В отличие от змееборцев-славян, иудеи издревле являются почитателями змея. «Моисей и Аарон пришли к фараону и сделали так, как повелел Господь. И бросил Аарон жезл свой перед фараоном и перед рабами его, и он сделался змеем. И призвал фараон мудрецов и чародеев; и эти волхвы Египетские сделали то же своими чарами. Каждый из них бросил свой жезл, и они сделались змеями; но жезл Ааронов поглотил их /Исх 7:10–12/. Толковая Библия по этому поводу пишет: «…жезл Ааронов есть жезл Моисеев, чудесным образом превращенный в змея при Хориве и назначенный служить орудием последующих чудотворений» /71/.
«В книге Числ /21:9/ говорится, что когда израильтяне были уязвляемы в пустыне за ропот против Бога и Моисея, то Моисей получил наставление от Бога сделать (медного) змея и выставить его на знамя, чтобы всякий, потерпевший уязвление, взглянув на него, оставался жив» /БЭ, 279/: «И сделал Моисей медного змея и выставил его на знамя…».
Из Ветхого Завета также известно, что медный змей Моисея был прибит на воротах Иерусалима и сохранялся евреями до времени Иезекии, который уничтожил его, «потому что до самых тех дней сыны Израилевы кадили ему и называли Нехуштан /4 Цар 18:4/» /БЭ, 280/.
Моисей и Аарон как повелители змей выступают в Библии неслучайно. «У древних евреев-язычников было божество по имени Гад (Gad) <…> В славянских языках гадъ – “пресмыкающееся” <…> от его названия произошли слова гадъ “предсказатель” и гадать “ворожить”» /72/.
Но что же все-таки означает слово РОНИ, РОНО, РОНА? В русских словарях мы его не нашли, но, оттолкнувшись от слова урон, с помощью Фасмера пришли к глаголу ронить, и выяснился любопытный факт: в славянских языках это слово несет не только привычный современный смысл, но и означает пролить, течь, струиться /Фасмер, III, 501/. Прежде мы уже говорили, как тесно связаны в нашем языке слова вода и ведать, знать, то же можно сказать о словах речь и речка, и именно это навело на мысль, что непереводимое, казалось бы, утраченное слово может быть связано с глаголом ронить – течь, струиться, а следовательно, с некими знаниями, речью, письменами.
Тут, безусловно, приходит на память история о Золотом руне. «Золотое руно, в греч. сказаниях шкура золотого барана. Согласно мифам, Нефела получила З. р. от Гермеса и отдала своим детям Фриксу и Гелле. На баране Фрикс прибыл к царю Эету в Колхиду, где принес барана в жертву Зевсу и повесил шкуру в роще Ареса. Там она охранялась драконом. Ясон и аргонавты привезли
З. р. обратно в Грецию» /73/.
О Золотом руне высказано немало догадок и предположений, в частности, античный историк Харакс Пергамский (II–III вв.) утверждал, что это была овечья шкура, «на которой были изложены золотом правила письма», а Гераклит Милетский упоминал, что «золотое руно могло говорить по-человечески» /74/. Словом, можно предположить, что эта священная «самоговорящая» книга содержала особые духовные (ИЕРЕИ РОНИ) знания древности, может быть, и упомянутый выше священный алфавит ариев – т. е. руны.
РОНИ – руны, те самые таинственные письмена.
«Руны, 1) вырезавшиеся на дереве, камне и т. п. буквы алфавита, применявшиеся скандинавскими и др. герм. народами главным образом для культовых и памятных надписей (II–XIII вв.). 2) Консонантное письмо азиатских тюрков (II–XIII вв.) на основе согдийского письма, восходящего к арамейскому» /СЭС, 1148/. Здесь же далее читаем: «Руны (фин., ед. ч. runo), эпические песни карелов и финнов, а также песни разных жанров у народов прибалт. – фин. языковой группы».
Но какая может быть связь между скандинавскими рунами и Золотым руном Древней Греции? Обретя Золотое руно, греческие герои, опасаясь преследования, возвращались на родину не через Пропонтиду, а по Истру (Дунаю), и, «поднявшись по реке Эридан, аргонавты вышли через Родан (Рону) в земли кельтов» /МНМ, 1, 100/. Неудивительно, что кельты стали обладателями части знаний, связанных с рунами. Миф рассказывает, что Золотое руно вернулось в Грецию, и далее следы его теряются в веках.
Прочно соединена цепочка слов РОНИ – руно – руны – Рона – урон (потеря).
Столь же прочно связаны русские слова река – речь, хотя словарь Фасмера и отрицает эту связь. Тем не менее большинство часто употребляемых определений одинаково подходят как к слову река, так и к слову речь: чистая река (речь), бурная река (речь), тихая, плавная, прямая, изворотливая, ласковая и т. д. река (речь). Не говорит ли это о том, что наша древняя речь текла, как река, т. е. распевалась, как распевались руны, как еще в нашем столетии распевались былины-старины. Может быть, «обРОНИть злато слово» означало некогда умение говорить по-особому, священным языком.
