидама вторгнулось вместо Аттики в область Платеи, чтобы заодно с виотийцами наказать город, твердо державшийся союза с Аттикой. Когда Архидам стал лагерем вблизи Платеи, с намерением опустошить землю, платейцы отправили к нему посольство и ссылались на преимущество, данное им Павсанием и остальными эллинами после битвы при Платее, в силу которого земля их должна навсегда оставаться независимой и никто не смел воевать против нее. Архидам отвечал им, что это право останется за ними в том случае, когда они откажутся от дружбы с Афинами и будут оставаться в бездействии во время войны, так как платейцы обнаружили опасение, что по уходе лакедемонян на них могут напасть афиняне или виотийцы, то он сделал им следующее предложение; «Отдайте на сохранение нам, лакедемонянам, ваш город и укрепления; заметьте при этом границы вашей области, в точности пересчитайте нам ваши деревья и все, что можно сосчитать, и тогда поселитесь там, где вам угодно, на время, пока продолжится война. Как скоро она кончится, мы отдадим вам все; до тех пор мы будем уделять вам от произведений земли столько, сколько потребуется для вашего содержания». Платейцы, однако, боялись решиться на что-нибудь без согласия афинян, у которых находились их жены и дети, и получили от Архидама перемирие, пока они уговорятся с афинянами. Но афиняне обещали помогать им по силам и заклинали их клятвами, данными их предками, не делать никакого ущерба заключенному с ними союзу.
После такого ответа платейцы решились остаться верными союзу и перенести все невзгоды войны. Они держали свой город запертым и дали неприятелю ответ со стены. После этого Архидам призвал богов и героев земли в свидетели, что лакедемоняне не могут быть обвинены в несправедливости ни за то, что вступили в платейскую область, где отцы их с помощью богов так славно победили персов, так как платейцы первые нарушили союз, ни за свои дальнейшие действия, так как их мирные предложения были отринуты. Тотчас же начаты были неприязненные действия. Он приказал повсюду вырубить деревья и затем окружить город оградой, чтобы никто не мог выйти; далее насыпал против города высокий вал, обнесенный частоколом. Лес на это был взят с Киферона. В продолжение 70 дней и ночей постоянно работали над валом, причем отдельные отряды войска сменяли друг друга. Когда платейцы увидели, что вал становится все выше и выше, они выстроили из дерева стропила, поставили их на стену против вала и наполнили кирпичами, взятыми с домов. Снаружи они растянули кожи и шкуры, чтобы защитить работников и предотвратить зажжение постройки посредством горючих снарядов. Таким образом, стена была доведена до значительной высоты. Но и неприятельский вал возрастал так же быстро. Поэтому платейцы на том месте, где вал касался к стене, сделали к нему снизу пролом, куда должна была сыпаться земля с вала. Но лишь только заметили это лакедемоняне, как поставили перед проломом набитые глиной плетни из тростника, так что обвалов быть не могло.
Платейцы, будучи не в состоянии этим путем воспрепятствовать работам неприятеля, пришли к другой мысли. Они прорыли, из города под стену подземный ход, который оканчивался под валом, и затем уносили снизу землю вала в город, так что вал опускался под ногами неприятеля и дело насыпи не подвигалось вперед. Кроме того, против вала, начиная с обоих концов его, платейцы пристроили к городской стене изнутри другую стену в виде полумесяца, чтобы, в случае если неприятель в этом месте перейдет через стену или разрушит ее, второе укрепление могло удержать его и ему пришлось бы снова приняться за ту же работу, причем он с обеих сторон был бы открыт для выстрелов платейцев. Наконец, работа пелопоннесцев была доведена до таких размеров, что они могли поставить на вал и привести в действие большую стенобитную машину, которая сильно потрясала стену. В других местах также были поставлены тараны, Платейцы делали все, что могли; спуская веревки с петлями, они перехватывали бревно тарана и поднимали его кверху, так что оно не могло вредить стенам; далее платейцы повесили на двух выдающихся из стены толстых перекладинах тяжелые, привязанные за оба конца балки, и когда штурмовое бревно приближалось к стене, балки эти вдруг спускались на конец бревна и обламывали его.
Пелопоннесцы, увидев, что их осадные машины не достигают цели и что неприятель против их вала вывел другую стену, решились окружить город прочными укреплениями; но наперед хотели испытать, не в состоянии ли они при поднявшемся ветре сжечь город, не отличавшийся большими размерами. Для этого лакедемоняне нанесли множество связок хворосту и бросали их в промежуток между своими укреплениями и городской стеной. Когда таким образом это пространство в скором времени было наполнено, спартанцы бросали, кроме того, еще хворост сверху в самый город, потом рассыпали смолу и серу и зажгли всю эту массу. Поднялось страшное пламя, какого еще никогда не видали, и если бы, как ожидал неприятель, ветер был против города, то платейцы погибли бы окончательно; но к их счастью, разразилась буря с проливным дождем и потушила огонь.
