теперь здесь нет
ни одного человека для производства меди. Поэтому пусть мой брат не
принимает этого
близко к сердцу. Твоего посла с моим послом пошли быстро, и всю медь, которую ты
пожелаешь, я пошлю тебе, мой брат. Ведь ты — мой брат. Пусть мне мой брат
пошлет
серебра в большом количестве. Дай мне божественного серебра. И тогда я
тоже пошлю
моему брату все, что ты, мой брат, пожелаешь. Далее, мой брат, дай быка, о котором
просил мой посол. И хорошего масла, мой брат, пошли мне, о мой брат, два
сосуда...
Далее, мой брат, народ моей страны говорит о дереве, которое царь Египта
взял у меня.
Поэтому, мой брат, возмести мне стоимость его».352) В этом письме особенно ясно подчеркивается чисто торговый характер тех
взаимоотношений, которые существовали в те времена между Кипром и
Египтом.
Кипрский царь охотно посылает в Египет различные товары, главным образом
медь, но
требует от фараона полного возмещения стоимости всех товаров, посланных
им в Египет.
В другом письме кипрский царь сообщает фараону о получении им лошадей и
обещает
ему выслать все, что он у него попросит. Кипрский царь пишет:
«Привет моего брата я получил. Пять талантов и пять запряжек лошадей —
это подарок
моего брата... И что ты пожелаешь, напиши на табличке, и я тебе это
пришлю. Чистого
серебра пришли мне».353)
Судя по одному сохранившемуся письму кипрского царя, товары из Кипра в
Египет
посылались на кипрских кораблях. Иначе говоря, Кипр в те времена был
крупным
государством, обладавшим значительным морским флотом и занимавшим крупное
место
в морской, торговле. В этом письме кипрский царь пишет фараону:
«... талантов меди, все что было приготовлено, послал я тебе, и теперь я
послал моему
брату 80 талантов меди. Осталось еще 70 талантов меди... То, что я послал
тебе, этого
мало. Но теперь я взялся за это, а все, что ты пожелаешь, я пошлю тебе. И
то, что я просил
у тебя, пришли мне... Теперь я приготовил для моего брата много меди и
корабли в
большом количестве я построю».354)
Торговые взаимоотношения с Египтом доставляли большие выгоды Кипру.
Поэтому
кипрский царь озабочен сохранением мирных и дружеских отношений с
Египтом,
благоприятствующих развитию торговли между этими двумя странами. Всячески
заботясь
220
о развитии этой торговли, кипрский царь, естественно, опасается
конкуренции со стороны
таких могущественных соперников, как, например, хеттского царя. Это видно
из одного
письма, в котором кипрский царь просит фараона [279] не заключать
договора с хеттским
царем и обещает ему аккуратно выполнять все взятые им на себя
обязательства. Кипрский
царь пишет:
«... и все мои просьбы пусть мой брат выполнит, и что он только не
пожелает, пусть
скажет мне, и я это выполню. С царем Хетты и с царем Шанхара не заключай
договора.
Что касается до меня, то какие дары мой брат мне ни посылал, я возвращал
ему вдвойне.
