его «Греческих заветах», заметна тенденция к замене устоявшегося в исламской теологической и законоведческой литературе и ставшего техническим термином выражения
аль-Када́’
ва-ль-Ка́дар, т. е. Божественное предопределение, другими – просто
кадар, акда́р, макду́р, макади́р. Здесь я вижу не просто размывание идеологически обязательного понятия через введение новых лексем, но и придание новым понятиям иного смысла, тяготеющего именно к «року», «фортуне», просто даже «стечению обстоятельств». Корень
кадара имеет и такое значение, как «определять», «рассчитывать» и т. п. И в этом случае упомянутые термины, альтернативные выражению
аль-Када’
ва-ль-Кадар имели бы отношение не к Божественному предопределению, которое не поддаётся преодолению, а к каким-то расчётам условий и событий, расчётам, подобным астрологическим.
Ибн-ад-Дая соскальзывает к новым сравнениям, которые призваны помочь уразумению взаимозависимости между роком и делом. «Некий мудрец прибег к уподоблению рока и дела и сделал рок похожим на зрячего, но безногого мужа, а дело – на слепого, но крепкого и с ногами. И если они помогут один другому, то слепой понесёт зрячего и зрячий окажется с ногами слепого, слепой же – под водительством зрячего. А если они повздорят, и останется слепой в одиночестве, то труден будет его путь и не будет у него уверенности в том, куда он идёт. А зрячий останется на своём месте, не в состоянии никуда двинуться» [191].
Ещё один авторитетный автор (его произведение цитируется на протяжении всего Средневековья) – Абу-Бакр ат-Тартуши, несомненно, является сторонником активизма. «Путь осуществления какого-то дела для человека, устремившегося к нему, состоит не в том, чтобы дверь закрыть перед ним и дело сие препоручить Господу и ждать, пока оно состоится». Ещё раз он повторяет: «Тот, кто уселся дома и дверь дома закрыл, уповая на Всевышнего Аллаха», – такой человек разошёлся со здравым смыслом и погряз в неразумии. Чтобы совсем стало ясно, приводит он и конкретный пример отрицаемого им квиетизма. Он пишет о человеке, который «взыскует растения и потомство, но садится в доме своём, и с женой не имеет сношений, и землю не засевает, надеясь в этом на Всевышнего Аллаха, веруя, что жена его родит без совокупления, а земля даст растения без того, чтобы что-то посеять». Такой человек «выходит за пределы разумного, небрежёт повелениями Аллаха». Достоин порицания и тот, кто ни к чему не стремится. Такой человек «ослабляет свой пыл, оподляет душу, он становится похож на живущих в норах животных и насекомых, кои в норах рождаются и там умирают» [192].
Очевидно, что идеалом для ат-Тартуши является человек деятельный – планирующий, предусматривающий, берегущийся, решающий, действующий. Он напоминает о фактах предусмотрительности и активного влияния на обстоятельства в истории ислама. Ведь Пророк и панцирь носил, и велел вырыть ров вокруг Медины, и расставил лучников в битве при Ухуде, уберегаясь от атаки Халида Ибн-аль-Валида, и сам лечился, и других заставлял лечиться [193].
Но было идеологическое ограничение такой проповеди активизма – провозглашаемое в исламской религии всесилие Аллаха, Его промысел в мире. «Знай перво-наперво, – обращается к читателю сам автор „Светильника владык“, – что всё в мире – движение и покой, добро и зло, польза и вред, вера и нечестивость, покорность и восстание – происходит по предопределению (аль-Када’ ва-ль-Кадар). Так, и птица не полетит на своих крыльях, и не поползёт тварь на брюхе и лапах, и не пролетит комар, и не упадёт листок – кроме как по Его предопределению, Его волению, Его желанию. И не произойдёт также ничего из упомянутого без того, чтобы не знал Он об этом заранее» [194]. Опровергать это положение ат-Тартуши не взялся бы по понятным причинам. И ему остаётся только ослабить или даже свести на нет противоречие между активизмом и фатализмом.
Ат-Тартуши делает это, переводя противоречие в соотношение двух пар понятий, и, оперируя ими, стремится обосновать активную жизненную позицию. Во-первых, предопределение и человеческое устремление «не могут отрицать одно другое» в том смысле, что Божественное предопределение охватывает всё происходящее. Поэтому «может случиться, что Всевышний Аллах предопределил, что нечто произойдёт с тобой без твоего стремления, и оно происходит с тобой; а может и так, что Он предопределил, чтобы происходящее осуществилось при твоём стремлении, и так будет». Иными словами, и стремление подчиняется предопределению, поэтому между ними не может существовать взаимного отрицания. Во-вторых, есть ещё одна пара – упование и добывание, и они не противоречат одно другому, потому что локализованы в разных местах: упование – в сердце, добывание – в телесных органах. «А вещи, находящиеся в двух разных местах, не могут быть противоположными». Иной вариант той же идеи: «Упование на предопределение черпается в разуме, а стремление и добывание коренятся в деле». В-третьих, ат-Тартуши превращает предопределение и человеческое стремление в два одинаково важных условия деятельности. Он приводит сравнение их с двумя перемётными мешками на спине вьючного животного. Они должны быть уравновешены; в противном случае мешки станут спадать, животное утомится, и путешествие не заладится. Ещё одна аналогия – история слепого и безногого, которые объединились, и первый носил второго, так они и жили. (Правда, ат-Тартуши, быть может, не без умысла не уточняет, кто символизирует, скажем, предопределение – слепец или безногий калека, известные нам по «Греческим заветам».) «Так и с этим, – заключает ат-Тартуши, – смазывая проблему первичности-вторичности „слепца“ и „калеки“, – причина предопределения – человеческое устремление, а причина устремления – предопределение; одно вызывает другое (букв.: каждый назначает себе сотоварища)» [195]. Достаточно гибка, скажем так, практическая рекомендация читателю-мусульманину: «Пусть он (раб Божий. – А. И.) не опирается только на причинность, надеясь на неё, но делает это, веря, что Всевышний Аллах творит, что пожелает» [196]. Это казуистическое высказывание означает одно: человек должен действовать, принимая во внимание существующие причинные зависимости и создавая новые по собственному усмотрению, но при этом он должен верить во всемогущество Аллаха.
Хазм, или Идеал человека деятельного
Парное противопоставление обнаруживается и у аль-Маварди, который подразделяет то, под воздействием чего находится правитель, на две группы событий: во-первых, проистекающие из «Божественных причин», во-вторых, из «людских акцидентальных воздействий». Но здесь нет равновесия «перемётных сум»: акцент смещается – к причинности от фатализма, к активизму от квиетизма. В разных обстоятельствах и условиях рекомендуются различные образы действий. В первом случае владыке надлежит заняться поведением своим и подданных и улучшить его. (Предполагается, наверное, что они прогневили Аллаха своими дурными поступками. Прямо аль-Маварди об этом не говорит.) Приводятся слова, приписываемые Пророку Мухаммаду: «Если наместники чинят несправедливость, то небо не приносит дождя». (Это – проявление веры в зависимость времени, т. е. широко понимаемых условий социального бытия от власти.) В
