Кадровый принцип новой власти: «Есть компромат на кандидата – берём, он будет на крючке» в действии
5 ноября с утра докладывал генералу Трофимову по обстоятельствам контакта Руслана Аушева с объектами дела «Гундосы». Прославленный генерал пытался хоть как-то спасти деньги фонда, возглавляемой им Ассоциации воинов-афганцев. Ведь Гайдар обогащал только утверждённую Вашингтоном касту нуворишей, а в отношении воевавших в Афганистане ему было наплевать. Вдруг, на пульте с множеством телефонных аппаратов зазвонил один из них с пометкой на кружке «ЮМ». Анатолий Михайлович чертыхнувшись, поднял трубку и, озорно посмотрев на меня, ответил: «Здравие желаем Юрий Михайлович! В стране и в Москве, по линии борьбы с коррупцией без изменений. По-прежнему цветёт, пахнет и растёт бешеными темпами!». В ответ он услышал толи приветствие, толи грубый окрик нового градоначальника столицы России, так как сразу посерьёзнел и сказал: «Юрий Михайлович. Не обижайтесь, но шутка помогает нам не свихнуться на этой работе. Готов записать фамилию». Далее ручка у Трофимова повисла в воздухе, а сам он с возмущением заявил: «Юрий Михайлович! Да на Панкратове пробы негде ставить. Ведь его ещё в советские времена по коррупционным моментам чуть не посадили, ограничившись снятием с поста начальника ГАИ. Сын его также вылитый отец, задерживался по хулиганской статье с оружием. Нельзя Панкратову Москву доверять!». После этого Юрий Михайлович видно высказал своё «удивление» и попросил подготовить справку на Панкратова, так как Трофимов ответил: «Понял. Дам команду и, Вам хоть сегодня подготовят объективную записку. Завтра? К 11.00 будет у Вас с моим офицером». Рассеянно попрощавшись со мной, Анатолий Васильевич пробормотал: «Ну и чудны дела твои…». По пути к себе я зашёл в кабинет подполковника В. Л. Хворостяна. Тот из московского был переведён в наше управление на вышестоящую должность и занимался контрразведывательным обслуживанием органов и войск МВД. Решил пошутить, и после приветствия сказал ему: «Витя. Вот ты не знаешь, но у меня открылся дар предвидения. Сейчас раздастся звонок начальника управления, и ты получишь распоряжение подготовить справку-записку по одному из известных типажей московской милиции». Хворостян только открыл рот, чтобы ответить, как зазвонил прямой телефон генерала Трофимова, и Витя быстро что-то записал на листке календаря. Задумавшись над тем, как выполнить полученную задачу, Хворостян с усмешкой заявил: «Ты, видать, был у Трофимова. Смотри, какие дела разворачиваются. С трудом, в начале 80-х, бывший министр МВД Федорчук уволил Панкратова, а Лужков тянет к себе. Ну, ничего. Я до ночи поработаю, но такую составлю характеристику, что его и в дворники не примут!». Дальше события развивались с таким трагикомическим оборотом, что мы и представить себе не могли.[260] Поздравив по телефону 10 ноября сотрудников ОБОГП с профессиональным праздником милиции, заехал числа 12-го к ним на Петровку, чтобы передать символические подарки-сувениры (календари) и главное – чистую форматную бумагу. На то время её катастрофически не хватало и оперативники писали на чистой обратной стороне многочисленных и никому не нужных бланков. Коллеги по борьбе с «ОП» поблагодарили за пару пачек бумаги и с возмущением рассказали вопиющий случай, происшедший во время торжественного собрания в клубе ГУВД. В назначенное время, собравшиеся в зале сотрудники управления с вытянутыми от удивления физиономиями созерцали, как на сцену в президиум гордо и грозно прошествовал вновь назначенный генерал Панкратов. Буквально в обнимку с ним по-борцовски переваливаясь и во всю улыбаясь, будет вышагивать один из главарей организованного преступного сообщества новой формации О. В. Квантришвили (кличка «Отарик»).[261] Пока усаживались за длинным столом члены президиума, зал гудел как растревоженный бортником улей. С трудом, добившись тишины, Панкратов толкнул речь-доклад о необходимости усиления борьбы с «ОП», авторитет которой по кличке «Отарик», по-видимому, поэтому в духе либерально-демократических перемен и был приглашён в гости. Всё вроде улеглось в обычное русло, пока вконец обнаглевший от вседозволенности Квантришвили, уже к концу собрания не попросил дать ему слова. Панкратов и рта не успел открыть, как «Отарик» подскочил к микрофону и толкнул с грузинским акцентом краткую речь. Достав из кармана ключи зажигания, он пару раз звякнув ими в микрофон, заявил: «Дорогие товарищи (из зала кто-то крикнул – «Тамбовский волк тебе товарищ!»)