обстановкой, в какой протекала экономическая деятельность евреев, и, конечно, тем, какие именно классы населения она в тот или иной момент охватывала.
С вытеснением евреев из области торговли они еще в течение долгого времени играли необходимую экономическую роль в области денежной торговли и ссудо-залоговых операций. Они удовлетворяли прежде всего денежную нужду знати как светской, так и церковной, их операции составляли также не менее необходимый ресурс и для государственной казны, которая, как мы видели, нашла специальные способы для удовлетворения своих финансовых нужд за счет евреев. Способы эти варьировались по отдельным странам, но в общем как по своему характеру, так и по своему значению они являлись почти тождественными. В то же время денежная торговля и кредитные операции евреев представлялись не менее необходимыми и для городов. С развитием в этих последних торговли и производительной деятельности, естественно, увеличивалась и нужда в кредите. Но так как почти все наличные капиталы отливали в это время почти исключительно в торговлю, то денежная нужда городского населения, по крайней мере, в течение первого времени могла удовлетворяться только евреями, капиталы которых, вытесненные из области торговых операций, оставались в силу этого свободными. Вот почему ростовщическая деятельность евреев не только терпелась, но и признавалась необходимой, в отдельных же случаях даже обязательной. Так, согласно аугсбургскому городскому праву, согласно страсбургскому Judenordnung 1375 года, согласно специальному постановлению винтербургского городского совета в 1340 году еврей не вправе был отказывать в кредите никому из граждан, раз только у него были в наличности в данный момент свободные суммы, в противном случае он подвергался наказанию [206]. Без ростовщической деятельности евреев города, по крайней мере в Германии, не могли обходиться еще и в половине четырнадцатого столетия. В 1349 году после вспыхнувших против евреев в связи с черной смертью повсеместных преследовании в некоторых городах испрошено было от императора при этом даже специальное разрешение никогда не иметь более в пределах городского округа евреев. Но прошло всего несколько лет, и евреям вновь дозволено было вернуться почти во все те же города, из которых они были изгнаны. При этом, например, в постановлении о возвращении евреев в город Кельн специально оговаривалось, что это делается в сознании, что евреи служат благосостоянию города [207]. Точно так же и во Франции ростовщическая деятельность евреев оказывалась не менее необходимой для городского населения. Мы уже знаем, насколько широкие размеры получила их деятельность в Париже еще в двенадцатом столетии, когда во время изгнания их при Филиппе Августе половина города Парижа оказалась у них в залоге. Точно так же много позже, во время вторичного изгнания евреев в правление Филиппа Красивого, городское население, по-видимому, несмотря на широкое развитие деятельности ломбардцев во Франции, все еще продолжало ощущать нужду в еврейском кредите. Новеллист Жеффруа, являвшийся в данном случае выразителем мнения парижской буржуазии, восклицал по поводу этого нового изгнания евреев: «Если бы евреи остались во Франции, христиане имели бы большую поддержку, какой они теперь не имеют».
Если первоначально услугами евреев-ростовщиков пользовались исключительно высшие круги светской и духовной аристократии, если впоследствии деятельность их распространилась также на города и на верхи городского населения, то с течением времени, по мере прогресса денежного хозяйства, захватывавшего все более и более широкие круги городского, а вслед за тем и сельского населения, евреи-ростовщики начали находить себе клиентов одинаково и среди низших классов населения. Мало того, под влиянием растущей конкуренции, главным образом, со стороны итальянцев евреям все в большей мере приходилось сосредоточивать свою деятельность именно в этой среде, ограничиваясь областью мелкого ростовщичества.
Во Франции все крупные операции уже во времена Филиппа Красивого сосредоточиваются преимущественно в руках ломбардцев. В четырнадцатом столетии евреи дают взаймы незначительные суммы, большею частью на короткий срок, причем главный контингент их клиентов составляют ремесленники и крестьяне. В Германии в четырнадцатом и пятнадцатом столетиях мы видим ту же картину.
В 1385 году, когда в городе Нюрнберге, в числе прочих швабских городов, все долговые обязательства перед евреями были частью уничтожены, частью переведены на имя города, среди ссуд наряду со ссудами, выданными графам, государям и рыцарям, встречаются также и ссуды слугам, служанкам, женщинам и т.п. Размеры долговых сумм предполагают значительное раздробление, незначительную величину выданных ссуд. Так, только у десяти евреев выданная в ссуду сумма превышала 1000 флоринов у каждого, у восемнадцати, напротив, было выдано по 1000 флоринов и менее. В пятнадцатом столетии главную категорию должников, занимавших мелкие суммы у евреев-ростовщиков, составляли уже, преимущественно, ремесленники, сапожники, портные, шорники; в большинстве случаев они берут краткосрочные ссуды под заклад материала. К концу столетия все чаще среди должников евреев начинают фигурировать также крестьяне окрестных пригородных сел. С этой целью некоторые, очевидно, более мелкие ростовщики-евреи сами переселяются в деревню. «Евреи так грабят и обирают бедного человека, — жаловался в 1487 году шенк Эразм Эрбахский, — что этого нельзя дольше выносить. Евреи-ростовщики поселяются везде до самых мелких деревень, и если они дают в долг пять гульденов, то берут на сумму в шесть раз большую и взимают проценты на проценты, а с них опять проценты, так что бедный человек теряет все, что у него есть». Что именно бедные люди чаще всего прибегают к еврейским ссудам, это видно из установления недельных процентов, «как наичаще встречающихся», и определения их за самые мелкие суммы, до 30 процентов. Имперский полицейский закон 1530 года точно так же жалуется на то, что евреи не только распространяют свою ростовщическую деятельность на владельцев замков, но разоряют также и простой бедный и нуждающийся народ.
Наконец, и в Англии мы видим евреев занятыми «в деловых сношениях со всеми слоями населения, с баронами и бюргерами, с духовными и светскими кругами». Насколько здесь так же, как и во Франции, их деятельность широко была распространена среди городского населения еще в конце двенадцатого столетия, показывает факт учреждения отделения еврейского казначейства во всех сколько-нибудь значительных городах Англии. О том же свидетельствует и враждебное отношение к евреям, проявившееся с полной силой еще в конце двенадцатого столетия в царствование Ричарда, причем мы имеем несомненное доказательство, что такая вражда в данном случае обусловливалась именно выданными им долговыми обязательствами.
Конкуренция итальянских купцов и банкиров, оттеснившая евреев в область мелкого кредита и проникшая частью даже и в эту последнюю область, в конце концов делала роль евреев в области кредита, как ранее в области торговли, все более и более излишней, пока наконец образование национального капиталистического класса не положило конца и самому
