Чтобы ответить на эти вопросы, нужно детальнее рассмотреть, как разворачивалась «культурная революция».
Новое обострение политической ситуации в стране было сознательно инициировано Мао Цзэдуном. Первые шаги осуществлены им и его женой Цзян Цин весной 1965 г. даже втайне от Кан Шэна и Чжоу Эньлая – людей, которые до последнего шли вместе с Мао как национальной, так и своей собственной судьбой.
Все началось с невинной на первый взгляд академической дискуссии. У Мао и его жены возникла идея раскритиковать пьесу драматурга У Ханя «Разжалование Хай Жуя», написанную еще в 1961 г. К сожалению, нам недоступна ни сама пьеса, ни критическая статья, которая не оставила от нее камня на камне. Предположим, что пьеса была заурядной, найти что-то нужное для критического вдохновения можно было в любом другом материале. Низкопробная плакатная пьеска, очевидно, выбрана была в качестве козла отпущения. Суть была не в самой пьесе, а в чрезвычайно агрессивном, даже как для коммунистического Китая, стиле «критики». Чтобы оценить качество статьи, достаточно проследить за историей ее появления. Статья готовилась в большой тайне и при участии более чем узкого круга лиц. Во-первых, решено было писать статью не в столице, а в Шанхае. Детали были поручены «Цзян Цин и ее людям», как высказался позже Мао. В Шанхае подготовку статьи поручили Яо Веньюаню. «Чтобы организовать это дело», Мао Цзэдун сам выехал в Шанхай; достаточно сказать, что он лично правил ее трижды. Они с Цзян Цин решили, что не следует показывать статью даже Кан Шену и Чжоу Эньлаю, потому что в таком случае возник бы вопрос, почему бы не показать ее также Лю Шаоци и Дэн Сяопину.
Мао Цзэдун с женой Цзян Цин
15 ноября 1965 г. шанхайская газета «Цзефан жибао» («Освобождение») напечатала написанную Яо Веньюанем и тщательным образом отредактированную Мао и Цзян Цин погромную статью против пьесы несчастного У Ханя. Грубость и преднамеренная примитивность критики имела целью поощрить самые широкие массы не только студенческой, но и школьной молодежи к самодеятельной сокрушительно критической политико-литературной деятельности. В марте 1966 г. на политбюро Мао Цзэдун сказал: «Нужно, чтобы студенты сбросили профессоров».[744] За статьей Яо последовали ей подобные, уже действительно самодеятельные. После этого Мао сам руководил подготовкой «Сообщения от 16 мая», что стало началом организованной охоты на ведьм. В июле он высказался еще циничнее и понятнее: «Следует опираться только на революционных преподавателей и учеников. Сейчас сложилось положение, когда везде на первом месте стоит страх перед беспорядками. В настоящий момент занятия в учебных заведениях остановлены, но питание выдается. А когда поешь, то появляется энергия, появляется желание устроить беспорядок. Если не заниматься смутой, то что же делать? А смуту можно делать, только опираясь на учеников».[745]
Яо Веньюань
Против статей, а следовательно, против «опоры на революционных преподавателей и учеников» выступили Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Пэн Чжень, Лу Диньи. По указанию Мао Цзэдуна статьи были перепечатаны везде, проигнорировали указание лишь руководители Пекина и провинции Хунань. Потом статьи были изданы отдельной брошюрой, но Пэн Чжень не позволил издавать в Пекине и эту брошюру. Следствием была «реорганизация Пекинского МК», сопровождаемая введением в Пекин новых дивизий. Пэн Чжень в конечном итоге в мае 1966 г. был арестован. Он пересидел последующий ход «культурной революции» в тюрьме и был реабилитирован в начале 1979 года.
Преподавательница философии Не Юаньцзы 25 мая 1966 г. после свержения Пэн Чженя вместе с шестью преподавателями и студентами Пекинского университета написала дацзыбао о связях ректора университета с Пэн Чженем. Мао велел передать эту листовку по всекитайскому радио как «первый марксистский дацзыбао». «По значению это событие превосходит Парижскую коммуну», – говорил он.[746] После «культурной революции» следы этой революционной марксистки теряются в безвестности.
С началом «культурной революции» военные звания в армии Китая были ликвидированы, все одели одинаковые фуражки со звездами и тужурки-хаки с красными петлицами без отличий.
За спиной «культурной революции» и маоистского меньшинства в ЦК стояла армия во главе с маршалом Линь Бяо.
Политическое руководство движением хунвейбинов было возложено на «группу ЦК КПК по делам культурной революции». Руководителем группы был назначен Чень Бода, который был политическим секретарем Мао еще в 1937 г., с 1958-го – главным редактором «теоретического» журнала «Хунци», членом политбюро, и его «постоянного комитета» после IX съезда КПК. Чэнь Бода исчез в 1970 г., как только исчезла «культурная революция», и официально был объявлен «крепколобым последователем Линь Бяо».
1 августа 1966 г. Мао написал письма к хунвейбинам, 5 августа он сам написал дацзыбао, а 18 августа встретился с хунвейбинами (во встрече приняло участие несколько сот тысяч юных борцов за коммунистическую справедливость).
