В Инструкции отмечалось, что приобретение агентуры должно являться постоянной заботой заведующего розыском и всех его помощников, в силу чего нельзя упускать ни одного случая, могущего дать хотя бы слабую надежду на приобретение агента. Инструкция содержала детальные рекомендации по вопросам подбора и вербовки агентуры, в том числе по вопросам тактики и психологии этой работы.
В частности, указывалось, что каждое лицо, подающее надежду в смысле возможности приобретения в нем секретного сотрудника, надлежит расположить к себе и использовать в целях агентуры, не забывая, однако, что дело приобретения сотрудников очень щекотливое, требующее большого терпения, такта и осторожности, когда малейшая резкость, неосторожность, поспешность или неосмотрительность часто вызывают решительный отпор.
Одним из наиболее практикуемых способов приобретения агентов согласно Инструкции являлось постоянное общение и собеседование с арестованными по политическим преступлениям.
Определялись и требования к лицам, подбираемым в качестве агентов. В Инструкции указывалось, что наиболее подходящими для склонения в работу по агентуре можно считать лиц следующих категорий: «подозревавшиеся или уже привлекавшиеся к политическим делам слабохарактерные революционеры, разочарованные или обиженные партией, нуждающиеся материально, бежавшие из мест высылки, а также и предназначенные в ссылку».
Инструкция четко регламентировала правила работы с агентурой. При этом, в частности, отмечалось, что вновь принятого сотрудника следует с полной осторожностью незаметно для него основательно выверить опытным наружным наблюдением и постараться поставить его под перекрестную агентуру. Оговаривалось, что сотрудники ни в коем случае не могут посвящаться в сведения, даваемые другими сотрудниками.
Указывалось, что свидания с секретными сотрудниками, заслуживающими доверия, необходимо проводить на конспиративных квартирах, которые должны быть выбраны в частях города, наименее населенных революционными деятелями, и в таких местах, где трудно установить за ними наблюдение.
Особое внимание при этом уделялось соблюдению требований конспирации.
Так, по отношению к квартире для встреч с агентами указывалось, что она должна состоять из нескольких комнат, расположенных таким образом, чтобы было возможно разделить в них случайно сошедшихся нескольких сотрудников без встречи их между собой, а также, по возможности, чтобы при этой квартире не было бы швейцаров. Отмечалось, что конспиративных квартир следует иметь столько, чтобы избежать посещений одной и той же квартиры несколькими агентами из числа членов одной организации. При этом рекомендовалось иметь квартиру, специально предназначенную для свиданий с наиболее серьезными и ценными сотрудниками, которая не должна быть известна остальным.
По отношению к хозяину такой квартиры указывалось, что им может быть надежный, семейный служащий, состоящий на такой должности, по которой обыватели города его не знают. При этом хозяину конспиративной квартиры должно быть внушено следующее:
«1) У него не должны бывать гости и вообще частые посетители, хотя бы даже и его родные.
2) Прислуга не должна открывать дверей приходящим на квартиру.
3) Он не должен допускать встречи между сотрудниками.
4) Он не должен вступать в какие бы то ни было разговоры с сотрудниками, спрашивать их фамилии и вглядываться в их лица.
5) Он должен немедленно запирать за сотрудником двери и удаляться от дверей комнаты, в которой последний принимается.
6) Он не должен допускать в квартиру новых лиц, не имея на то предупреждения и разрешения заведующего.
7) Он не должен выпускать сотрудника, не проверив, что последнему, по выходе, не угрожает встреча с кем бы то ни было.
8) По уходе сотрудника и заведующего он должен осмотреть комнату и, если бы в ней оказались случайно ими оставленные какие-нибудь вещи, а в особенности рукописи и записки, то таковые он должен сохранить и обязательно передать их заведующему.
9) Что нарушение выше приведенных требований лишит его права на дальнейшее держание квартиры».
Исходя из требований конспирации давались рекомендации по организации использования указанных квартир. Например, отмечалось, что не следует назначать свиданий нескольким сотрудникам в один и тот же день и час, на одной и той же квартире, во избежание возможности встречи их друг с другом. Если же после одного свидания необходимо иметь в той же квартире свидание с другим сотрудником, то после ухода первого необходимо проверить, не остановился ли он где-либо поблизости, с целью установить своего «соработника».
Естественно, приобретение и использование конспиративных квартир требовало значительных расходов. Деньги на эти цели (содержание конспиративных квартир и секретных сотрудников) отпускались Департаментом полиции из секретного фонда. Только на 1914 г. эта сумма составила 556 148 рублей[223].
