Новая угроза на Дунае
Восточная империя подвергалась набегам гуннов чаще всего. Судя по всему, их количество значительно выросло начиная с V века, и успешные операции, как правило, воодушевляли кочевников на более масштабные и частые атаки. У гуннов появились могущественные предводители, такие как Руа, дядя Аттилы. В 422 году константинопольское правительство согласилось выплачивать ему триста пятьдесят фунтов золота ежегодно, дабы тот не начинал военные действия против них. В 434 году он потребовал увеличить эту сумму, а когда римляне отказались, напал на балканские провинции. Однако вскоре после этого Руа умер; ему наследовал Аттила и его брат Бледа. По-видимому, они предпочли разделить владения дяди между собой, а не править совместно. На некоторое время напряженность на границах империи ослабела, но к 440 году братья сумели вынудить правительство Восточной империи выплачивать им по семьсот фунтов золота ежегодно. Военные министры Феодосия II столкнулись с другими неотложными проблемами, и эта сумма могла показаться небольшой ценой за сохранение мира{453}.
Шантажисты неизменно оценивают уступчивость как знак слабости и усиливают требования. Мир оказался иллюзией: не прошло и года, как гунны вновь начали тревожить набегами Иллирик и Фракию. Одним из предлогов возобновления войны предположительно стал поступок епископа города Марга, который, по слухам, пересек Дунай, чтобы разграбить могилы гуннских царей и добыть оттуда золото. Город Марг также привлек к себе внимание варваров, и епископ забеспокоился: что, если из двух возможностей — выдать его врагу или погибнуть, защищая его — сограждане предпочтут первую? В итоге он перебежал к гуннам и поспешно сдал им город, договорившись кое с кем из своих помощников, чтобы те открыли ворота и впустили врага под покровом ночи{454}.
Другие укрепленные города пали в результате штурма. В сохранившихся фрагментах тогдашних исторических сочинений говорится, что гунны использовали тараны, лестницы и мобильные осадные башни, ведя штурм «по всем правилам». Они могли перенять соответствующие технологии у римлян. Была и иная возможность: теперь гуннская армия включала немало сил, некогда сражавшихся на стороне римлян. Важную роль наравне с этими примитивными осадными устройствами играла численность задействованных войск, возможность удерживать их на одном месте столько, сколько потребуется для ведения осады, а также согласие пойти на жертвы в случае штурма. Умение гуннов захватывать укрепленные города выделяет их из ряда других племен. Сингидун (современный Белград) и крупный город Сирмий стали жертвами их натиска и были разрушены. В 443 году Наисс, другой крупный город, место рождения Константина, также оказался сожжен дотла. Через несколько лет путешественники видели там горстку людей, влачивших жалкое существование в уцелевших домах. Еще более зловещим стало то, что им пришлось разбить лагерь в стороне от реки, протекавшей неподалеку, поскольку «вся земля близ берега была полна костей людей, перебитых на войне». Еще большее количество людей было продано в рабство. Одни из них освободились, внеся выкуп; другим повезло: они получили свободу и даже снискали почести и высокое положение у своих хозяев. Но что касается большинства, то существование под властью гуннов было для них столь же тяжким бременем, как и для рабов в любом обществе{455}.
Римляне усилили свою армию в этой области, подтянув туда войска с различных территорий, и в конце концов смогли отбросить атакующих. Выплаты были приостановлены на несколько лет. В 445 году Аттила убил брата и сделался единовластным правителем громадной гуннской империи. Никто более не пытался соперничать с ним до конца его дней. По-видимому, под его контролем находилась большая часть территории Центральной Европы, хотя следует скептически отнестись к заявлениям о том, что его владения простирались до Северного моря. При Аттиле ряд его соплеменников пользовался значительной властью; то же касалось царей других племен. Он имел много жен — не только для удовольствия, но и, несомненно, для укрепления политических альянсов. Мы также знаем, что по крайней мере одна из жен Бледы осталась в живых и была окружена почестями. Верные сторонники Аттилы получали награды, и в годы его правления жизнь их складывалась весьма благополучно. В готских погребениях на территории его империи часто обнаруживаются изделия из золота, и поныне производящие сильное впечатление. В некоторых случаях погребения отражают приверженность населения гуннским обычаям (имеются в виду, например, намеренно деформированные черепа). Нелояльность влекла за собой безжалостную кару. Непременное условие договоров Аттилы с римлянами заключалось в его требовании возвратить ему всякого, кто бежал из-под его власти (учитывая, что беглецов называли по именам, он, очевидно, подразумевал представителей знати). Известно, что два лица царской крови, переданные в руки людей Аттилы, были сразу же посажены на кол{456}.
