общиной. Генеральный консул Марта Лара заявила: «У меня больше „подшефных“, чем у мэра Лос-Анджелеса». В известном смысле она права: в Лос-Анджелесе проживают около 4 700 000 американцев мексиканского происхождения, а численность населения центрального округа города составляет 3 600 000 человек. Согласно данным газеты «Нью-Йорк таймс», генеральный консул и семьдесят ее сотрудников «развили бурную деятельность», вследствие чего «миссис Лара зачастую производила впечатление не столько дипломата, сколько губернатора. Она открывала новые иммигрантские компании, выдавала свидетельства о рождении, присутствовала на бракосочетаниях, короновала победительниц конкурсов красоты»
{474}. Важнейшей же сферой деятельности консульства было предоставление нелегальным мексиканским иммигрантам американского гражданства.
После 11 сентября 2001 года США стали уделять меньше внимания контактам с Мексикой, что заставило мексиканское правительство немного умерить «диаспорное» рвение; правительство же американское не спешит легализовать несколько миллионов незаконных мексиканских иммигрантов. При этом правительство Мексики предложило собственную модель легализации. Мексиканские консульства в США выдают регистрационные карты, mat-ricula consular [30], удостоверяющие право их владельцев считаться гражданами Соединенных Штатов. В 2002 году было выдано около 1 100 000 таких карт. Одновременно началась широкая пропагандистская кампания по приданию этим картам официального статуса. К августу 2003 года кампания охватила «более чем 100 городов, 900 полицейских участков, 100 финансовых организаций и тринадцать штатов» {475}.
Легальным мексиканским иммигрантам matricula con-sular не нужны. Обладание подобной картой тем самым подтверждает незаконное проникновение ее владельца на территорию США. Официальный статус этих карт в американском обществе и в частных компаниях наделяет мексиканское правительство полномочиями по легализации незаконной иммиграции и по предоставлению нелегальным иммигрантам прав и льгот, доступных лишь гражданам США. То есть иностранное правительство получает возможность наделять американским гражданством. Успех мексиканской программы matricula consular побудил правительство Гватемалы к выпуску с 2002 года аналогичных карт; примеру Мексики готовятся последовать и другие правительства.
Как было показано в главе 8, «полуселенцы» лоббируют законы о двойном гражданстве, придающие юридическую силу двойным лояльностям и двойным идентичностям. Национальные правительства обнаружили, что в их собственных интересах, с одной стороны, сохранять за членами диаспор гражданство страны происхождения и, с другой стороны, побуждать иммигрантов к принятию гражданства страны проживания. В 1998 году вступил в силу мексиканский закон, по которому мексиканским иммигрантам разрешается сохранять гражданство Мексики при принятии гражданства США. «Вы — мексиканцы, только живущие к северу от границы», — заявил президент Седильо, обращаясь к американцам мексиканского происхождения. К 2001 году, действуя в рамках программы содействия диаспорам, мексиканские консульства в США «активно поощряли мексиканцев натурализовываться и принимать гражданство Соединенных Штатов, сохраняя мексиканское гражданство» {476}. Кандидаты на политические посты в Мексике обязательно выступают перед диаспорой, призывают спонсировать избирательную кампанию, вернуться на время выборов на родину и принять участие в голосовании, посоветовать друзьям и знакомым на родине голосовать за конкретного политического деятеля. Президент Фокс настаивает на сохранении мексиканского гражданства для американцев мексиканского происхождения, включая родившихся в США: ведь данная мера позволит этим американцам принимать участие в мексиканских выборах. А диаспора составляет приблизительно 15 процентов от общего количества мексиканских избирателей. Получи члены диаспор право голосовать в мексиканских консульствах в Лос— Анджелесе, Чикаго и других городах США, предвыборные кампании мексиканских политиков в Соединенных Штатах станут куда более агрессивными и интригующими, чем предвыборные кампании политиков американских.
Поддержка диаспор национальными правительствами побуждает диаспоры к поддержке этих правительств. Эта поддержка также проявляется во множестве способов. Наиболее явный — перечисление средств на счета в «домашних» банках. Исторически иммигранты всегда пересылали заработанные деньги своим семьям и общинам {477}. Однако в конце двадцатого столетия объемы трансферов существенно возросли, а сам процесс получил юридическое подтверждение, причем в нем участвуют и члены диаспор, и «полуселенцы» (как уже упоминалось, порой между ними сложно провести различие). Финансовые трансферы из индивидуальных усилий помощи семьям и друзьям превратились в коллективное средство подтверждения национальной идентичности членов диаспоры и субсидирования страны происхождения. По оценкам экспертов, в 2001 году общий объем «иммигрантских трансферов» составил 63 млрд долларов (превзойдя сумму государственной помощи — 58 млрд долларов), а в 2002 году возрос до 100 млрд долларов. Большая часть этих средств, разумеется, была перечислена из США. Сообщается, что американские евреи каждый год вкладывают в Израиль около одного миллиарда долларов. Филиппинцы отсылают домой более 3,6 млрд долларов. В 2000 году сальвадорцы, проживающие в США, перечислили в свою страну 1,5 млрд долларов. Вьетнамцы ежегодно перечисляют от 700 млн до 1 млрд долларов. Кубинцы в 2000 году отправили на Остров Свободы 720 млн долларов, а два года спустя — свыше 1 млрд долларов. Крупнейшим же адресантом подобных трансферов выступает Мексика. По данным мексиканского правительства, суммы трансферов в 2001 году возросли на 35 процентов и превысили 9 млрд долларов, что позволило им занять второе место среди источников национального дохода, оттеснив на третье международный туризм. В 2002 и 2003 годах общая сумма трансферов должна была превысить 10 млрд долларов {478}.
Диаспоры содействуют экономическому развитию стран происхождения не только через перевод денег семьям, друзьям и знакомым, но и через активное инвестирование бизнес-проектов и промышленных предприятий, находящихся в совместном «аборигено-иммигрантском» владении. Китайское правительство охотно разрешает принимать такие инвестиции — из Гонконга, с Тайваня, из Сингапура, Индонезии и других стран. Индийские, мексиканские и прочие бизнесмены в США не перестают вкладывать деньги в экономику своих родных стран. С начала 1960-х годов Индию покинули около 25 000 «блестящих умов»; они осели в США, где многие добились успеха: индийцам, среди прочего, «принадлежат 750 компаний и фирм в Силиконовой долине». Эти индийцы охотно откликаются на просьбы индийского правительства о поддержке образовательных программ и о предоставлении займов индийским предприятиям. По результатам исследования 2002 года, половина из технократов и менеджеров Силиконовой долины иностранного происхождения (в основном китайцев и индийцев) «располагала учрежденными в их родных странах совместными предприятиями, филиалами, владела компаниями— субподрячиками и т. д.» {479}. Мексиканские бизнесмены и «голубые воротнички», равно как и представители других диаспор, практикуют тот же подход, а национальные правительства направляют полученные инвестиции в проекты, которые считают наиболее насущными.
Диаспоры осуществляют не только экономические вклады в свои родные страны. В период после падения коммунистических режимов в Восточной Европе из диаспор, преимущественно находящихся в США, вышли президенты Литвы и Латвии, премьер-министр Югославии, два министра иностранных дел и заместитель министра обороны, затем ставший начальником Генерального штаба Литвы, а также многочисленные чиновники ниже уровнем. В Польше и Чехии диаспоры принимали активное участие в кампаниях по выдвижению, соответственно, Збигнева Бжезинского и Мадлен Оллбрайт в президенты этих стран. Впрочем, оба потенциальных кандидата не выказали интереса к подобной возможности; Бжезинский в
