быть расценено как плохое предзнаменование. А это, в свою очередь, может сокрушить сердца присутствующих, ослабить их выносливость, стать, в конце концов, причиной слабости и поражения. В-шестых (напомню, что мы всё ещё рассматриваем девятое мудрое правило), если, постоянно следя за состоянием войска, владыка заметил, что оно ослабело и дух его упал, исправить ничего не удаётся и поражение неизбежно, то он должен убраться подобру-поздорову и не губить себя излишним упорством. Ведь успех в войне переменчив, жизнь поворачивается то одной, то другой стороной, и выставлять себя на явную погибель ошибочно. В-шестых, псевдо-аль-Маварди рекомендует властителю следовать Сунне в обращении с мусульманами, например не преследовать потерпевших поражение, не добивать раненых. Правда, здесь же есть показательное добавление: можно так поступать с раненым, если он «неверный», не желающий переменить свою веру, и от него не приходится ждать какой-то пользы, коли он останется жив. Приводятся слова Аристотеля, обращённые к Александру: «Не убивай поверженного и не преследуй потерпевшего поражение дольше, чем одну ночь». В последнем случае (не преследовать побеждённого) – по-видимому, одно из неписаных моральных правил войны, требующее от победителя, чтобы он дал возможность побеждённому уйти от преследования. Ниже это требование повернётся несколько иной, более практической стороной. В-седьмых, до́лжно опасаться коварной атаки, вернее, контратаки противника после нанесения ему поражения. Такое может случиться либо при преследовании противника армией, оставляющей властелина в одиночестве или с небольшой охраной; либо когда армия набрасывается на трофеи поверженного врага, забывая обо всём, а такая ситуация может быть подстроена вражеским военачальником, оставляющим лагерь и обозы, чтобы нанести удар по увлёкшимся грабежом воинам противника; либо при разбивке лагеря для отдыха войска без того, чтобы убедиться, что враг далеко или малочислен, без выставления дозоров на дорогах его возможного возвращения и атаки и т. п. Конкретные задачи, перечисленные в рамках девятого мудрого правила, владыка должен поручать военачальнику.
Десятое правило (автор «Поучения» напоминает: «по первоначальному разделению», понимая, что композиция достаточно усложнена и правил значительно больше, чем десять). Властелин обязан сделать кое-что и после окончания боевых действий. Предполагается, что бой или военная кампания закончилась успешно, поэтому владыка обязан возблагодарить Аллаха и Ему приписать победу. Кроме того, выказать благодарность и признательность всем тем, кто показал себя с хорошей стороны в войне, – наградить людей достойных и способных, самоотверженных смельчаков и героев, всех, кто того заслуживает среди ближайших соратников, приближённых и более широкого круга военных. Признательность принимает конкретные формы: подарки, награды, премии, повышение в должности. Потом нужно проинспектировать армию, приказать лекарям заняться ранеными и больными, похоронить мертвецов, выделить необходимые деньги на лекарства, позаботиться о наследниках (мы бы сказали «иждивенцах») убитых и умерших. Всё это, особо подчёркивает автор «Поучения владыкам», должно подвигнуть войско на то, чтобы и впредь оно выказывало самозабвение в бою, геройство при столкновении с врагом, стойко переносило трудности и лишения. «Эти правила, – заканчивает псевдо-аль-Маварди раздел, – наиболее полное из того, к чему до́лжно прибегнуть, чтобы разбить врага и посрамить его» [658].
Хитрить – неизбежность для политика
Всеобщий принцип жизнедеятельности
«Голова без хитростей – хуже тыквы» – гласит средневековая арабская пословица [659]. «Хитрость приводит к успеху быстрее, чем сила» [660]. «Храбрый воин, если постарается, убьёт десятерых, а ловкий устроитель дел своей хитростью уничтожит всё войско» [661]. Подобного рода афоризмы можно привести в большом количестве. Все они имели целью убедить читателя «зерцал» в том, что хитрость необходима властелину, как, впрочем, и всякому человеку, для достижения своих целей.
Хитрость напрямую связана с разумом, единственным обладателем которого является человек [662]. Если внимательно проанализировать соответствующие места «зерцал», то вывод может быть только один: человек стоит перед выбором – быть разумным и хитрить или отказаться от хитростей и исключить себя из разряда разумных существ.
Арабское слово хи́ля (главное значение – «хитрость») охватывало достаточно разные приёмы действия – начиная с элементарного обмана, через военно-тактические принципы (Александру Македонскому в «зерцалах» приписывается афоризм: «Пусть в бою из-за твоей спины дует ветер и светит солнце») и вплоть до попыток обойти Божественное Законоустановление. Более общее значение хиля – «приём», позволяющий решить какой-то практический вопрос.
Как Праведный халиф Али взвесил слона
Прежде для этого были использованы все средства, но без результата. Тогда об этом сообщили Али Ибн-Аби-Талибу. Он сказал: «Поместите слона в большую лодку. Отметьте на ней с двух сторон уровень, до которого подымется вода. Потом выведите слона и на его место положите в лодку количество камней, достаточное для того, чтобы лодка опустилась до отмеченного уровня. Вес камней и будет весом слона» [663].
* * *
Аналогичная взвешиванию слона операция исчисления мелких золотых «горошин» описывается как в «Изысканных одеяниях», так и в других источниках, например в более ранних «Занимательных историях» Абу-Али ат-Танухи.
Как мудрый царь золотые «горошины» сосчитал
Когда не могли сосчитать из-за их обилия мелкие позолоченные «горошины» на ткани (по условию за каждую из них торговцу была обещана овца), заморский царь предложил все горошины по одной прикрыть камешками, а потом собрать камешки и пересчитать. Именно так задача была благополучно решена. Царь скромно прокомментировал собственную изобретательность: «Управление государством изощряет ум и развивает способность находить выходы из положений там, где другие ничего придумать не могут» [664]. В «Изысканных одеяниях» для этого случая вместо камешков употребили сухие горошинки нута [665].
* * *
В разделе «Осведомляться» нам уже встречалась история о халифе аль-Мансуре, который захотел узнать точное количество жителей Куфы для определения суммарного размера подушной подати с города. Он применил тот же принцип. Правда, вместо «горошин» на ткани подсчитывались горожане. Таким образом, хитрость-хиля – это любой искусный приём, посредством которого достигается успех в осуществлении поставленной цели.
Широкое понятие хитрость-хиля употреблялось, в частности, для наименования приёмов, посредством которых решались задачи, которые в настоящее время мы бы отнесли к разряду прикладной математики и механики (взвешивание слона, исчисление «горошин»).Ильм аль-хи́яль – «наука искусных приёмов» – обнаруживается в средневековых классификациях наук, в специально посвящённых ей трактатах.
Перехитрить природу – так вполне допустимо сформулировать задачу того, кто хочет при помощи во́рота и блоков поднять неподъёмную для человека тяжесть, взвесить слона, исчислить время, разбив какой-то, протекающий во времени (параллельный ему, подменяющий его), процесс на части и т. п.
Перехитрить Аллаха – и такую задачу ставили перед собой некоторые средневековые мусульмане. Речь здесь идёт о распространённых в житейской практике средневековых уловках, хитростях (тоже хиля), применявшихся для того, чтобы обойти явные и однозначные запреты