23 августа Мао Цзэдун говорил: «Моя мысль – пусть устраивают беспорядки еще несколько месяцев».[747] В действительности дебоши продолжались еще не один год, а после тех обещанных «нескольких месяцев» начался настоящий бедлам. Август был для Мао решающим потому, что в этом месяце собрался XI пленум ЦК КПК.
Мао оказался в меньшинстве в ЦК, но он осмелился вынести все проблемы на рассмотрение пленума. На самом пленуме, который проходил при условиях безумного натиска молодых фанатичных сторонников Мао, поддерживаемых бесчисленными дивизиями, Великий Вождь собрал едва больше половины голосов. Разговоры Чэнь Бода с представителями большинства ничего не дали.
Период от XI пленума до «январской бури» в 1967 г. был назван самим Мао поворотным этапом в развитии «культурной революции». Вся закулисная работа проведена в октябре – декабре 1966 г. Так, начальник канцелярии ЦК КПК, всевластный партийный бюрократ, ветеран партии Ян Шанкунь в декабре 1966 г. в дацзыбао, простой скромной стенгазете, был назван «членом черной антипартийной группы Пэн Чженя», обвинен в «карьеризме, предательстве и шпионаже», – и этого было достаточно для конца его карьеры (реабилитирован в декабре 1978 г.). Лу Диньи в сентябре 1966 г. был объявлен хунвейбинами «изменником, шпионом и контрреволюционером-ревизионистом», – и через год арестован (реабилитирован в 1978 г.). Так революционные волна за волной смывали с палубы корабля китайского коммунистического государства самых известных ее руководителей.
Апогеем хунвейбинской «демократии нового типа», якобы китайского варианта Парижской коммуны, стала «январская буря» в 1967 г. – «воодушевление власти», «великое объединение» или «объединение трех сторон». «Январская буря» преодолела сопротивление парткомов в провинции, которые не сдавались без боя и мобилизировали для защиты порядка от хунвейбинов рабочие отряды, крестьян и в ряде мест – армию.
23 января 1967 г. Мао Цзэдун в письме к Линь Бяо требует направить армию «для поддержки революционных масс». Позже, 23 августа 1967 г., принято «Решение ЦК КПК, Государственного совета КНР, Военного совета ЦК КПК по делам культурной революции относительно предоставления решительной поддержки массам революционных левых подразделений Народно-освободительной армии Китая».
К этому времени уже стало понятно, кого персонально имеет в виду Мао Цзэдун, объявляя революционную войну «ревизионизму».
В марте 1967 г. под руководством Мао были подготовлены «Указания по поводу критики брошюры Лю Шаоци “О работе коммуниста над собой”». Открытая критика Лю Шаоци начинается с двух публикаций Ци Беньюя (заместитель главного редактора журнала «Хунци», член группы ЦК КПК по вопросам культурной революции): «Патриотизм или измена?» и «Главный стержень брошюры «О работе коммуниста над собой» – это измена диктатуре пролетариата».
В статье «Великие стратегические установки» (сентябрь 1967-го) Мао говорил: «Нужно сбросить горсточку самых крупных лиц в партии, которые стоят у власти и идут капиталистическим путем (курсив мой. – М. П.), нужно сбросить их не только организационно, но и политически, идеологически и теоретически. Нужно вызвать новый подъем широкой критики, считать это основной задачей, которая доминирует над всеми другими. Нужно соединять критику горсточки самых крупных лиц в партии, стоящих у власти и идущих капиталистическим путем, с критикой лиц, стоящих около власти на местах и в местных организациях и идущих капиталистическим путем».[748]
Статья содержала прямые указания на главных врагов, которые «идут капиталистическим путем»: «Главными объектами критики должны стать Лю Шаоци, Дэн (Сяопин), Тао (Чжу), Пэн (Дэхуай), Ло (Жуйцин), Лу (Диньи), Ян (Шанкунь); в армии центр веса критики должен приходиться на Лю Шаоци, Пэн Дэхуая, Хэ Луна и Ло Жуйцина».[749] Часть самых «крупных лиц» была действительно устранена и уничтожена. Так, старого Чжан Веньтяня (бывшего посла в Москве, ветерана КПК и открытого противника Мао Цзэдуна) замучили в г. Уси в тюрьме 1 июля 1976 г., когда «культурная революция» уже отзвучала. Первый секретарь парторганизации провинции Гуандун Тао Чжу, удостоенный отдельного упоминания Мао Цзэдуном, замучен до смерти в 1972 г. Ло Жуйцин, бывший начальник Генштаба, был реабилитирован, назначен военным советником Военного совета ЦК самим Мао Цзэдуном и пережил Мао на два года. Лю Шаоци умер в тюрьме в Кайфыне в 1969 г. и реабилитирован через десять лет. А Дэн Сяопина водили в шутовском колпаке по улицам, потом он, морально и политически уничтоженный, сидел где-то в безвестности, – пока не пришло его время.