При этом секретные агенты охранного отделения получали: рядовые – от 10 до 15 рублей, большинство – от 30 до 50 рублей в месяц. Свыше 50 рублей получали немногие. 100 рублей в месяц были уже исключением. Кроме получавших постоянное жалованье были и «штучники», получавшие отдельно за каждый донос[224].
Для сравнения, в 1908 г. фабрично-заводские рабочие получали в среднем по 20 рублей 50 копеек в месяц, а жалованье губернатора составляло 500 рублей[225].
Самое большое ежемесячное содержание за всю историю политической полиции Российской империи – 3,5 тыс. франков получала М. А. Загорская, освещавшая деятельность эсеров за границей[226].
Инструкция оговаривала и вопросы связи с агентами. Так, указывалось, что для вызова на экстренные свидания также должны быть выработаны условные сообщения, посылаемые по заранее намеченным адресам. Показателем необходимости свидания может быть и как бы случайная встреча.
В то же время в Инструкции особо отмечалось, что ведение внутренней агентуры определенным шаблонам не подчиняется, в связи с чем в зависимости от местных условий, обстоятельств и сопоставления всех имеющихся в наличности данных изменяются общепрактикуемые приемы и вырабатываются новые.
Содержала Инструкция и правила сохранения в тайне сведений о лицах, оказывающих агентурное содействие, а также правила обращения с получаемой от них информацией. В числе таких правил, в частности, указывалось, что каждое агентурное сведение, даже маловажное по первому впечатлению, должно быть сохранено в строгой тайне с наивозможной бережливостью и осмотрительностью. Отмечалось, что фамилию и адрес сотрудника должен знать только заведующий агентурой; остальные же чины учреждения, имеющие дело с его сведениями, могут знать его номер или псевдоним[227].
Предусматривались, говоря современным языком, и определенные меры социальной защиты лиц, оказывающих содействие охранным отделениям. Так, давались рекомендации о том, что провалившихся сотрудников следует стараться устраивать на места (но не в розыскных учреждениях), а до приискания им мест поддерживать как нравственно, так и материально.
При этом отмечалась возможность в целях сокрытия факта сотрудничества с охранными отделениями агентов и создания условий для их эффективного использования применять такой прием, как привлечение этих лиц к ответственности наряду с теми, кого они помогли негласно изобличить. В связи с этим указывалось: «Необходимо помнить, что сотрудники, дававшие ценные сведения и нетронутые ликвидациями, рискуют провалиться и, таким образом, стать совершенно бесполезными. В случае провала они бывают вынуждены вести скитальческую жизнь по нелегальным документам и находятся под постоянным страхом мести. Во избежание провала можно с их согласия включать их в ликвидацию и тем дать им возможность нести наравне с товарищами судебную ответственность, но при условии сохранения за ними права на получение жалованья за все время судебного процесса и отбывания наказания. Этим путем не только можно предупредить их провал, но возможно еще больше усилить к ним доверие со стороны партийных деятелей, благодаря чему в дальнейшем они будут в состоянии оказывать делу розыска крупные услуги».
Можно констатировать, что с появлением указанных инструкций и принятых в соответствии с ними и в их развитие циркуляров, а также иных документов, в первую очередь – положений о субъектах осуществления агентурной работы, была создана должная нормативная база, достаточно детально регламентирующая работу с лицами, оказывающими содействие органам сыска.
Это нашло отражение и в ряде документов, оценивающих состояние агентурной работы.
Например, в Краткой записке Департамента полиции от 22 декабря 1912 г. по поводу Особого совещания «для рассмотрения некоторых вопросов о политическом розыске в империи»[228] отмечалось: «Результатом работы в таком направлении центрального розыскного органа – Департамента полиции – явились крупные реформы в постановке розыскного дела на местах. Признано было необходимым привлечь всех чинов Отдельного корпуса жандармов к сознательному исполнению их главнейших обязанностей – обеспечению государственного порядка – путем участия в политическом розыске. В этих целях приемы ведения розыска, бывшие до сего достоянием лишь избранных, так сказать, лиц, служивших в Охранных отделениях, были приведены в известную систему по каждой отрасли розыскного дела, облечены в форму Инструкций и Положений, изложенных ясно, определенно. Одно изучение подобных пособий давало возможность каждому, даже среднему по своему развитию офицеру Корпуса жандармов стать вполне удовлетворительным работником в сфере розыска, а природные способности некоторых из них к этому делу, в связи с теоретическим и практическим ознакомлением с делом, выдвинули много отличных розыскных деятелей из числа офицеров Корпуса жандармов, доказавших с очевидностью, что розыск не столько ремесло, сколько в своем роде искусство»[229].
