люди при полном бездействии властей совершали теракты и, в частности, убили девять мигрантов турецкого происхождения и женщину-полицейскую. Расизм и антисемитизм оставили за собой кровавый след в двух первых декадах XXI века. Убийства в Галле и Ханау [589], рост преступлений на почве ксенофобии показали, как труден путь к обществу, основанному на разнообразии, взаимном признании и солидарности. В то же время траурные мероприятия и шествия свидетельствовали о том, что солидарность с жертвами террора значительно возросла и что общество глубоко встревожено прогрессирующим расизмом [590].
Расширение нарратива: история колониализма
Существует огромная разница между уровнем знаний академических исторических исследований, с одной стороны, и нарративом, принятым обществом и запечатленным в национальном сознании, с другой стороны. В Германии закрепление уникальности Холокоста как императивного элемента национальной памяти произошло благодаря ряду необратимых шагов, в том числе «спору историков» в 1986 году, Стокгольмскому международному форуму по Холокосту и созданию Международного альянса памяти о Холокосте в 2000 году, установлению в 1996 году Дня памяти жертв национал-социализма 27 января, сооружению в Берлине в 2005 году Мемориала убитым евреям Европы. При этом другие жертвы немецкой истории насилия остаются в тени забвения, вытесненными и проигнорированными. Здесь мы снова сталкиваемся с «рамкой памяти» Мориса Хальбвакса и ее исключающим следствием. Национальную память давно надлежит расширить, включив в нее не только жертв немецкой оккупации или войны на уничтожение в Европе, но и жертв германского колониального насилия. Ряд инициатив привлекает наше внимание к этой мнимо далекой от нас истории, указывая на то, что она все еще остается частью нашей современности. Я имею в виду демонстрации антирасистского движения «Black Lives Matter», инициированного в США, споры о памятниках в публичном пространстве и о названиях улиц, новую концепцию Форума Гумбольдта в Берлинском дворце и, наконец, самих мигрантов, которые привозят с собой свою колониальную историю. История колониализма и история миграции все чаще пересекаются теперь в немецких городах.
Колониальное прошлое в Бремене и Берлине
Во многих немецких городах названия улиц и площадей хранят следы колониальной истории, в Бремене же есть даже памятник ей. Исторический реликт колониального прошлого теперь называется «антиколониальным памятником». Он представляет собой огромного, высотой десять метров слона из темно-красного глазурованного кирпича. Значение этого памятника с течение времени несколько раз радикально изменялось. Его предыстория восходит к началу ХХ века. Именно купцы Бремена с его портом мирового значения и давними традициями заокеанской торговли активно участвовали в колониальной экспансии Германской империи. Первая мировая война и последовавший за ним мировой экономический кризис пресекли эту традицию. Поражение Германии в Первой мировой войне привело к утрате ее африканских колоний. На этом фоне, как ни удивительно, в 1931 году в Бремене был воздвигнут «имперский памятник в честь колоний». По сути, этот мемориал, посвященный «нашим колониям» и немецким солдатам, погибшим вдали от родины в колониальных войнах, был провокацией и открытым нарушением норм международного права. Однако год спустя он уже вполне соответствовал духу времени, ибо нацистское государство было решительно настроено возродить гордые традиции Германии как колониальной державы. Цель и предназначение памятника ясно обозначили речи на церемонии его открытия [591]: «Великому народу нужны колонии, чтобы выжить. Великий народ проводит колониальную политику не только ради распространения культуры, а прежде всего ради себя. ‹…› Без колоний цветущий народ неминуемо задохнется. Колонии выражают жизненную силу нации» [592].
После Второй мировой войны названия немецких колоний и имена их военачальников тихо удалили, а книгу памяти о солдатах, погибших в колониальных войнах, переместили в городской архив. Таким образом, памятник вновь стал просто скульптурой животного, какую можно видеть у входа любого зоопарка. В этом статусе нейтрализованной истории слон пребывал до 1989 года, когда он обрел новое название и новую надпись. В том же году Бремен присоединился к движению «Города против апартеида». В 1990 году бывшая колония Германская Юго-Западная Африка стала независимым африканским государством Намибией. В 1996 году по случаю визита в Бремен намибийского президента слон стал пост– и антиколониальным памятником. В присутствии президента состоялось новое открытие памятника, к которому добавились две бронзовые таблички с общей трактовкой истории. Одна табличка выражает скорбь по африканским жертвам германского колониального господства с 1884 по 1914 год, другая знаменует переход от колониальной и постколониальной истории Бремена к новой истории, открытой будущему: «Африка обрела в Бремене новых друзей. Этот памятник – символ ответственности, проистекающей из нашей истории» [593].
Даже сегодня германская колониальная история напоминает о себе названиями улиц и историческим наследием, таким как зоопарки, музеи и научные коллекции в университетах [594]. Но слон остается самым большим и заметным колониальным памятником Германии, мощным символом, олицетворяющим более чем вековую историю страданий. Бремен поддерживает совместные проекты с Виндхуком. Создано общественное объединение «Слон!», выступающее за культурное многообразие и толерантность; оно инициирует различные проекты, актуализирующие последствия истории Бремена в настоящем. Университет, школы и исторические музеи занимаются «деколонизацией» города. В то же время благодаря нынешним мигрантам памятник превратился в символическое место встречи бывших колонизаторов с бывшими колонизированными. В результате в центре города возник политический форум для обмена противоположным историческим опытом, дискуссий, запланированных и спонтанных исторических реконструкций.
Например, 11 августа 2019 года жители Бремена провели у Слона акцию памяти о 115-й годовщине начала массового уничтожения племен гереро и нама в 1904 году, первого геноцида ХХ века [595]. Там же вскоре состоялась демонстрация ассоциации Together We Are Bremen («Вместе мы – Бремен»), в которой приняли участие активисты и мигранты Бремена. Они протестовали против размещения мигрантов в лагерях и их высылки, требовали предоставления им вида на жительство, улучшения условий жизни и возможности для всех получить образование. Африканские мигранты использовали памятник, чтобы выразить свое настроения и подкрепить требования. Они напомнили бременцам: «Раньше вы приходили к нам, теперь мы пришли к вам!» Один из выступавших перед Слоном сказал: «Этот памятник для меня и моих соотечественников значит очень много. Он символизирует крайнюю степень бесчеловечности, крайнюю степень варварства и эксплуатации!» [596] Памятник стал историческим свидетелем, в присутствии которого высказываются различные взгляды, а горожане вместе с мигрантами призываются сложить в единое целое отдельные части своей долгой и жестокой истории отношений между Германией, Европой и африканским континентом.
Совсем иначе вернулась колониальная история в столицу Берлин. После Второй мировой войны многое из того, что сохранилось в ГДР, было снесено под предлогом несовместимости с ценностями нового политического режима. «Шестнадцать принципов городского проектирования» 1950 года призывали среди прочего к преобразованию
