Еда во Франции — дело государственной важности, а готовящие ее — весьма важные люди. Не случайно один из самых знаменитых парижских шефов — Ален Дюкасс (род. 1956) попал в составленный американским журналом «Форбс» список ста самых влиятельных людей мира. Номер шеф-повара — 94, и, что любопытно, в списке он единственный француз. Этот гасконец создал гостинично-ресторанную империю с двадцатью ресторанами по всему миру, 1400 сотрудниками и ежегодным торговым оборотом в 44 миллиона евро. Зарабатывает он столько, что в 2008 году решил отказаться от французского гражданства и переехать из Парижа в Монте-Карло из-за тамошней щадящей налоговой системы. В Париже остались носящий его имя знаменитый столичный ресторан в паласе «Плаза-Атене» на авеню Монтень (три звезды) и ресторан «Жюль Верн» на Эйфелевой башне (одна звезда). Сын крестьянина, он любит вспоминать родную Гасконь и местечко Шалюс: «Там я получил эталоны вкуса. Впервые попробовал фуа-гра, маринады, дикого голубя и белые грибы. Для обеда было достаточно выйти в огород и собрать с грядки артишоки, фасоль и помидоры. Это были самые вкусные овощи на свете. Там я ходил удить угрей, щук и пескарей. Покупали мы только масло…» Дюкасс, что называется, «self made man», лицей гостиничного хозяйства бросил, в кулинарном искусстве совершенствовался сам и любит повторять: «Знаменитый ресторан — это не только клиенты в красивых машинах. За этим стоят строгость, страсть, любовь к труду, дисциплина и передача знаний»…
Жоэль Робюшон, знакомый любой французской домохозяйке по его кулинарным передачам, родился в Пуатье, освоил кулинарное искусство в Шалон-сюр-Севр и, поработав в подмастерьях в «Реле де Пуатье», быстро стал знаменитостью. В 29 лет он шеф-повар в высотном парижском отеле «Конкорд-Лафайет» на площади Порт-Майо, в 31 год получает престижный титул лучшего мастера Франции. С 1984 по 1996 год его парижский ресторан «Жанин» в 16-м округе неизменно отмечен тремя звездами справочника «Мишлен», а «Интернэшнл геральд трибюн» в 1994 году признает «Жанин» лучшим рестораном мира. В общей сложности Робюшон получил 18 звезд от «Мишлен» — больше всех своих коллег и теперь чуть расслабился. Два его парижских ресторана «Ателье Жоэля Робюшона» и «Стол Жоэля Робюшона» довольствуются двумя звездами…
Очень забавный старый шеф-повар с двумя звездами от «Мишлен» работает возле Дома инвалидов, на улице Юниверсите. Здесь мы с мужем решили однажды посидеть в мой день рождения. Ресторан носит имя шефа — «Ле Дивеллек», украшен макетами кораблей и морскими пейзажами и знаменит своими рыбными блюдами. Цены кусаются: кусочек рыбы или суп стоят от 40 до 90 евро. Но есть и придуманное шефом «дешевое» трюфельное меню за 95 евро, которое часто заказывают забежавшие пообедать крупные чиновники из соседних министерств. 1. Карпаччо из калакана с трюфелями. 2. Кассоле из моллюсков Сен-Жак с трюфелями. 3. Тюрбо тушенный с рисом и трюфелями. 4. Фрукты с мороженым и… (тоже!) с трюфелями.
Подобные кулинарные хулиганства месье Ле Дивеллек может себе позволить из-за преклонного возраста — у него за спиной сорок лет карьеры. Большой, толстый, добродушный, в стоптанных ботинках, он выходит в зал, останавливается возле столиков, тихонько спрашивает посетителей, всем ли они довольны. С завсегдатаями такого же преклонного возраста беседует подольше. Вот сидит один из них, седобородый седоусый старик с раскрасневшимися от еды и белого вина щеками — президент яхт-клуба Франции. Он уже посудачил с шефом (он его давнишний друг), а теперь обменивается шутками с официантами. Восьмидесятилетний яхтсмен явно в веселом настроении и жаждет общения. Ресторан почти опустел, все важные чиновники съели свое трюфельное меню и разбежались по министерствам. Поглядев в нашу сторону, старик широко улыбается, встает, покачиваясь, подходит и доверительно наклоняется к уху благоверного:
— Мы оба бородачи, а бородачи — хорошие люди. Вы, конечно, сенатор?
— Нет.
— Депутат?
— Тоже нет.
— Тогда что же вы здесь делаете?!
— Я… я коррумпированный иностранный министр! — импровизирует мой дипломированный инженер.
Старик удовлетворенно вздыхает и устремляет на меня взгляд вдруг совсем не по-стариковски заблестевших голубых глаз.
— Мадам, я надеюсь, что месье хороший любовник?
— Месье хороший муж.
Старик выпрямляется, воинственно топорщащиеся усы трепещут:
— Какой ужас! Где Ле Дивеллек?! Позовите его! Я скажу ему, что его ресторан деградирует — мужчины теперь водят сюда не любовниц, а жен!
