Иными словами, признавая наличие проблемы, ученые-юристы не считали необходимым вносить изменения в существующую систему регулирования. Вместо этого было предложено дополнить действующее регулирование вполне независимым механизмом, который позволит на неопределенный срок отложить легализацию свободных лицензий в Российской Федерации. Однако, к сожалению, приходится признать, что среди ученых не нашла отклика именно суть практической проблемы, которая не сводится к тому, что у авторов, в силу существующих в авторском праве презумпций, отсутствует возможность предоставлять пользователям право свободно (т. е. с минимальными ограничениями) использовать свое произведение. В действительности проблема заключается в необходимости обеспечить правовые условия для участия России в глобальном информационном обмене в сфере использования и производства/разработки программ для ЭВМ и произведений науки, литературы и искусства.
Отношение юридического сообщества к свободным лицензиям стало меняться только в 2011 году, но о возможных причинах такого изменения мы скажем чуть позже. Вначале опишем кратко, каково было отношение к свободным лицензиям в России в 2009–2010 годах.
Лицензии Creative Commons уже в тот период нашли поддержку у сторонников расширения сферы общественного достояния, главным образом среди отдельных авторов, небольших авторских коллективов, некоммерческих научных и образовательных учреждений. Поддерживали и поддерживают лицензии организаторы электронных библиотек, а также традиционные библиотеки и архивы, которые, согласуясь с требованием времени, стремятся перевести свои фонды в цифровой формат. И, напротив, сторонники жесткой защиты авторских прав, прежде всего творческие союзы и медиа компании, рассматривают предоставление дополнительных прав пользователям как серьезную угрозу своему положению[763]. С лицензированием свободного программного обеспечения ситуация была несколько иной. Здесь не было жесткого противостояния, скорее, проблемы замалчивались, оставались неуслышанными.
В подтверждение нашего тезиса сошлемся на высказывание В.О. Калятина на круглом столе «Измерения в экономике авторского права», который состоялся в ЦЭМИ РАН 16 марта 2010 года. Отвечая на вопрос по поводу легализации лицензий Creative Commons, В.О. Калятин однозначно указал на нереализуемость данной модели в рамках российского законодательства, так как для ее реализации «нужно переделать все гражданское законодательство, включая первую и вторую часть Гражданского кодекса, а не только четвертую часть»[764]. Руководитель юридической фирмы «Интернет и Право» А.Г. Серго также придерживался мнения о том, что система лицензирования Creative Commons «не вписывается в существующую модель авторского права в нашей стране»[765]. Следует упомянуть также о подходе к безвозмездности свободных лицензий. В ответ на письмо депутата Государственной Думы РФ В.М. Кущёва, рассматривавшего возможность предоставлять право на использование результата интеллектуальной деятельности на безвозмездной основе, А.Л. Маковский отметил, что, хотя безвозмездный характер лицензионного договора законодательством допускается (п. 5 ст. 1235 ГК РФ), к лицензионному договору применимы по аналогии правила о договоре дарения, а следовательно, и правило о запрете дарения в отношениях между коммерческими организациями (п. 4 ст. 575 ГК РФ). Из этого следует, что «коммерческим организациям целесообразно воздерживаться от заключения между собой безвозмездных лицензионных договоров»[766].
Скажем прямо, авторитетных юристов, которые бы считали возможной адаптацию в России свободных лицензий, было очевидное меньшинство. Одним из немногих юристов старшего поколения, кто положительно оценивал Creative Commons, был М.А. Федотов: «Эти лицензии имеют кооперативную природу и допускают общественное сотрудничество, но с использованием добровольных и либеральных методов. Они стимулируют творчество, инновации и предлагают индивидуальную правовую защиту в глобальной сети информационной экономики. Как бы ни относиться к этой системе, но необходимость ее внимательного изучения, думается, очевидна»[767]. Мы не случайно не приводим ссылок на научные публикации по теме. О свободных лицензиях написано немало, однако серьезный научный анализ правовых вопросов, тем более в отношении применимости лицензий в России, долгое время не проводился. Фактически первое одновременно научное и практическое исследование свободных лицензий в сфере компьютерных программ было предпринято А.И. Савельевым, чья книга «Лицензирование программного обеспечения в России» была опубликована в 2012 году, т. е. тогда, когда восприятие свободных лицензий уже кардинальным образом изменилось[768].
