Навуходоносор последовал за арьергардами отступающего Нехо II, очевидно, намереваясь поймать и убить фараона. Но преследовавшую армию перехватили более быстрые гонцы, которые принесли новость: Набопаласар умер, пока Навуходоносор сражался у Каркемиша. При этом известии Навуходоносор немедленно бросил погоню и повернул к Вавилону. Трон Вавилона был тем мячом, который следовало ловить сразу же, прежде чем кто-либо еще не перехватил его.
Тем временем Нехо II спустился на юг. Он больше не делал попыток утвердить власть Египта на Средиземноморском побережье. Вместо этого он сконцентрировал свои усилия на защите от дальнейших нападений любых претендентов на старую корону Двадцать пятой династии.30
Итак, две величайшие древние империи перестали быть мировой силой. Египет был посажен в клетку, а Ассирия вообще не существовала. Вавилонская корона стала самой могущественной в мире.
Сравнительная хронология к главе 57
Глава пятьдесят восьмая
Недолговечная империя
Между 605 и 580 годом до н. э. Египет создает армию, Вавилон разрушает Иерусалим, а Навуходоносор II сходит с ума
А в Вавилоне принц Навуходоносор берет трон под именем Навуходоносора II[188] и собирается завоевать мир, который уже был однажды ассирийским.
В течение нескольких лет у него не имелось серьезных противников. Нехо II, ослабленный поражением при Каркемише, был оттеснен в пределы собственных границ. Лидийцы из Малой Азии были слишком маленьким народом, чтобы представлять собой угрозу; кочевые воинственные скифы были дезорганизованы; греческие города раздирались собственными внутренними потрясениями. Самый сильный возможный вызов вавилонской власти могли бросить мидяне, которые командовали армией персов, как своей собственной. Но Киарксес, царь мидян, был также тестем Навуходоносора; его дочь Амитис (муж которой участвовал в постоянной кампании, которая проходила вне стен Ниневеи) жила теперь во дворце в Вавилоне.
Завоевания Навуходоносора начались с земель западных семитов. Он расположил гарнизон у стен Иерусалима, после чего Иоаким Израильский быстро поменял союзника – c Нехо II (который посадил его на трон) на Вавилон. «На три года, – говорит Вторая Книга Царств, 24:1, – Иоаким стал подвластным Навуходоносору, царю Вавилона». А Иосиф добавляет: «Царь Вавилона перешел Евфрат и взял всю Сирию, кроме Иудеи… и Иоаким, испугавшись идущей от него угрозы, купил себе мир за деньги».1
Несмотря на завоевание Каркемиша, Вавилон все еще не считался мировой силой. Но Иеремия, придворный пророк Иоакима, предупредил царя, что завоевание страны Навуходоносором не только неизбежно, но и предопределено Господом:
«Царь Вавилона наверняка придет и разорит эту землю, и вырежет ее мужчин и животных».
Это было такое же предупреждение, какое Исайя дал о Синаххерибе Ассирийском сто лет тому назад. Иоаким не захотел услышать его; когда ему прочитали свиток, содержащий предупреждение Иеремии, он разрубил его на кусочки ножом и бросил в жаровню рядом с троном.2 Он начал составлять планы восстания в союзе со своим старым господином Нехо II за спиной Навуходоносора. Это также не понравилось Иеремии: «Фараон и его люди будут пить из той же чаши унижения», – пообещал он и добавил, что тело Иоахима будет «выброшено и выставлено на дневную жару и ночной холод».[189]
Страшное предзнаменование не произвело впечатления, и Иоаким открыто восстал против Вавилона, как только Нехо подготовился к нападению. Он перестал посылать дань в Вавилон; Нехо выступил из Египта, и Навуходоносор направился на юг, чтобы встретить угрозу.
В 602 году Нехо II и Навуходоносор встретились в сражении – и две армии бились до очевидной ничьей. Вавилонская хроника (которая в этой части слегка касается правления Навуходоносора) говорит нам, что через год, в 601-м, состоялось еще одно сражение. «Они бились на поле боя, – говорит запись 601 года, – и обе стороны понесли ужасные потери… [Навуходоносор] с армией развернулся и [ушел] в Вавилон».3
Вавилонская империя
Но Навуходоносор не был единственным проигравшим. Нехо II потерял слишком много людей, чтобы удерживать в руках земли западных семитов. «Царь Египта не выступал больше из своей страны, – говорит Вторая Книга Царств, 24, – потому, что царь Вавилона забрал все его территории, от Вади Египетского до реки Евфрат».
