Известные политические и общественные деятели, ученые Китая писали о том, что взрослые китайцы характеризуются предельным набором отличительных черт. Чэнь Дусю говорил, что западные народы главным считают войны, а восточные люди — покой. Ли Дачжао писал: «Повседневная жизнь восточного человека в своей основе имеет покой, а действие происходит в качестве исключения. У западных людей наблюдается обратное явление. Философия восточных людей стремится к прохладной философии. Европейская — к теплой философии». В обществе отдается предпочтение спокойствию, сохранению статус-кво, неизменному порядку, некоторые подвижки рассматриваются как смута. Западные люди предпочитают живую политику, разрушение статус-кво, сложные вопросы разрешают революционным способом.
Сян Туйцзе, Ян Гошу и другие тайваньские и гонконгские ученые считают, что в своей жизни китайцы предпочитают покой (цзин), довольствуются тем, что имеют (готовым продуктом), скромны и не позволяют себе ничего лишнего, довольны своей судьбой, любят природу, праздность считают идеалом, любят размышлять, ценят удобства. Они скромны и тактичны, зависимы, послушны, пассивны, нуждаются в помощи. Они «себе на уме», хладнокровны, осторожны, подозрительны, стыдливы. В меньшей степени проявляется чувство волнения, стремление показать себя, умение распоряжаться (управлять), что-либо менять, желание атаковать, соперничать.
Линь Юйтан также признавал, что «форма мышления китайцев — это типичная женская форма мышления» [95, с. 90–95]. Автор объясняет это наличием у китайцев наследственных генов. Но главная причина все же в психологии. Особые условия существования и образ жизни наложили свой отпечаток. Это «секретная система передачи» кода, отдаленные отголоски матриархата и «лунного сознания».
Таким образом, уже в детском возрасте у китайцев зарождаются те особенности национального характера, о которых речь шла в предыдущих главах, а именно: идеализация героев древности, стереотип мышления, преклонение перед авторитетами, увлечение конкретным в ущерб абстрактному, внимание «лицу». Сказанному мы находим подтверждение и в детском фольклоре.
Китайская литература (с древнейших времен и по настоящее время) — как одно из звеньев китайской духовной культуры — в той или иной степени высвечивает сквозь призму литературных образов отдельные черты китайской национальной психологии. Китайская простонародная литература цюйи и фольклор в этом плане дают нам дополнительный материал для исследования в особенности тогда, когда это касается малоизученного до сих пор детского фольклора эртун гэяо, с которым ребенок начинает знакомиться уже в самом раннем возрасте одновременно с процессом усвоения речи, первой встречей с окружающим миром, с первыми самостоятельными шагами. Рассмотрение содержания, художественной формы и специфики бытования китайского детского фольклора, как утверждают китайские ученые, представляет несомненный интерес при решении проблем психологии, социологии и просвещения.
Давно замечено, что фольклористика, как и паремиология, — важный материал для изучения национальной психологии. Ценность психологических исследований народных пословиц и поговорок неоспорима. Это своеобразное народное творчество, в котором содержится выкристаллизованный в течение веков опыт и тра диции народа, переданный в форме простой разговорной речи. Ли Циншань в книге «Новое толкование китайцев. Душа народа сквозь призму народных пословиц» использует огромное число народных поговорок и пословиц, в которых выражены особенности китайской души, китайского менталитета [93].
Сюй Цзин считает, что фольклор — это отражение в подсознании страха, надежд, упований народа. Если сон — форма выражения духовности индивида, то фольклор — опыт и фантазии культурной общности в целом. Если в реальной жизни людей ограничивают нормы морали, то детский фольклор, сказки и детская литература (книжки-картинки, комиксы в том числе) позволяют на расстоянии, более объективно увидеть особенности характера общности. Объектом изучения фольклора является традиция [113]. Иногда в детский фольклор включают и загадки, которые, как, впрочем, и загадки других стран, представляют собой малую на род но-поэтическую форму и в той или иной мере отражают, правда в своеобразной манере, предметы и явления окружающей действительности. В последние годы интерес к творчеству «самых маленьких» в Китае приобрел огромный размах и звучание.