! Тут звенели медальки, когда их вручали, но ключи от автомашины тоже хорошо звучат. Вы все знаете, что фонд нашего объединения спортсменов подарил Главку несколько автомашин «Волга». Среди перегонявших из Горького в Москву авто был и сотрудник ГАИ капитан Петров, который в любую погоду на посту всегда приветствует меня отданием чести![262] Этот труженик безопасности движения не знал, что одна из машин теперь принадлежит лично ему!». Тут же Квантришвили прокричал: «Капитан Петров! Получите ключи!». На сцену крадучись вышел весь красный как рак капитан (вот попал, так попал). Главарь преступного сообщества сграбастал Петрова в объятия и, вручив ключи, пытаясь перекричать поднявшийся в зале шум и свист, заорал: «Служи и дальше дорогой товарищ!». На следующий день об этом возмутительном «объединении» руководства ГУВД с авторитетом преступного мира «Отариком» мужественная журналистка Лариса Кислинская напишет разгромную статью, опубликованную, если память не изменяет, в Советской России и других газетах. В ней она объединит всю имеющуюся на то время информацию о тесных контактах Квантришвили и других лидеров преступного мира («Япончик», «Тайванчик») не только с крупными государственными чиновниками, но и известными артистами в лице Иосифа Кобзона. Фотографии улыбающихся главарей российской мафии в обнимку с певцом подкрепляли достоверность приводимых журналисткой фактов.[263] Видно по старой привычке сразу реагировать на критику в печати, министр ВД дал команду Панкратову подготовить справку о криминальных персонажах статьи. Вечером справка с грифом «секретно» была ему доложена. В ней кратко, но убедительно непосредственный разработчик, «наблюдавший» за проказами Квантришвили, изложил все подвиги криминального авторитета. Утром следующего дня этажи прославленного здания ГУВД и МУР содрогались от возмущённых криков «Отарика», который носился по этажам с ксерокопией этой (между прочим секретной) справки и орал: «Кузнецов (исполнитель)! Подлый трус! Вылезай из своей норы, и будем говорить, как мужчина с мужчиной!».[264] Сотрудники ОБОГП, понимая неравенство весовых категорий худощавого Кузнецова и бывшего Мастера спорта по борьбе Квантришвили, вынуждены были спрятать оперативника от разъярённого «Отарика» в отдалённом кабинете. Вновь посочувствовав коллегам из ОБОГП, обнадёжил их сообщением о том, что пока по коридорам зданий Лубянки не отмечены случаи появления криминальных авторитетов. Поэтому просил их не отчаиваться, работая в «новых» условиях по принципу «не благодаря, а вопреки».
Где-то в начале декабря, когда ко Дню чекиста мои сотрудники готовились реализовать ряд разработок по авторитетам «ЧО», в одну из них («Гундосы») вмешались форс-мажорные обстоятельства. В тот день, поздним вечером собираясь «закрыть контрразведку» и поехать домой, уже у двери услышал звонок телефона. Наши коллеги из ОБОГП сообщили о массовом расстреле неизвестными бандитами отдельных объектов дела «Гундосы», включая их главаря Мандагова. Нефёдов только убыл домой, и перехватить его было нельзя (мобильные телефоны у оперативного состава появятся позднее). Поэтому, чертыхаясь про себя и свою чекистскую долю, на дежурной машине выехал на Грузинскую улицу, где ближе к Белорусскому вокзалу находился главный офис «Гундосов». Предъявив своё удостоверение оцеплению, начал спускаться по коридору в полуподвальное помещение и чуть не упал, поскользнувшись на разлитой везде крови. Попробовал для опоры использовать стену и весь перепачкался не только от оказавшейся на ней «не водицы», но и остатков серого человеческого вещества. Переступая трупы мандаговских боевиков, наконец, попал в главный зал-комнату офиса, где начальник 2 (убойного) отдела МУР за что-то отчитывал своего подчинённого оформляющего протокол. Тот вяло огрызался, а затем вдруг психанул и заявил: «Да у меня ручка из рук выпадает, так как неделю толком поспать не могу. Не нравится моя работа? Тогда к чёртовой матери завтра же уволюсь!». Увидев меня, В. В. Голованов утвердительно спросил: «А Вы вероятно из органов безопасности?». Показав удостоверение, я представился: «Заместитель начальника отдела УБКК МБ России подполковник Платонов». Тогда начальник знаменитого отдела МУР обратился ко мне: «Ну, а что думает о намерениях моего подчинённого Лубянка?». Под вопросительные и испытующие взгляды его сотрудников чётко ответил: «У нас, как и у вас, также после 91-го года полный аврал в работе. Но если мы все уйдём, а весь этот беспредел оставим заменившим нас несмышленой молодёжи, разве смогут они справиться? Думаю, что надо держаться. Мы же мужики, а не тряпки. Уходить сейчас – это просто сбежать с поля боя!». Голованову, да и его сотрудникам мой ответ видно понравился, так как они живо отреагировали на представленную им информацию как по «Гундосам», так и вероятным исполнителям убийства.[265] Переговорив по служебным делам, чтобы не мешать неотложным следственным и розыскным делам, вышел в коридор. Тут же ко мне подошёл в кавказской папахе с суровым и скорбным видом пожилой ингуш, представившийся отцом и главой тейпа одного из убитых. Он, отведя меня в сторону от стоявших рядом других, оставшихся в живых сотрудников фирмы, протянул свою визитку. Я её машинально взял, а аксакал тут же достал сотенную пачку американской «зелени» и попытался всучить их мне со словами: «Начальник. Ты ведь с Лубянки, а не с милиции. Здесь только аванс. Когда найдёшь проклятых убийц, а ты уж постарайся, нам сообщи и получишь гораздо больше!».[266] Надо отметить, что такое, в нынешней России, ставшим обычным явление, на то время было редкостью. Сдержав себя от нахлынувшего прилива крови, впервые столкнувшись с «мздой», спокойно ответил: «Отец. Только из-за уважения к Вашим сединам и понимая глубину постигшего горя, я не буду Вас задерживать за взятку. Спрячьте деньги и никому из служивых их не предлагайте. Они больше нужны семьям погибших. В противном случае, если все, включая и чекистов, начнут продаваться, то государство развалится. Ведь тогда, разыскав бандитов, убивших Вашего сына и его друзей, я, наверное, должен был и с них взять ещё большие деньги, чтобы не передавать Вам их имена. Согласитесь, но так не должно быть!». Аксакал, спрятав проклятые баксы, пожал мне руку и сказал: «Сынок! Продержись как можно дольше в органах безопасности и позвони мне через месяц. К этому времени всю полученную нами информацию по этим негодяям сообщим без утайки, но только тебе». На следующий день с какой-то оказией докладывал начальнику Управления генералу Трофимову, в том числе рассказав об этом случае попытки дачи мне взятки. Видно наступил на больной мозоль Анатолия Васильевичу, которому на то время гораздо больше было известно о творившейся в стране коррупции. Он выругался и упомянул случай с назначением Панкратова начальником ГУВД. В ответ я ему заявил: «Товарищ генерал! По-видимому, Вы сделали ошибку, когда перечислили все «подвиги» этого скомпрометировавшего себя генерала. Для Юрия Михайловича – это была как «похвальная» грамота ему, так как продажная власть ищет себе подобных. Тех, кого можно потом держать на «коротком поводке» и готовых выполнить любой, даже преступный приказ своего хозяина. На мой взгляд, надо было сделать всё наоборот. В справке указать, что сняли его в своё время за исключительную порядочность и принципиальность в борьбе с взятками, с которыми он боролся не щадя живота и иногда перегибая палку. Пал жертвой изощрённой провокации. Будучи примерным коммунистом, отстаивал идеалы социализма до самого конца. В настоящее время, бережно храня партийный билет, тайно борется за восстановление Советского Союза…». Генерал Трофимов, дослушав меня до конца, озорно засмеялся и сказал: «Так-то оно так, но ведь и Юрий Михайлович не такой простак, чтобы поверить нам. Он, конечно, навёл предварительные справки о Панкратове из всех ведомств. Но ты прав, что надо было либо охарактеризовать его нейтрально, либо вообще положительно. Ведь Панкратову, по-видимому, Лужков и нашу записку показал. Теперь к начальнику ГУВД и не подступишься – будет ставить палки нам в колёса». В конце беседы Трофимов спросил: «Как там идут дела по «чеченской общине»?». Доложил ему о подготовке ряда задержаний и арестов, но тут, же заявил, что работаем по верхушке айсберга. Для более глубокой разработки этого мафиозного спрута не хватает ни людей, ни техники. Генерал посочувствовал и сказал, что конечно я прав, но и другие отделы в таком же, нищенском положении.