Итак, упоминание в переводимом тексте ИЕРЕЕ РОНИ дает, как полагаем, некоторые представления о священнослужителях Слова задолго до пришествия Исуса Христа: «приготовьте пути Господу, прямыми сделайте стези ему» /Мф 3:3/.
ЖИРЕВО. Словари упоминают архаическое слово жирява, значение которого утрачено /СлРЯз XI–XVII, 5, 113; Срезневский, II, 875/.
На основании уже рассмотренных вариантов слов Ж(Р)ЕМО (строка 2) и ЖЕРЕ (строка 8), можно предположить, что слово ЖИРЕВО также связано с глаголом жрети – совершать жертвоприношение, поклоняться идолам. Дополним только, что ст. – слав. словом жьрьць Супрасльская рукопись переводит греч. iereis /Фасмер, II, 63/. Но мы только что убедились, что слово иерей, насколько нам приоткрылся его смысл, в древнейшем русском языке является самостоятельным и гнездовым для совершенно иных по духовному наполнению слов. Замена его словом жрец, образующим группу жрети – жрати, – извращение путем наполнения противоположным по смыслу содержанием, типичный пример «вавилонского смешения».
А-[ЖЕ]. Тут, возможно, наличествует перенос слова в строку 10, после чего следует знак «точка».
Аже – что, если, даже, тем более, ан, ан вот /Срезневский, I, 7/. Все эти значения плохо увязываются с контекстом. Гриневич переводит слово как даже: «имея место обитания даже» /213/. Памятуя, что слово ЖИРЕВО (ЖИРЕВО АЖЕ), как установлено, связано с неким языческим культом, остается подойти к слову АЖЕ с точки зрения исследования корней. Др. – инд. agas – вина, грех; лат. agere – действовать, приносить жертву, ago (agonis) – жрец, убивающий жертву (ср. агнец и агония. – С. М.), ager – поле (место совершения культового акта); и.-е. aq – коза (наиболее распространенный вид жертвы); гот. aqis – страх и т. п. /75/.
Как видим, в корне все эти слова так или иначе связаны с идеей жертвоприношения. Выше мы отмечали имена Йохаведа, Яга. «Находки на острове Элефантин, непосредственно перед первыми порогами Нила, открыли поразительный факт, что там существовала на протяжении веков еврейская военная колония, в храме которой наряду с главным богом Ягу почитались два женских божества, одно из которых называлось Анат-Ягу» /76/.
АЖЕ (Яже, Ягу) – видимо, Яхве (Ягве).
На этом пока остановимся. Мы можем только, отметив некоторые исторические, лингвистические, фольклорные параллели, наблюдать этот ядерный распад языка, превращающий живое в неживое: агнца в жреца, приносящего жертву.
Варианты перевода строки 9
1. [ЖЕ-]РЕ, иереям Слова (РОНИ) рассказ мой, рой вражий имеет ЖИРЕВО (жертвище?) Яжее
2. […]РЕ иереям рун рассказ мой, рой вражий захватил ЖИРЕ (богатство?) воинов же.
Строка 10
Озвучивание
[А-]ЖЕВОРО(РА)ЖИ(ЖЕ)ЙЕ•А(ЙА,Е)РО(РА)ВОЙЕМОРЕЙ(И)ВО(ВЪ)•
ДИ(ИИ)ВО(ДА)Й(И)МОРО(РА)ЖЕ(ЖИ)
Варианты разбивки
1. [А-]ЖЕ ВОРОЖЕ ЙЕ • АРО ВОЙЕ МОРЕИВЪ • ДИВО (ИИДА,
И ИДА) И(Й)МО РАЖЕ
2. [ЙА-]ЖЕ ВОРОЖИЙЕ • А РАВО ЙЕ МОРЕ ИВО • ИИВО • И МО
РОЖЕ
3. [А-]ЖЕ ВОРОЖИ ЙЕ • АРО ВОЙЕ МОРЕИ • ВО ИДО • ИМО
РАЖЕ
Пословный перевод
МОРЕИВЪ (МОРЕИВО). Морить, маривать – умерщвлять, лишать жизни, губить /Даль, II, 347/. Марит – печет; мар-ный – знойный, мутный /Фасмер, III, 571/. См. также в строке 4 слова МОРО и НАМОРО.
ДИВО. Дивьный – удивительный; славный, знаменитый. Дивъ – чудо, диво, удивление /Срезневский, I, 663/.
Есть и другие значения, уже почти утраченные народной памятью: дивии – дикий, неприрученный, свирепый (о животных); дикий, грубый (о людях) /Там же, 662/.
Поясняя значение слова дивный, Срезневский обращается к цитате из «Слова о полку Игореве». На эту поэму при анализе слова ссылается и современный филолог: «Украинское заклятие Щоб на тебе Див прийшов! возвращает нас вновь <…> к “темному месту” “Слова о полку Игореве”: “Солнце мраком ему путь загородило; тьма, грозу суля, громом птиц пробудила; свист звериный поднялся; Див забился, на вершине дерева кличет – велит послушать земле незнаемой, Волге, и Поморью, и Сурожу, и Корсуню, и тебе, тмутараканский идолище!”
