Огонь — стихия
20. XII.66. Итак, восходя по человеку снизу вверх, мы от воздуха уже перешли к огню. Что он и где он. Откуда мы о нем имеем идею? Живой — теплый. Мертвый не имеет своей температуры, а ту, что в космосе: в тропиках труп горячий, на севере — студеный. Земля, вода, воздух не самостоятельны, но от меры тепла-холода зависят: лед — вода — пар — одно и то же: значит, есть первопричина, что их и уравнивать и различать может
Но, очевидно, лишь вода имеет свою постоянную температуру: и в лютую зиму вода подо льдом, чтоб оставаться водой, имеет 4°. И тем еще подтверждается, что вода — образ жизни. Значит, наше постоянство — от ровного тепла в нас. Когда оно нарушено, я — не я: в жару и в бреду, в дрожи и ознобе я вышел из себя, или мир прорвал, мою меру, мою плотину — и готов забрать?.. Значит, наше «я», постоянство наше не только от формы фигуры и вида лица, по которым мы друг друга узнаем, — но каждый из нас держится как определенная планета, не рассыпающееся и не рассеивающееся вещество, но живое тело и существо, которое, блюдя свою меру и постоянство состава, втягивает в себя свободные частицы мира и выталкивает излишние — т. е. проходит по миру, пропуская его сквозь себя, — именно благодаря мере тепла, которое держит в определенном равновесии агрегатные состояния веществ в нас: землю, воду и воздух. Потому, когда мы больны, мы в жару — и слизь, как разогретая магма в вулкане, выбивается и заливает голову, застит свет, заливает легкие — нечем дышать. Когда в ознобе, бледнеем, застывает кровь, мы цепенеем, превращаемся в столп и пласт земли. Но это все от нарушения меры тепла-холода в нас происходит
Значит, если земля — это разные частицы, атомы (и как земля, частицы, прах, мы тяготеем или рассыпаться, или без конца нагромождаться); если вода — однородная капля (и как вода, мы стремимся слиться, потонуть в общем, исчезнуть как особь); если воздух — вообще неделимость, непрерывное пространство (и как душа мы не собой, но как отрасль мирового духа живы, и воздух все время отзывает нас назад из пленения); значит, если при том, что все стихии презрительны к нашему особенному существованию, мы все же не расползаемся и не нагромождаемся до человека-горы, не сливаемся и не улетучиваемся, но пребываем как вот эта определенная форма, фигура, рост и узнаемся на личность и имеем образ, — что-то в нас должно быть, что пронзает все стихии, и связует не как внешняя форма, но внутренняя скрепа, заданность, идеал и образец, организация, руководство которой все стихии принимают, чтобы продолжать оставаться в человеке самими собой и не пожрать друг друга в анархии и не самоуничтожиться. То есть то, что человек есть не хаос, а космос (т. е. строй, порядок), дается тем, что в человеке есть всепроницающий огонь, который внутри нас мы знаем как ровное тепло, что спаивает нас воедино, а вне нас знаем как свет. Но нельзя играть с огнем, и мы живы, только пока в нас мера огня: поддерживается священный огонь ровным пламенем — иначе воспламеняемся и испепеляемся. Значит, жизнь наша, наше «я», постоянство нашей особи есть мера огня. Потому, если земля — атом, частица; вода — капля, шар; воздух — необъятность, бесконечность, — то огонь — мера, квант. Другими стихиями я наполнен, огнем я — сам (с усам). Огнем я — импульс, средоточие, источник жизни, центр движения, куда хочу, туда и пойду и сделаю
Огнем я стянут в кулак: сгущенное в точку вещество мира стало искрой, как в двигателе внутреннего сгорания (а человек именно и жив внутренним сгоранием и есть таковой двигатель: сжатое до отказа бытие и вещество ушло через искру в небытие и пустоту, зато энергию развило). Огнем я — воля и самодвигатель и перпе-туум мобиле. Пушкин недаром для человека-поэта приводит образ огня на алтаре и жертвенного треножника («Поэту»). Человек здесь так же горит мерами, — как и космос Гераклита
Но как огонь во мне выступает, где виден. Мера огня есть квант, вспышка, язык пламени. Но ведь каждый человек есть оболочка языка пламени, на него нанизан, взвивается огнем, и глаз — искра, уже над языком пламени. Ведь и вертикальная походка откуда? Земля дает вертикаль вниз, действующую как сплющиванье, вода — растеканье по горизонтали, воздух — истаивание во все стороны, в объем пространства. Но язык пламени есть живая вертикаль, и вся фигура человека и по виду сродни с языком пламени: внизу узок, в середине утолщение, туловище, кверху сужение. Человек снизу кверху взвивается огнем1 — и глаз есть уже искра, что от языка пламени отрывается, взлетает вверх и в мир улетает: глазом мы сообщаемся уже не с веществом, а с мировым светом И роль огня: привести землю, воду, воздух — к свету, а наше тело — к глазу и уму. Глаз — искра: узенькие ворота, с пуговку, а весь мир и все величины сквозь них проходят: и небо, и насекомое. Искры — из глаз. Также и искра — точка, а от нее взрыв и исчезновение Хиросимы. Для света, как и для ума, не имеют значения величины, но идеи (виды) вещей и всего. И как идея в уме, вселенная равна слезинке младенца
