Поясняя значение слова дивный, Срезневский обращается к цитате из «Слова о полку Игореве». На эту поэму при анализе слова ссылается и современный филолог: «Украинское заклятие Щоб на тебе Див прийшов! возвращает нас вновь <…> к “темному месту” “Слова о полку Игореве”: “Солнце мраком ему путь загородило; тьма, грозу суля, громом птиц пробудила; свист звериный поднялся; Див забился, на вершине дерева кличет – велит послушать земле незнаемой, Волге, и Поморью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тмутараканский идолище!”
До сих пор ведутся дискуссии, кого именно древние русичи называли дивом – языческое божество, зловещую птицу-вещунью, предупреждающую половцев об идущих на них войсках Игоря Святославича, или даже… дивого – дикого, т. е. половца, сидевшего на дереве, а затем свалившегося наземь («уже връжеса дивь на землю»)». Есть попытки связать «этот мифологический персонаж с былинным Соловьем-разбойником и косматым дивом из поэмы Низами “Искандер-наме” (XII в.). Такого дива, рассказывает Низами, использовали в битве румов с русами в районе Кавказа <…> Для языковеда более убедительна “перекличка” слова див с целым рядом других наименований божеств <…> Этимологически слово див связано с восточнославянским именем бога дый, упомянутым в южнославянском тексте “Хождение Богородицы по мукам”, с иранским и армянским обозначением злого мифологического существа – дэва. <…> Слово див, таким образом, можно рассматривать в одном ряду с наименованиями языческих богов Киевской Руси» /77/.
С той же категоричностью в другой книге утверждается, что див – это, несомненно, птица /78/.
Мы, видимо, не сможем высветлить это «темное место» великого русского сказания до той поры, пока не свяжем упоминание о диве с последующим текстом:
«На реке на Каяле тьма свет покрыла, / по Русской земле разбежались половцы, / точно выводок гепардов. / Уже пала хула на хвалу; / уже набросилась нужда на волю; / уже низринулся Див на землю. / Вот уже и готские красавицы / запели на берегу синего моря, / звеня русским золотом, / поют время Боза, / лелеют месть за Шарукана» (перевод Н. А. Мещерского).
Как ясно видно из этого отрывка, упоминание дива здесь прочно увязано не столько с конкретным событием, сколько с осмыслением некоего исторического периода, в который на Руси произошли важные духовные и нравственные потрясения: «пала хула на хвалу», «набросилась нужда на волю», «низринулся Див на землю».
Мы уже говорили о связи древнейшей истории русов с землями Востока, откуда и донесли древние русичи палестинское имя Калита и шумерское Калке – Калка /БЭ, 379, 389/. Наши предки X–XII вв. знали историю Руси глубже и основательней, чем авторы многотомных трудов последующих веков. К многочисленным фактам тут можно добавить и параллель между названием реки Каялы и индийским словом Кала, именем божества, персонифицирующего время /МНМ, 1, 611; см. об этом: 79/. Тогда Каяла – не просто случайный топоним, но обозначение определенного отрезка истории (кстати, сейчас мы живем в периоде, называемом индийцами Кали-юга), в который последовали эти перемены, и тогда яснеет не только значение слова див, но и смысл всего приведенного отрывка. И как строки: «Встала Обида в силах Дажь-Божа внука, / вступила девою на землю Трояню» – точно отсылают нас к Троянской войне из-за Елены Прекрасной (тоже, кстати, персонажу многих русских сказок), так и строки: «Уже снесеся хула на хвалу; / уже тресну нужда на волю; / уже връжеся дивь на землю» – указуют на времена вавилонского смешения, распада языка.
Что значит «уже снесеся хула на хвалу»? Исследование цепочки: слово – слава – хвала – хилый (квелый) – хула, хулить /Фасмер, III, 664, 673; IV, 228, 283 и др./ – ясно откроет нам, как происходил распад слова, превращая его в хулу, и окажется, что глубочайшая историко-философская мысль уложена автором «Слова о полку Игореве» в одну краткую прямую строку, смысл которой был абсолютно внятен современнику.
Верно, сразу мало кто согласится с таким выводом в силу его неожиданности. Но попытаемся продолжить наши рассуждения.
Див не «свалился на землю», как преполагают некоторые переводчики. Див «връжеся» – вторгся, врезался, вклинился, вломился с вражьими, возможно, иноверческими идеями, поскольку корень слова връжеся указывает на родственность слов: вера, вора, ворог, вражий, ворожить (о чем было выше: ВОРОЖИЙЕ). Врещи-ся – в том числе напасть, наброситься /СлРЯз XI–XVII, 3, 111/.
И тогда предыдущее упоминание дива в сложном абзаце поэмы, так и этак разбиваемом переводчиками знаками препинания в поисках смысла, тоже становится понятным: збися (оживился, встрепенулся, взбесился) див (существо нижнего мира), кличет верху древа (жизни, рода), велит, чтобы покорилась земле незнаемой (т. е. такой, с которой не хотят знаться /СлРЯз XI–XVII, 11, 123/) и тмутороканскому идолу Русские земли: Волга, По-морие, Посулие и т. д.
Так мы узнаем, что речь здесь идет не только о политической независимости, но о свободе веры.
Див как символ или представитель чуждых верований выступает на стороне половцев и впрямую связан с ними. Ибо и «поле незнаемое» находится, оказывается, «среди земли Половецкыи». Весь дальнейший текст исторически прочно увязывается со строкой о диве.
Что это за «готские красавицы», которые «поют время Боза (Бусово), лелеют месть за Шарукана»? «Готы жили в Крыму и частично около Тмуторокани <…> Готы радуются победе половцев <…> Бус – это, по-видимому, антский князь Бос, Боус или Бооз. Как рассказывает римский историк Иордан, гот по происхождению, в 375 году нашей эры готский король Винитар, внук Вультвульфа, победил антов (предков восточных славян – русских) и приказал распять на кресте (подчеркнуто мной. – С. М.) короля антов Боза, его сыновей и семьдесят знатных антов. Готские девы воспевают это время. <…> Месть за Шарукана, которую лелеют на берегу синего моря готские красные девы, упомянута в “Слове” отнюдь не случайно. Шарукан был дедом Кончака. Шарукан потерпел жестокое поражение от Владимира Мономаха в 1106 г. Его сына Отрока Владимир Мономах загнал на Кавказ, за Железные Ворота. Внук Шарукана и сын Отрока – Кончак впервые смог отомстить после поражения Игоря за бесславие деда и своего отца» /80/.
Обратим внимание на способ казни антской знати во главе с Бозом (а также на значимость имени Боз – Бог). Вопрос о распятии на кресте – об этом диком, но символичном способе казни, дошедшем из дохристианских времен, – остается, кажется, неизученным. Но столь жестокую расправу, видимо, следует связывать с борьбой вер и с ожиданием грядущего Великого Креста. Распространная в Римской империи, казнь через распятие (по иным утверждениям при этом использовались кресты в форме буквы тау, а также косые кресты, которые с древнейших времен являлись символом солнца) едва ли применялась среди цивилизованных народов по крайней мере к началу IV в., когда Константин Великий объявил христианство господствующей религией в империи. Встает вопрос, почему царь восточных славян – русских, еще до христианизации Руси, был казнен вместе с антской верхушкой именно через распятие, хотя в в свое время такой казни язычники подвергали только последователей Христа? И кто же были сами готы: «группа германских племен» /СЭС, 332/ или некие народы, присвоившие себе это имя?
Как раз имена позволяют отыскать пути народов в более древней истории. Шарукан – не только дед хана Кончака. Удивительным образом это династийное имя сквозь три тысячелетия перекочевало от врагов Шумера к половецким ханам, врагам Руси. «Саргон, Шаррукин <…> стал основателем аккадской империи в Месопотамии (2730 г. до н. э.). <…> Имя С. вновь появляется в ассирийских царских списках – Саргон I в 19 в. до н. э., Саргон II в 721–705 гг. до н. э. Последний посвятил свою деятельность подавлению мятежей, удивительно часто угрожавших стабильности ассирийской державы» /81/.
Так что половцы (половина, полова – отсеянные от верующих) или, правильнее, управлявшая ими верхушка, похоже, таинственным образом связаны с древней историей Шумера и Аккада в их противостоянии. По крайней мере, есть повод задуматься, насколько случайным оказалось то, что Саргоны половецкие XI в. связали династическую нить Саргонов Аккада и Ассирии. И, вероятно, прав исследователь, считая, что за текстом «Слова» просматривается некий более древний памятник /82/, только пласты эти, быть может, залегают не на столетней, а на тысячелетней глубине.
Но вернемся к слову див. Выше отмечалось, что слово дивный в русском языке означает ряд взаимоисключающих понятий: славный, знаменитый – но и дикий, грубый, свирепый. Такое раздвоение смысловых рядов свидетельствует, что в арийском сознании на протяжении веков это слово неоднократно меняло значение: так жестока, длительна и глубока была религиозная борьба. Однако вопрос это крайне сложный и требующий серьезных научных исследований, а потому мы лишь коснемся его.
