Однако законодательством предусмотрены ситуации, когда нормы о подведомственности оставляют решение вопроса об органе, который будет рассматривать конкретное дело, на усмотрение заинтересованных в защите своих прав и законных интересов лиц. Такие положения, на наш взгляд, свидетельствуют о наличии частноправовых начал в институте подведомственности.
В соответствии с традиционным пониманием правил альтернативной подведомственности[122] заинтересованному в защите своих прав лицу законом предоставляется возможность самому по своему усмотрению выбрать один из предлагаемых юрисдикционных органов, который бы занялся разбирательством его дела. Говорить о публично-правовых нормах здесь не будет уместным, поскольку распоряжение правом на обращение за защитой хоть и стеснено рамками указанных законом органов, но тем не менее целиком зависит от воли юридически свободного заинтересованного субъекта.
При смешанной подведомственности, помимо возможности выбора, как при альтернативной подведомственности, одного из предлагаемых юрисдикционных органов, в случае выбора несудебного органа и получения от него неблагоприятного для себя решения заинтересованному лицу для разрешения его дела предоставлена возможность дополнительно вновь обратиться в судебный орган. Таким образом, заинтересованный субъект самостоятельно может выбрать, в какой из юрисдикционных органов ему обратиться за защитой, а в случае выбора несудебного органа впоследствии, опять же по своему усмотрению, пересмотреть дело посредством обращения в суд.
Наиболее же свидетельствует о присутствии в институте подведомственности частноправовых положений наличие правил договорной подведомственности. Сам термин «договорная» связан в первую очередь с частным правом, поскольку характеризуется наличием согласованной воли двух или более равноправных субъектов. По взаимному согласию стороны вправе передать практически любой спор, возникший между ними, на рассмотрение третейского суда. При этом арбитражный суд или суд общей юрисдикции не вправе пренебречь таким соглашением, поскольку его наличие свидетельствует об изменении сторонами подведомственности дела, после чего этим судам дело становится уже неподведомственно. Возможность самостоятельного изменения подведомственности дела по договоренности сторон и является ярким примером частноправового регулирования института подведомственности.
Таким образом, основываясь на вышеизложенном, следует сделать вывод, что институт подведомственности, как и процессуальное право в целом, органично сочетает в себе элементы частного и публичного права, то есть, является по существу смешанным частно-публичным правовым процессуальным институтом. Регулируя вопросы относимости той или иной категории дел к ведению государственных или поддерживаемых государством юрисдикционных органов, институт подведомственности решает публично-правовые задачи. В то же время, предоставляя заинтересованным субъектам право самостоятельно выбирать орган, который, по их мнению, наиболее подходит для разрешения конкретного дела, институт подведомственности тем самым развивает частноправовые начала процессуального права.
Придерживаясь мнения о смешанной частно-публичной правовой сущности института подведомственности, следует отметить, что границы между публичным и частным правом, как справедливо отмечал И. А. Покровский, не представляют резкой демаркационной линии и на протяжении истории далеко не всегда проходят в одном и том же месте.[123] Области регулирования публичного и частного права, в том числе и в пределах института подведомственности, в различных временных рамках менялись. Это связано с тем, что как для правовой системы в целом, так и для отдельных отраслей и институтов права наиболее важно оптимальное, гармоничное, отвечающее интересам общества сочетание частного и публичного права. В литературе отмечается, что проблема такого сочетания публичного и частного права в современном правоведении только ставится и до конца еще не решена.[124] В этой связи необходимо проследить возможные тенденции в развитии сочетания публичного и частного права и в нормах о подведомственности.
Концепция судебной реформы в Российской Федерации устанавливает, что законодатель гарантирует защиту основных прав и свобод человека и в связи с этим «переориентацию всей деятельности правоохранительных органов в части приоритетности защиты интересов личности перед публичным интересом».[125] Основываясь на данном положении, вполне логично допускается проникновение частноправовых диспозитивных начал и в регулирование института подведомственности. Учитывая приоритет частного интереса над публичным, можно было бы предоставить заинтересованному лицу право самому определять тот орган, в котором он будет отстаивать свои права и законные интересы. Так, провозглашенное ст. 46 Конституции РФ всеобщее право на судебную защиту в условиях современной разветвленной судебной системы можно было бы трактовать и как предоставление субъекту права самому выбирать подсистему судебной власти для обращения за защитой.