Твой посол явился ко мне точно, и мой посол явился к тебе точно».355) Все эти документы показывают, что в эпоху 18-й династии Египет вышел на
арену
мировой истории в качестве крупной торговой державы древневосточного
мира. Египет
устанавливает торговые взаимоотношения не только с близлежащими странами
Передней
Азии, т. е. с Палестиной, Финикией и Сирией, но стремится сперва
установить, а потом
укрепить торговые связи и с более далекими странами, с Вавилоном, с
Ассирией, с
государством Митанни, с хеттскими странами, с островами Средиземного моря
и в
особенности с Кипром. Эта торговля, существовавшая еще в рамках
натурального
хозяйства, носила самый примитивный характер иногда непосредственного
обмена,
иногда продажи «товара», который оценивался на весовые металлические
деньги. С этой
торговлей самым тесным образом были связаны грабеж, захват добычи и
получение
дани или даров. Торговля еще не носит того оформленного и
специализированного
характера подлинной «коммерции», которая возникает в более позднюю эпоху
появления денежного хозяйства. Еще не существует городского строя как
такового, и
представления о городе, как о специфическом экономическом центре. Внешнюю
торговлю ведут почти исключительно высшие представители государственной
власти и
жречество, скопившие в своих руках крупные материальные ценности. Но все
же именно
этим развитием своеобразной примитивной грабительской торговли в
значительной
степени объясняется та широкая завоевательная политика египетских
фараонов 18-й
династии, которая в своем развитии привела к крупным завоевательным
походам Тутмоса
III и его преемников. Вся предшествующая история Египта подготовила
египетское
государство к этой завоевательной политике. Войны египетских фараонов
Древнего и
Среднего царства открыли египетским армиям дороги на северо-восток, наметив
основные пути военной экспансии египетского государства. Во время этих
войн
получила свое оформление военная организация и техника военного дела
Древнего
Египта. Войны египтян с гиксосами обогатили военное искусство древних
египтян.
Египтяне заимствовали у азиатов много достижений их военного искусства, в
частности
технику сооружения крепостей, искусство осаждать и штурмовать вражеские
крепости,
египтяне заимствовали у азиатов колесницу и лошадь, что сделало
египетскую армию
более подвижной и маневренной. Так были созданы все предпосылки для
развития
широкой завоевательной политики, приведшей к завоеванию египетскими
фараонами
18-й династии Палестины, Сирии и Финикии и к установлению египетской
гегемонии в
Передней Азии. [280]
221
Глава седьмая.
Обоснование и оправдание войны в
древнеегипетском искусстве
(Сцены триумфа)
Война и военная политика требуют не только организации военных сил, но
также
организации народного сознания. Грудью защищает народ свою родную землю, свои
поля, свои дома и семьи, давая отпор вторгшимся врагам и захватчикам. Но
совсем не
легко двинуть мирных крестьян и ремесленников в завоевательный поход, предпринятый
в интересах агрессивно настроенного правящего класса рабовладельческой
аристократии.
Только принуждением можно погнать бедняков на захватническую войну, которая им не
нужна, которая им сулит лишь раны, увечья, плен, рабство или смерть. Но
одними
палочными ударами не превратить человека, не желающего сражаться, в
хорошего воина.
Чтобы достигнуть этой цели, надо искусственно вызвать в нем «воинский
дух», подогреть
его энтузиазм, одурманить его запахом крови и бойни. Так делали фашисты, пользуясь
технически усовершенствованными методами современной пропаганды: прессой, радио и
кино. Тщетно пытаясь повернуть назад колесо истории, фашисты стремились
восстановить в Европе самые отвратительные формы кровавого террора, отжившего
деспотизма, рабовладельческой эксплоатации покоренных стран, проводя свою
циничную
и наглую военно-захватническую политику. Стремясь исторически оправдать и
обосновать эту неслыханную в истории цивилизованных народов реакцию, фашистские
«историки» всячески пытались фальсифицировать исторические факты для
того, чтобы
изобразить в идеальном свете рабовладельческий строй древневосточных
деспотий.
Говоря о древневосточных завоевателях, они часто говорили о «благородной
личности
сильного правителя», о «расовом героизме», об «обреченности вождя», однако,
старательно скрывали истинные причины древних захватнических войн —
алчное
стремление к богатству правящей аристократии рабовладельцев, потребность
рабовладельческого хозяйства в расширении кадров рабского труда и в
хищнической
эксплоатации соседних стран и народов. [281]
Международные бандиты, господствовавшие в гитлеровской Германии, пытались
использовать в своих узкоклассовых интересах весь опыт мировой истории в
области
угнетения трудящихся масс. Несмотря на то, что XX век является веком