Наш квант, наш язык пламени и искра в глазах — есть наше «я», наша личность, характер — и наш образ в глазах других. И как при горении языка огня, он пульсирует, от него исходят волны, так и от нас живых — горячие образы истекают и отлетают, которые и воспринимают на себя другие люди (так Демокрит представлял познание вещей и видов-идей). Недаром познание-это отражение, запечатлевание. Но вернемся к огню, а то мы уже на свет вырвались. Нет — назад, в состав человека, и закроем глаза и попробуем: что мы воспринимаем от огня, помимо света, и каков он не зрительно? Тогда как Когда мы закрываем глаза, мы сосредоточиваемся, ощущаем полноту своей внутренности и слышим ее жизнь: сердце стучит. Сердце — середина, средоточие, центр, ядро нашего существа. Живот и гениталии, где главная капля-семя, — центр и источник жизни. Но жизнь — это родовое, а не личное в нас. Жизнь сквозь нас проходит, и семя не мою личность, а род Адама и всего бытия! Недаром те, кто прозябают, влачат существование, коптят небо, вялые, те не стоят, а лежат, как баба-Обломов на диване, тюфяки в себе содержит: я лишь труба проходная, и для протекающей по мне жизни совсем безразличны мое русло и берега С точки зрения шара живота — капли жизни, нарастающее вокруг кишечника бытие могло быть и медузой, и жирафой, да и вообще можно было взять семя отца моего, выдержать двадцать лет, когда я бы достиг половой зрелости, — и вложить в мою женщину, — и с точки зрения жизни продолжение рода прекрасно обошлось бы без меня, миновало эту стадию Так что когда проблему бессмертия человека хотят решить, сведя к продолжению жизни и рода, вечной жизни природы, — это лишь никчемность человека доказывает- что без него все прекрасно обойдется Итак, личность, я, средоточие нашего существа возносится на трех этажах земли, воды, воздуха — и занимает верхнюю часть нашего тела, вздымается от печени (нашей печи-топки, вырабатывающей кровь) через сердце — средоточие, перводвигатель (там вспышка, квант) до рта-слова (рот огнем пышет, как кони сказочные) и глаза (Сфера воздуха, души, в общем, несколько ниже легкое, рот, уши)1 На этом же уровне недаром находятся руки — орудие и орган нашей деятельности в мире, труда, формирования вещей- ведь всякое создание есть оформление материи, обожжение земли, а всякая вещь, созданная трудом, — это мера огненной земли Так и получается, что вещь — зеркало «я» ее создателя, его образ, а объект — творение субъекта, ибо личность, мера, квант отражается, запечатлевается на веществе (в него вносится тоже мера) и формирует его по своему образу и подобию Руки — отростки нашего огня, язычки, боковые отроги нашего пламени, ибо их роль та же, что и огня. все соединять, связывать, преобразовывать.
Но так же, как все другие стихии, восседая на своем престоле, царствуют всем человеком и воздействуют на соседние государства и их территории, так и огонь, хотя и локализовали мы его в верхней части, воздействует на все прочие стихии и, собственно, везде не в своей чистой форме проявляется, а в отраженном виде, как рабочий — в вещи- в характере души, в составе жидкостей, в консистенции и качествах нашей земли — материи, мяса, кожи, мышц и т. д. Но главное, в чем след его деятельности, — это тепло внутри
1 Получается иерархия соответствии, которую можем представить даже таблицей:
Сверхидеи
Бытия
Состав
Человека
Стихии
Материя
Эрос
Дух
Труд
Логос
тело
ЖИЗНЬ
(продолжение рода)
дыхание, душа
«Я», личность
ум
земля
вода
воздух
огонь
свет
нас и красный цвет наших внутренностей- цвет обожженной (но не обугленной и не испепеленной) земли Недаром среди трех основных мировых цветов белый, красный и черный — красный занимает срединное положение (как сердце), и это — цвет жизни (тогда как черный и белый у многих — цвета смерти и бессмертия) Красный — цвет собственно человека, занимающего в мироздании срединное царство, тогда как белый — цвет и богов (точнее чистый свет, свободный от жизни), а черный — тьма и хаос И белый и черный — бесконечны Красный же есть цвет космоса, организации, структуры И человек сверху бел, снизу черен-волосат-лесист (модель — лицо на челе волосы не растут, но на бороде)