На наш взгляд, такое решение проблемы соотношения частно- и публично-правовых начал в регулировании института подведомственности будет в корне неправильным. Нормы о подведомственности – это не просто институт процессуального права, а институт, обеспечивающий сбалансированное функционирование всей юрисдикционной системы государства и равномерное распределение нагрузки по разрешению юридических дел между отдельными юрисдикционными органами. Решение этих задач относится к важнейшим публично-правовым государственным интересам и обеспечивается в первую очередь четким разграничением полномочий соответствующих органов. Пересечение компетенции различных юрисдикционных органов, т. е., когда разрешение конкретного юридического дела возможно в двух, трех и более органах, совершенно справедливо относится к негативным явлениям юрисдикционной системы,[126] поскольку неизбежно ведет к возникновению споров о подведомственности. Поэтому наиболее отвечающим интересам слаженного функционирования механизма разрешения юридических дел в государстве видится публично-правовое императивное установление подведомственности дел конкретным юрисдикционным органам. Учитывая конституционность права на судебную защиту, правила альтернативной или смешанной подведомственности, содержащие диспозитивные частноправовые начала, целесообразно применять к регулированию подведомственности лишь в тех случаях, когда это приведет к более оперативному разрешению дел, а также с целью разгрузить судебную систему путем разрешения незначительных или очевидных дел в несудебных органах.
Особого внимания заслуживают правила договорной подведомственности, поскольку их существование в условиях свободного гражданского оборота является объективно необходимым. Субъекты, наделенные юридической свободой распоряжаться своими субъективными гражданскими правами самостоятельно на свой риск и страх, должны иметь возможность разрешения споров между ними, не прибегая к помощи судебной власти государства. В то же время при установлении правил договорной подведомственности следует исходить из характера правоотношений, из которых возникает подлежащее разрешению дело. В зависимости от того, из частноправовых или публично-правовых материальных отношений возникло спорное правоотношение, договорная подведомственность может или не может допускаться. В этой связи следует признать правильным существующее положение, когда третейское разбирательство в соответствии с законодательством о третейских судах возможно между юридическими лицами и (или) гражданами только по спорам, возникающим из гражданских правоотношений, поскольку данные отношения являются частноправовыми и государство не вправе вмешиваться в их разрешение без волеизъявления на то заинтересованных лиц.
Правила договорной подведомственности не следует распространять на дела, возникающие из административных или иных публично-правовых отношений. В этом случае превалирующим является специфика объекта правоотношения, которая не может быть проигнорирована. Наличие публичного интереса свидетельствует о непосредственном участии в данном правоотношении государственной власти, которая в своей деятельности связана соответствующими нормами закона, выходить за пределы которых просто не вправе. Поэтому нормы о подведомственности дел из публично-правовых отношений также должны иметь публично-правовую сущность и императивный характер.
В какой-то мере исключениями из этого правила могут быть ситуации, когда государство, несмотря на то, что в силу своей природы и придает публичный характер возникающим с его участием правоотношениям, тем не менее выступает как субъект гражданского права, например, во взаимоотношениях с инвесторами, в первую очередь – с зарубежными. Это связано с тем, что судебная власть, хоть и является независимой от иных ветвей власти, все же представляет интересы и государства, по крайней мере, в глазах инвесторов, чье личное участие в финансировании государственных проектов требует гарантии того, что вложенные ими средства будут в полном объеме и без проволочек возвращены. Передача споров между государством и инвесторами на разрешение независимых и беспристрастных арбитров является одной из таких гарантий.[127] Поэтому можно признать справедливым закрепление в ст. 22 Федерального закона «О соглашениях о разделе продукции» возможности разрешения споров между государством и инвесторами по их соглашению в суде, в арбитражном суде или в третейском суде (в том числе в международных арбитражных институтах). Этой же логике отвечает предусмотренная ст. II Европейской конвенции о внешнеторговом арбитраже возможность для публично-правовых юридических лиц обращаться для разрешения споров, возникающих из внешнеторговых сделок с их участием, к арбитражу.
