распространилась на Францию и отчасти на британский полуостров. В собственно германские и тем более в славянские земли евреи в эту эпоху, по-видимому, еще не проникали [138].
Рядом с распространением еврейской диаспоры и с появлением евреев в таких областях и местностях, где они до того времени не встречались и, во всяком случае, не образовали сколько-нибудь значительных поселений, в описываемую эпоху мы, как уже сказано, наблюдаем и заметные перемены в экономическом положении и в условиях существования еврейства диаспоры. И первый факт, который обращает при этом на себя наше внимание, это факт значительно большего распространения в их среде землевладения и отчасти земледелия по сравнению с римской эпохой, когда то и другое встречалось лишь в редких, исключительных случаях.
Земледелие по-прежнему оставалось главным занятием евреев на их древней родине [139]. При этом, по-видимому, в среде сельского населения существовали те же порядки и отношения, как и до этого, и крупное землевладение все еще являлось господствующей формой хозяйства. Каких размеров достигали здесь хозяйства отдельных лиц можно видеть, например, из того факта, что один из богатых палестинских землевладельцев оказался в состоянии принять и прокормить у себя императора Ираклия со всем его войском [140]. На остальном Востоке, как и в предшествовавшую эпоху, мы почти не встречаем указаний на еврейское землевладение или на занятие евреев земледелием [141]. Приведенное выше сообщение Веньямина Тудельского о евреях-земледельцах в окрестностях горы Парнаса относится уже к значительно позднейшему времени. Зато тем большее значение успели получить евреи в промышленной жизни восточной империи. Выше мы говорили уже о той роли, какую играли они в шелкопрядильной промышленности и красильном деле в Византийской империи почти с самого возникновения там этой отрасли промышленности.
Иную картину представляла в это время жизнь евреев в пределах бывшей западной империи. Здесь, по-видимому, в связи с общим упадком городской жизни, евреи все чаще вынуждены были обращаться к земледельческому хозяйству. В Италии евреи-землевладельцы встречались еще в конце шестого столетия. О таких евреях-землевладельцах в местечке Луни (в Тоскане) идет, например, речь в письме папы Григория местному епископу. При этом хозяйство на их землях велось, по-видимому, преимущественно трудом крепостных, и папа разрешает сомнение своего корреспондента относительно допустимости зависимого положения по отношению к евреям колонов-христиан в положительном смысле, высказываясь лишь против приобретения евреями христиан-рабов [142]. В другом письме того же папы упоминаются евреи-колоны, живущие на церковных землях в Сицилии, причем этим колонам обещается, в случае обращения в христианство, понижение сбираемого с них оброка. Вряд ли, однако, на основании этих отдельных и отрывочных данных, содержащихся в корреспонденции папы Григория, можно говорить о широком распространении еврейского землевладения и тем более земледелия в Италии. Несмотря на отдельные случаи обращения итальянских евреев к земледелию и земледельческому хозяйству, это последнее все же, по-видимому, по-прежнему продолжало оставаться в общем чуждым для них занятием. По крайней мере, с конца шестого столетия и до половины десятого столетия, то есть в течение более чем трех с половиной столетий, мы вновь ничего не слышим о еврейских земледельцах и землевладельцах в Италии [143]. Равным образом и относящееся к половине десятого столетия сообщение одного еврейского источника о евреях-земледельцах в окрестностях Рима [144] представляет едва ли не единственное исключение за все последующее время [145]. Если, таким образом, земледельческое хозяйство и приобрело в описываемую эпоху некоторое значение в экономической жизни итальянских евреев, то впоследствии оно, по-видимому, вновь утратило это значение и, во всяком случае, не получило дальнейшего развития.
Что касается франкского королевства, то сюда, даже в соседние с Италией южные прибрежные местности, евреи проникли еще слишком недавно для того, чтобы могла идти речь о еврейском землевладении или земледелии. Только на границе со следующей каролингской эпохой встречается первое известие о еврейском землевладении в окрестностях пограничного с Испанией, незадолго до того освобожденного от власти испанских арабов города Нарбонна. В письме к архиепископу нарбоннскому, писанному между 768 и 772 годами, папа Стефан III жалуется на благоприятное положение, каким пользуются евреи этого города, и на предоставленное им право наследственного землевладения в городских предместьях и в прилегающих сельских местностях. При этом папу особенно возмущает то обстоятельство, что еврейские поля и виноградники обрабатываются христианами. Возникновение еврейского землевладения в области г. Нарбонна восходит, как надо думать, еще ко времени арабского господства в этой местности, продолжавшегося до 759 года, и находится, по-видимому, в непосредственной с ним связи. Евреи, пользовавшиеся, как мы видели, специальным покровительством со стороны арабов, успели приобрести во время их господства крупные земельные владения, права на которые подтверждены были первыми Каролингами, на что и жалуется в своем письме папа. Обрабатывали свои земли нарбоннские евреи, по-видимому, как можно заключить из того же письма, не лично, но трудом крепостных.
Наиболее прочные корни еврейское землевладение успело пустить в Испании, причем и здесь начало его восходит также к описываемому времени или, быть может, даже еще ранее. Уже в период существования в Испании вестготского королевства евреи-землевладельцы не представляли здесь, по-видимому, особенно редкого явления. Нередко они даже жили не в городах, по в небольших сельских местечках. Как и в Италии, они имели на своих землях колонов и пользовались их трудом. Обработка производилась также руками рабов. Встречались, наконец, и евреи-земледельцы, владевшие небольшими участками земли. Рядом с собственно зерновым хозяйством евреи в Испании занимались также разведением других культур. Так, они владели виноградниками, масличными плантациями и пр. Со времени мусульманского завоевания еврейское землевладение расширилось еще более. При той общей перетасовке земельных владений, какой сопровождалось завоевание, часть земель перешла, по-видимому, и в руки испанских евреев, сыгравших, как мы видели, не последнюю роль при завоевании вестготского королевства арабами. В десятом столетии, спустя два столетия после мусульманского завоевания, земледелие было широко распространено среди испанских евреев. Некоторые современные исследователи склонны даже признать именно земледельческое хозяйство главным родом их хозяйственной деятельности [146]. Евреи-земледельцы своим трудом не в малой степени способствовали даже общему поднятию земледельческой культуры и техники.
Из других профессий определенные указания в описываемую эпоху мы имеем только относительно занятия евреев торговыми и кредитными операциями. Участие евреев в торговле становится в это время, по-видимому, более живым и, во всяком случае, на общем фоне упадка международных торговых сношений более заметным. Еще начиная с шестого столетия еврейские торговцы все чаще упоминаются рядом с сирийцами, с которыми в римскую эпоху они, как мы видели, оказывались бессильны конкурировать.
Относительно торговых сношений итальянских евреев мы узнаем из корреспонденции того
