В современной литературе также указывается на некую двойственность человека, говорится о том, что «человек является существом одновременно и духовным, и материальным, т. е. своим существованием связывает, диалектически проникает обе формы бытия – духовного (идеального) и материального»[631].
При изучении важнейших качеств природы человека и их влияния на эффективность права, по нашему мнению, ключевую роль играет анализ такого малоисследованного, но очень важного качества, как трансгрессивность. Как писал В. Франкл, суть человеческого бытия в том, чтобы выходить за пределы самого себя. По его мнению, «быть человеком – значит всегда быть направленным на что-то или на кого-то, отдаваться делу, которому человек себя посвятил, человеку, которого он любит, или Богу, которому он служит»[632]. Иными словами, личность, индивидуальный дух постоянно находится в состоянии выхода за свои границы, а сама ограниченность переживается как состояние недостаточности, из которой человек пытается выйти[633]. По мнению Э. Фромма, созидание и разрушение, любовь и ненависть служат ответом на одну и ту же потребность преодолеть ограниченность своего существования, и стремление к разрушению неизбежно возникает в тех случаях, когда не удовлетворяется стремление к созиданию[634]. Такое стремление к выходу за границы, за рамки, в том числе за рамки дозволенного, и получило в литературе наименование трансгрессивности.
В контексте нашего исследования, на первый взгляд, трансгрессивность может показаться качеством, однозначно снижающим эффективность права как системы, налагающей известные ограничения на человека, и его отдельных норм, ведь трансгрессивность предполагает «переступание», выход за пределы правовых установлений. В действительности это не совсем так. Право как регулятивная система не должно подавлять трансгрессивность человека, имеющую множество как негативных, так и социально и культурно позитивных проявлений. Именно трансгрессивность выступает «психологическим двигателем» развития человечества и самореализации конкретной личности. Поэтому важнейшей предпосылкой эффективности права является не борьба с трансгрессивностью, а ее введение в определенные рамки, поддержка ее социально позитивных проявлений.
По мнению В. А. Бачинина, право возникает как ответ формирующихся цивилизаций на трансгрессивный вызов человека. Право возникает как дополнительное дисциплинарное начало, задача которого в том, чтобы оберегать созидательную трансгрессивность и обуздывать, ограничивать негативно ориентированные формы трансгрессивности. Воля к самоутверждению, творчеству и свободе должна была неизбежно натолкнуться на волю к порядку. В то же время «человек с его трансгрессивной природой, с присущим ему неистребимым стремлением к расширению границ антропосферы, обнаруживает парадоксальное свойство. Оно заключается в способности самому же накладывать ограничения на самого себя»[635].
В литературе отмечается, что, подобно человеку, способному одновременно и к адаптивным, и к трансгрессивным акциям, право тоже равным образом и адаптивно, и трансгрессивно. Оно стремится приспособить друг к другу социум и личность, государство и гражданина. Но оно же, как и поэзия, есть «езда в незнаемое». Его новаторские нормотворческие, законотворческие усилия устремлены за пределы существующих правовых стереотипов, в перспективы развивающейся социальности. То есть нормотворчество есть не что иное, как духовная, созидательная трансгрессия права[636]. Вместе с тем представляется, что переоценивать трансгрессивное начало в самом праве не следует.
По мнению И. Л. Петрухина, источником общественного развития является – как это ни парадоксально звучит – так называемое «отклоняющееся поведение», когда отдельный человек или группа людей не соглашаются с принятыми в обществе стандартами поведения, выдвигают новые идеи, борются за них и побеждают. Отклонения служат всеобщим стимулом развития и совершенствования живой природы. Благодаря им осуществляется естественный отбор, то есть выживание наиболее приспособленных к условиям внешней среды видов путем передачи оптимальных качеств следующим поколениям по наследству, а в человеческом обществе – путем социальных преобразований реформистского или революционного характера[637].