Вместо этого Нехо II вернулся к проблемам своей страны. Он занялся строительством канала, который протянулся от восточного Нила до Красного моря. То было огромное предприятие: «Длина канала такова, что требуется четыре дня, чтобы проплыть его, – пишет Геродот, – и он прокопан достаточно широким, чтобы две триремы могли идти рядом».4 Трирема имела ширину только пятнадцать футов – и все равно даже тридцатифутовый канал, протянувшийся до самого Красного моря, стал громадным предприятием.[190] Для охраны его входа в Нил фараон построил крепость Пелузий.
Он нанял две группы моряков, чтобы они помогли ему обучить египетских матросов. Это были греческие мореплаватели из ионических городов с Эгейского моря,5 а также, по свидетельству Геродота, финикийские мореходы – вероятно, из одного из финикийских городов (Тира или Сидона, а может быть, из построенного финикийцами города Карфаген на северо-африканском берегу, основанного Элиссой, внучатой племянницей Иезавель, и быстро растущего). Иностранные специалисты помогли ему построить флот, который в основном состоял из примитивных трирем – весельных боевых кораблей, построенных так, чтобы они могли таранить вражеские корабли. Они стояли на якоре вдоль берега Красного моря.6 Геродот настаивает даже, что одна команда финикийских матросов, которой Нехо II поручил изучить Красное море, продолжила плавание далее на юг. К удивлению многих, тремя годами позднее они оказались у Геркулесовых Столбов, в проливе, ведущем в Средиземное море из Атлантики. Египтяне прощли через Средиземное море и вернулись к дельте Нила. Таким образом, они обошли вокруг Африки.7 Все это было огромным прорывом в традиционной ненависти египтян к морю – но Нехо II, смотревший вперед, видел, что торговля способна усилить империю куда лучше, чем война.
Пока в Египте осуществлялись эти эпохальные проекты, Иудея была отрезана от всего мира. Иоаким рассчитывал на помощь Египта; теперь он остался один. «Он был разочарован в своих надеждах, – замечает Иосиф, – потому что Египет на этот раз не посмел сражаться».8
Но Иоакиму, тяжело придавленному выплатами Вавилону, оставалось ждать еще четыре года, пока Навуходоносор реорганизовал свою армию, а затем занимался другими делами (согласно Вавилонским хроникам – воевал с кочевниками в северных пустынях Аравии).9 Что происходило в городе в это время, мы не знаем. Но возможно, некоторые иерусалимские чиновники согласились с мнением Иеремии о нецелесообразности сопротивления Вавилону; Иоаким умер в 597 году, в относительно молодом возрасте (тридцать шесть лет), и Навуходоносор немедленно направился к городу.
В Иерусалиме тем временем взошел на трон Иехония, совсем юный сын Иоакима. Как только Навуходоносор достиг Иерусалимских стен – всего через несколько недель после смерти Иоакима, – царь, его мать, его двор, знать и все официальные лица капитулировали. Вероятно, им была предложена неприкосновенность в обмен на покорность. Хотя они были уведены в плен, обращались с ними хорошо; хроники Вавилона сообщают, что Иехония провел следующие сорок лет, живя в Вавилоне на царском обеспечении, предоставляемом ему за счет Вавилонской казны.10
Армия Иерусалима была также отправлена в Вавилон, но не распущена; казна и храм Соломона подверглись опустошению, но сами строения не разрушили и не сожгли. Навуходоносор даже не увел с собой всю царскую семью. Он назвал Матфанию, дядю Иоахима и брата умершего царя, новым именем Седекия и посадил его на трон; Иосиф мягко именует это «союзом»,11 но на деле Седекия был не более чем вавилонским наместником. Тем не менее Иерусалим отделался сравнительно легко.
Навуходоносор был озабочен отнюдь не контролем над третьесортной силой у себя на западе, а совсем другими вещами. Он имел свои представления о том, как великий царь должен поддерживать и укреплять свое положение, и делал это так, как делали все месопотамские цари в течение двух тысяч лет: развернул масштабное строительство. Его надписи сообщают о реставрации и постройке храма за храмом в самом Вавилоне. Вавилон был домом бога Мардука, и преданность Навуходоносора Мардуку также символизировала вавилонский триумф. «О, Мардук, – гласит одна из надписей Навуходоносора в память об удачной кампании по подавлению мятежа на западе, – можно мне навсегда остаться законным правителем от тебя; можно мне служить тебе, пока я не удовлетворюсь результатом… можно, чтобы мои отпрыски правили вечно».12