…Французская гастрономия возносит своих кумиров до небес и низвергает в геенну огненную. Провозглашает лучшими и в мгновение ока развенчивает. Гарантирует колоссальные доходы и обрекает на разорение. Субтильность вкуса изысканных блюд оборачивается порой невыносимой горечью для их создателей. Трагична судьба известнейшего шеф-повара Бернара Луазо. Начав в 1968 году шестнадцатилетним пареньком у знаменитых «Братьев Труагро», получивших три желанные звезды «Мишлен», он поклялся добиться такого же успеха. Поработав у знаменитого столичного кулинара в «Ля Барьер де Клиши», он становится директором, а затем хозяином бургундского ресторана «Кот д’Ор» («Золотой берег»), В 1995 году открывает два ресторана в Париже — «Тетушка Луиза» и «Тетушка Маргарита».
Его меню, как и все меню великих французских шефов, напоминало стихи или сказку. Убаюкивало. Казалось, что в мире, где готовятся такие блюда, не может быть убийств, несправедливости и горя. Все прекрасно. Совершенно. Продумано до мельчайших деталей. Сначала на серебряном блюде появлялся судак с хрустящей корочкой и фондю из лука-шарлот с соусом из красного вина. Затем ляжки лягушек с чесночным пюре и соком петрушки. Потом телятина с картофельным пюре и трюфелями. Атмосфера, декор, обслуживание — все безукоризненно. Сверкающие приборы, хрустящие от крахмала салфетки, бесшумные официанты, мелодичный звон бокалов, тихие звуки пианино в углу зала. На Луазо сыпались хвалебные отзывы, его бургундский ресторан получил у самых строгих критиков оценку 19 из 20. Он начал выпуск готовых блюд с фирмой АЖИС, в 1998 году создал фирму «Бернар Луазо» и вышел со своими акциями на биржу. Работал без остановки, в волнении, в стрессе. От оценки критики теперь зависело не только реноме, но и состояние. Шеф-повара часто интервьюировали. Холеричный, с горящими глазами, он горячо говорил: «Если мой ресторан лишится одной из звезд, виноват буду только я. Это не критика заберет у меня звезду, а я ее потеряю!»…
Самый большой трудоголик в какой-то момент должен остановиться, удивиться неожиданной тишине, посмотреть на солнце, вздохнуть. Бернар Луазо не смог. Этот стареющий человек напоминал одновременно разогнавшийся локомотив и загнанную лошадь. Его успех, наверное, многих раздражал. Успех первопроходцев часто вызывает зависть и раздражение. Почему в ту злополучную зиму 2003 года на Луазо так безжалостно стал нападать журналист Франсуа Симон? И почему престижный во Франции кулинарный справочник «Го-Мийо» вывел ему не привычную оценку 19 из 20, а лишь 17 из 20, поставив под угрозу столь важную для него из-за акций на бирже третью звезду? Тоже зависть? Или работающий на три фронта шеф не углядел за каким-то мудреным соусом, подливкой, суфле? Теперь никто не скажет. Вскоре эту звезду вернут его жене — невозмутимой даме в безупречном костюме. Но Бернар Луазо об этом не узнал. 24 февраля 2003 года 53-летний кулинар закрылся в своем красивом кабинете, отделанном панелями темного дерева, и пустил себе пулю в лоб…
Как, будучи гурманами, французам удается оставаться стройными? Секретов несколько. Во-первых, они никогда не едят между завтраком, обедом и ужином. Еда для французов, как и во времена Людовика XIV, обедавшего в присутствии подобострастно застывших придворных, публичное действие со своими строгими правилами. Вечно что-то жующие американцы вызывают у них презрительное непонимание. Даже в кафе Больших магазинов, в предрождественской толкучке, они будут есть неторопливо и изящно — с салфеткой на столиках, пользуясь вилкой и ножом, аккуратно налив воду в стаканчик. Во-вторых, все француженки следят за фигурой. Если вечером парижанка пиршествует в ресторане или дома с друзьями, то утром не будет завтракать. Культура самоограничения воспитывается с самого раннего возраста.
Мне довелось наблюдать за девятилетней крохой, которая, закончив десерт, со взрослой интонацией, позаимствованной у мамы или тети, пропищала: «Боже мой, как много я съела! Завтра голодаю». В-третьих, быть толстым во Франции нездорово и просто-напросто неприлично. По телевидению постоянно говорят о правильном питании, о том, как избежать холестерина и лишних калорий. Когда парижане приглашают вас на ужин, то готовят замечательную трапезу с соответствующим каждому блюду вином. Когда они идут в ресторан, то тратят круглую сумму на веселое пиршество. Но это не значит, что так они едят каждый день. Мне довелось смотреть передачу, где весившая 53 килограмма француженка села на диету! Камера ни на миг не оставляла мужественную женщину. Вот прощальный ужин перед началом диеты: рагу с дивным соусом. А вот три дня мучений с пятью креветками и листиками салата на обед и ста граммами обезжиренного творога на ужин. Поедая их, дама с упорством пытаемого героя Сопротивления повторяла: «Мне хочется есть, но я выдержу, выдержу!» И выдержала, сбросив три «лишних» килограмма. Вот почему будничный ужин парижан может состоять из протертого овощного супа, или зеленой отварной фасоли и ломтика обезжиренной ветчины, или приготовленного на пару кусочка рыбы и яблока на десерт. Мои дети, оставаясь иногда у своих школьных друзей на ночевку посреди недели, привыкли к этим диетическим трапезам и частенько призывают меня дома к порядку: «Мама, пожалуйста, давай нам не русские порции, а французские!»