Прошло два года неурожаев; свирепствовала чума, и, в довершение всего, в 447 году на территории Восточной империи произошло несколько опустошительных землетрясений. Константинополь серьезно пострадал; значительная часть его мощных стен разрушилась. Аттила учуял открывшуюся возможность и организовал масштабное вторжение.
Римский военачальник — как это часто бывало в те годы, германского происхождения — решил рискнуть, дал бой и потерпел поражение. Города вновь попали в руки захватчиков и были разграблены. В Константинополе префект претория Флавий Констанций воспользовался помощью двух партий «болельщиков», на которые разделялось население города, посещавшее цирк. «Голубые» и «зеленые» обычно питали друг к другу непримиримую вражду, но под его руководством согласились работать вместе и примерно за шестьдесят дней устранили большую часть разрушений в городе. Стены починили, и гунны не успели воспользоваться уязвимостью Константинополя. Однако в других местах они произвели немалые опустошения. Один из отрядов дошел до Фермопил в Греции — знаменитого ущелья, где в 480 году до н.э. армия греков со спартанцами во главе, героически пожертвовав собой, задержала наступление персов{457}.
И вновь Восточной Римской империи пришлось покупать у гуннов мир. Теперь Аттиле предстояло получать не менее двух тысяч ста фунтов золота ежегодно. Вдобавок он потребовал немедленно выплатить ему еще шесть тысяч фунтов, считая, что эту сумму римляне задолжали ему с момента прекращения выдачи субсидий. Впервые ему также даровали земли к югу от Дуная — область протяженностью около трехсот миль, простиравшуюся от Сингидуна до Паннонии. Ширина ее была такова, что пересечь ее можно было за пять дней (соответственно речь идет о расстоянии от двадцати до ста миль). Таким образом, к нему отошла вся провинция Дакия Прибрежная (Dacia Ripensis) (названная так, дабы сокрыть отпадение от империи «настоящей» Дакии в III веке) и часть земель трех других провинций. Эти территории значительно пострадали от недавних набегов, и непонятно, в какой мере Аттила действительно использовал их. Возможно, он просто хотел получить в свое распоряжение свободный от населения клочок земли, чтобы таким способом, если можно так выразиться, разрекламировать свою власть и способность заставить Рим пойти на уступки. Главная его цель в отношениях с империей состояла в получении выгоды посредством грабежей в ходе войны и вымогательства в мирное время. В обоих случаях он укреплял свой престиж и обеспечивал себя богатством, что позволяло ему щедро награждать сподвижников{458}.
Аттиле выплатили значительные суммы — значительные, но не беспрецедентные, если сравнивать с выплатами другим иноплеменным вождям, имевшими место в прошлом. Восточная империя вполне могла позволить себе потратиться, если смотреть на дело в долгосрочном плане. В краткосрочной же перспективе это означало повышение налогов, в том числе и с представителей сенаторского сословия, что всегда вызывало недовольство у этой группы. Однако Аттила никогда не был хорошим соседом, и все по-прежнему боялись, что он решит возобновить нападения в любой момент, если сочтет, что Восточная империя уязвима. Он постоянно направлял посольства в Константинополь. Одна причина состояла в том, что, согласно римскому обычаю, тех щедро одаривали, дабы продемонстрировать дружественные намерения властей и заручиться расположением послов. Чтобы воспользоваться этим, Аттила обычно отправлял в Константинополь разных людей и таким образом награждал свою элиту за счет римлян. Частые посольства и их настойчивость в требовании переговоров, нередко по незначительным поводам, также помогали держать императора и его советников в состоянии тревоги, напоминая им, что не стоит верить в прочность мира{459}.