Детский фольклор неизменно учитывал особенности восприятия детей. Популярными становились только такие произведения, тематика которых соответствовала задачам воспитания, интересам детской аудитории, а форма была доступна ребенку определенного возраста. В детском фольклоре точно учтены и закреплены в образе и слове общенародные наблюдения над психологией детства.
Своеобразие детского фольклора состоит прежде всего в его дидактической направленности. Для многочисленных произведений китайского детского фольклора больше свойственно познавательное начало, чем развлекательное.
Особенность детских стихов состоит в том, что они рифмуются, образы в них предельно конкретны, они легко запоминаются и с их помощью можно развивать речь.
Такие своеобразные «младенческие жанры», как пестушки (хуншуа) и потешки (ваньшуа), так называемые неигровые жанры детского фольклора способствуют развитию моторики китайского ребенка. Выясняется, что все, что может сказать китайский ребенок, находится в детских песенках, которые он слышит вокруг. В детском фольклоре разных стран существуют не только одинаковые жанры (пестушки, приговорки, считалки и т. п.), но и сходная тематика.
Нами в качестве исходного материала были рассмотрены около пятисот стишков-песенок, пестушек и прибауток, опубликованных в различных изданиях последних лет (Избранные народные детские песенки Пекина / Сост. Ван Вэньбао. Шанхай, 1982; Словарь детских песенок в цветных картинках. Шанхай, 1992).
Используемая в детском фольклоре лексика поражает своим многообразием. Она в полной мере отражает окружающий китайского ребенка мир буквально с момента его рождения. Она предельно конкретна и насыщена китайскими реалиями, что подчеркивает прагматическую сторону воспитательного процесса. Приведем некоторые статистические данные по наличию лексических единиц без учета частотного фактора.
Одушевленные предметы (210).
А) Люди (123). В 52 случаях это термины родства. Как известно, в Китае семья стоит на особом месте, отсюда, видимо, и огромное количество слов этой категории.
Б) Животные, птицы, насекомые (87). При этом: домашние животные — 27, дикие животные — 6, мифические животные — феникс и дракон — 2, насекомые — 21, рыбы — 4, птицы — 6.
Поражает количество упоминаемых в песенках насекомых: стрекоза, муравей, червяк, гусеница, муха, комар, сверчок, саранча, бабочка, сороконожка, скорпион, вошь, шелковичный червь, улитка, светлячок, пчела, кузнечик, богомол, дождевой червь.
В) Растения (96). Это: деревья — 14, фруктовые деревья и плоды — 19, овощи — 22, злаки — 10, цветы — 22, бахча — 9.
Г) Китайские реалии (243). Помимо названия одежды (17), географических названий (9), наименования пищи (21), это в основном наименования утвари и народных праздников, слов и словосочетаний, обозначающих традиции и обычаи китайцев. Вот лишь небольшая часть слов, относящаяся к данной категории: ароматные свечи, паланкин, бумажные окна, столик басяньчжо, хлопушки, палочки для еды, канн, присутственное место ямынь, лунный заяц, маленькие бинтованные ножки, счеты, лепешки юэбин и т. п. Сюда следует отнести и словосочетания: определять болезнь по пульсу, носить траур по родителям, отбивать земные поклоны, массировать спину, курить опиум, прошивать подошву и т. п.
Китайские исследователи отмечают, что в старые времена в бедных семьях не было возможности купить детям игрушки. Они были предоставлены самим себе и практически играли с тем, что видели вокруг. Отсюда, по-видимому, и некоторая специфика тематики, которая больше нацелена на конкретные объекты и факты и меньше связана с сложными сюжетными построениями, где фигурируют действующие лица, как это имеет место, скажем, в английском детском фольклоре. Своеобразные абстракции в сюжете и присущее английскому детскому фольклору комическое начало или стихи с печальным концом в китайском детском фольклоре встречаются реже.
Обратимся теперь к китайским загадкам. Китайские загадки насчитывают два с лишним тысячелетия своего существования. Если говорить об их зарождении и эволюции, то необходимо отметить, что этот жанр достиг нынешней формы, пройдя через ряд этапов, самым ранним из которых были соуцы — речения, отличавшиеся острой сатирической направленностью. Дальнейшая трансформация китайских загадок прошла через формы скрытых намеков (иньюй), аллегорических высказываний или иносказаний (шэфуюй), обыкновенных стихов, содержащих скрытый смысл или намек (фэнжэньти).