Когда и это не удалось пелопоннесцам, они отпустили часть своего войска, а с остальным начали строить вокруг Платеи укрепления так, что для контингента каждого города назначен был особенный участок. По обе стороны строящейся стены были выведены рвы, один с внутренней стороны, к городу, другой снаружи; землю из рвов употребляли для кирпичей на стену. В начале осени работы были уже окончены. Затем одна половина стены была передана виотийцам для наблюдения, а в другой расположилась гарнизоном часть спартанского войска; остальные же возвратились в отечество. Из Платеи женщины, дети, а равно дряхлые и бесполезные мужчины еще прежде были отправлены в Афины, так что число оставшихся в городе простиралось до 400 мужчин, сюда нужно прибавить 80 афинян и 110 женщин, готовивших им пищу.
В продолжение следующей зимы и лета до наступления зимы с 428 на 427 год платейцы держались в своем заключении, так что неприятель ничего не мог им сделать. Но когда средства продовольствия у них истощились, а помощи из Афин нельзя было ожидать никакой и других средств к спасению не имелось в виду, – они предложили афинянам, находившимся в городе, сделать вылазку и перейти через неприятельские стены.
Предводитель их Эвмолпид и прорицатель Феэнет первые сделали это предложение. Сначала весь гарнизон согласился было на это, но потом почти половина отказалась, так как предприятие казалось им слишком сомнительным. Около 220 человек решились сделать вылазку, и именно следующим образом: думали, не возбуждая внимания неприятеля, в темноте перейти через укрепление и спастись в Афины. Для этого они приготовили известное число лестниц, длину которых соразмеряли с высотой неприятельской стены; высоту же самой стены они определили, сосчитав в ней внимательно из города число кирпичей сверху до низу. Неприятельские укрепления были построены таким образом, что между обоими рвами шли две стены параллельно друг другу на расстоянии около 16 футов. Этот промежуток в 16 футов: был разделен между осаждающими для казарм, которые были выстроены так близко одна к другой, что, в общем, представлялся вид сплошной стены, снабженной брустверами по обеим сторонам; через каждые десять брустверов находилась высокая башня одинаковой толщины с двойной стеной и достигала как до внутренней, так и до внешней стороны ее, так что не было возможности обойти башню, а нужно было проходить через нее внутри. В продолжение ночи, когда была дождливая и бурная погода, брустверы оставались незанятыми и стража стояла на башнях, находившихся довольно близко друг к другу и снабженных кровлей.
220 человек, решившиеся на вылазку, избрали для своего предприятия безлунную, бурную и дождливую ночь. Под предводительством Эвмолпида и прорицателя они прошли через первый ров до неприятельской стены, оставаясь незамеченными стражей; при завывании ветра она не слыхала шума от их приближения, к тому же и платейцы приняли предосторожность держаться на ходу поодаль друг от друга, предупреждая тем стук оружия. Они были легко вооружены и обуты только на левую ногу, чтобы твердо стоять на вязкой почве. Так приблизились они, имея людей с лестницами впереди, к стене в промежутке между башнями, именно к тому месту стены, о котором было известно, что оно не занято стражей. Прежде всего, взошли на стену 12 человек из легковооруженных с панцирями и кинжалами в руках, по 6 человек в направлении к каждой из двух башен; затем следовали легковооруженные с копьями; их щиты, чтобы они могли легче взбираться, за ними несли другие воины. Когда наверху было уже значительное число платейцев, стража на обеих башнях приметила их, потому что один из участвовавших в вылазке, влезая, уронил кирпич, на котором он хотел удержаться. За этим падением последовал шум, и гарнизон, стоявший на страже, тотчас поспешил на стены, не зная, что означает этот шум. Платейцы, остававшиеся в городе, тотчас сделали вылазку с другой стороны, чтобы отвлечь внимание неприятеля от своих. Это имело такое действие, что стража в чрезвычайном смущении оставалась на своих местах и никто не осмеливался покинуть пост, чтобы приготовиться к защите, ибо никто не знал, что делается. Между тем 300 человек из среды осаждающих, назначенные в случае нужды быть наготове с оружием, вышли перед стеной, чтобы про извести тревогу. Вместе с тем зажглись сигнальные огни по направлению к Фивам. Платейцы также зажгли на своих стенах множество огней, чтобы сбить с толку фивян.