Толчком к переменам послужило размещение в декабре 2010 года на портале российского частного права для обсуждения проекта поправок в часть 4 Гражданского кодекса Российской Федерации, разработанного Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (рабочей группой по законодательству об интеллектуальных правах). Повышенный интерес и внимание вызвал новый п. 6 ст. 1233, которым вводился механизм одностороннего публичного заявления автора о предоставлении любым лицам возможности безвозмездно использовать принадлежащий ему результат интеллектуальной деятельности на определенных им условиях и в течение указанного им срока.
Учитывая явную обеспокоенность, которую выражали как правообладатели, так и сторонники свободных лицензий, в мае 2011 года Российская школа частного права при поддержке Торгово-промышленной палаты Российской Федерации организовала круглый стол по теме «“Свободные лицензии” или самоограничение права?». Как можно судить по названию круглого стола, основным предметом дискуссии стал вопрос об эффективности и достаточности того механизма, который вводится п. 6 ст. 1233. В соответствии с новым п. 6 ст. 1233, правообладатель наделялся правом «сделать публично, то есть путем сообщения неопределенному кругу лиц, заявление о предоставлении любым лицам возможности безвозмездно использовать принадлежащий ему результат интеллектуальной деятельности на определенных им условиях и в течение указанного им срока». В.О. Калятин как представитель Российской школы частного права и разработчик поправок к части 4 Гражданского кодекса РФ отстаивал очевидные, с его точки зрения, преимущества модели добровольного самоограничения автором своих прав, реализуемого в форме заявления (гибкость, простота, отсутствие необходимости перестраивать существующее законодательство и др.). Напротив, свободные лицензии, с точки зрения разработчика, не соответствуют сложившейся в России правовой системе и требуют внесения слишком серьезных изменений в законодательство. Оппонентом В.О. Калятина выступил А.И. Савельев, кандидат юридических наук, юрисконсульт компании IBM. Исходя из социального и экономического значения свободных лицензий в сфере программного обеспечения, А.И. Савельев пытался доказать, что противоречия с действующим законодательством не являются «фатальными» для свободных лицензий.
Несмотря на то что каждая сторона приводила достаточно убедительные аргументы, прийти к общему мнению оппонентам так и не удалось. В контексте нашего исследования можно сказать, что найти общий язык участникам спора мешало не качество или количество приведенных аргументов, а расхождения принципиального характера – принадлежность к различным правовым парадигмам. Мы не хотим сказать, что концептуальное расхождение непреодолимо в принципе, мы лишь констатируем его как данность. Кроме того, «верности» парадигме, которая постепенно теряет свои позиции, учит профессиональная этика: юрист, которого профессиональное сообщество наделило компетенцией разрабатывать изменения в законодательство, знает о своей ответственности и не торопится изменять свои взгляды. Следование «интеллектуальной моде» никогда не считалось достоинством образцового юриста, а отличить добросовестное заблуждение от необходимости идти навстречу настоятельным запросом новой социальной реальности, в том числе и ценою отказа от старых ценностей, очень и очень непросто.
Мы уже говорили о том, что проблема со свободными лицензиями уже вышла за пределы чисто практической потребности авторов более гибко распоряжаться своим исключительным правом, которую можно решать с использованием различных правовых механизмов. Помимо практической, это также и правовая проблема, так как речь идет о законности использования в России определенного правового механизма – свободных лицензий, который получил распространение в большинстве стран мира. О наличии корреляции между практической и правовой сторонами проблемы свидетельствуют результаты опроса, проведенного после завершения круглого стола «“Свободные лицензии” или самоограничение права?». Оптимальной модель самоограничения права посчитали только чуть более 20 % опрошенных, тогда как в пользу договорной модели высказалось более 55 % участников опроса. Тезис о том, что хотя свободные лицензии в принципе полезны, но регулирования не требуют, поддержало менее 20 %, а тезис о запрещении или максимальном ограничении свободных лицензий – менее 10 % опрошенных[769].