Важнейшей задачей права, решение которой необходимо для обеспечения его эффективности, является цивилизованное ограничение «естественного отбора» в социальном смысле этого слова. При этом право разграничивает социально полезные и прогрессивные отклонения, инновации, от социально рискованных и вредных. Успешное решение этой задачи не только позволяет сочетать стабильность и динамизм в общественном развитии, но и служит одной их психологических основ эффективности права и норм законодательства.
Итак, стремление человека переступить черту привычного или дозволенного двойственна и имеет как позитивные, так и негативные проявления. С одной стороны, это желание и готовность устремляться за пределы известного к неизведанному, открывать новое, создавать нечто, ранее не виданное, чего нет в природе и общественной жизни, в том числе правовой. Но та же трансгрессивность способна порождать негативные социальные следствия. Как склонность к нарушению существующих норм, к их «переступанию», она может проявляться в совершении аморальных и противоправных действий.
Э. Фромм указывает, что человек может творить, выращивая растения, производя материальные вещи, создавая предметы искусства, генерируя идеи, любя друг друга. В акте творчества человек выходит за пределы, предназначенные ему как твари, поднимается над пассивностью и случайностью своего существования, вступает в царство целеустремленности и свободы. Человеческая потребность преодолеть собственную ограниченность является одним из источников любви, равно как и искусства, религии или материального производства. Но есть еще один способ удовлетворить потребность в преодолении ограниченности своего существования: если я не могу создавать жизнь, я могу уничтожить ее. Уничтожение жизни также дает мне возможность выйти за ее пределы[638]. Самореализация личности как фактор эффективности права во многом зависит от того, насколько успешно правовая система сдерживает негативные формы трансгрессивности и поддерживает, направляет ее социально адекватные формы.
Важнейшим социально значимым качеством человека во многих работах считается долженствование. Долженствование как стремление жить в определенных рамках, в границах известного порядка в определенной мере противостоит трансгрессивности. В литературе отмечается, что долженствование является тем способом действия, который позволяет выделить человека из всех живых существ. Человек – это существо «долженствующее», постоянно соотносящее свои действия с идеальными образцами и тем самым устремляющееся к этим образцам, трансцендирующее к ним. Этим ценностно-ориентированное поведение человека отличается от простой целенаправленности поведения животных[639]. Данное обстоятельство еще раз подчеркивает, что идеологическая работа государства, формирование и защита комплекса социальных образцов, идеалов и ценностей должны быть подняты на новый уровень. Значимой психологической основой эффективности законодательства государства является его соответствие внутриличностной идее долженствования, ее различным аспектам. Думается, что законодательство и его нормы должны соотноситься с такими аспектами долженствования, как чувство правды, представления о моральном и правовом долге, честность и порядочность и т. д.
Составной частью долженствования, влияющей на эффективность права и норм законодательства, но недооцененной в науке и практике, можно считать чувство социального и профессионального долга, служения. Развитие в общественном сознании и общественной практике этого качества должно стать мощнейшим фактором эффективности права и норм законодательства.
К сожалению, воспитание и пропаганда социального служения, самоотверженности, героизма в современных технически раз витых странах заменяются культом демонстративной уникальности, эксцентричности, исключительности, пропагандой эгоцентризма. А безответственное отношение к пенсионерам, ветеранам, военнослужащим в современной России лишь подчеркивает в сознании людей бессмысленность сотрудничества с государством, служения ему.
Трансгрессивность вместе со своей противоположностью – идеей долженствования, нахождения в известных поведенческих рамках – представляют собой качества, лежащие в основе существования социальных регуляторов, в том числе права, а также их эффективности. Эти качества во многом предопределяют эффективность права как социально-духовного регулятора, реализацию им своих функций и назначения. Такая предопределенность имеет психологическую основу, она связана с признанием права как ограничителя свободы личности, коллективов и государства в индивидуальном сознании.
