10. Государство и проституция (законодательные меры, полиция нравов). – Отношение античного государства к проституции имело величайшее значение для позднейшего развитие и склада проституции европейских государств и сохранило свое влияние в этом направлении и до сих пор, хотя социальная структура современных народов успела совершенно измениться. Правовое и социальное положение проституции, в общем, и теперь еще опирается на воззрение древних, хотя в основе их лежали совсем другие предпосылки. В следующей главе, посвященной роли проституции в общественном мнении древних, мы постараемся обосновать этот взгляд детальнее. Здесь же мы ограничимся указанием на тот весьма важный факт, что точка зрения, с которой обсуждается позиция государственных факторов древности в отношении к проституции, безусловно, должна определяться существовавшим в то время рабством, которое у нас отпадает. Пусть вопрос, не хуже ли в этом случае положение наших наемных рабов, по сравнению с древними, имеет свои основания, тем не менее, с точки зрение современного государства, первые – свободные люди, подлежащие равному со всеми остальными сословиями публичному и частному праву; античные же рабы отделялись от свободных людей глубокою пропастью и не имели никакой доли в принадлежащих тем правах; с ними обращались в полном смысле слова, как с вещью. Но античная проституция; была только особым видом, особой формой проявление этого рабства, как мы уже упоминали, она рекрутировалась большей частью из сословия рабов и все относящиеся сюда законодательные меры имели целью ограничить ее именно рабским сословием; а где это было невозможно, законодательство стремилось исключить свободных людей, занимавшихся проституцией, из числа граждан и превратить их и с внешней стороны в рабов, «вписыванием» в списки проституированных, подлежавших государственному надзору. Разве это не странно, что современная «регламентация» в основе своей представляет не что иное, как меру, сохранившуюся от типично рабского государства, которая подходит к нашим современным условиям, как к корове седло, которая легко объяснима с точки зрение античного государства, но которая, безусловно, чужда духу государства современного и совершенно не согласуется с ним? Вот тот пункт, на который должен нападать истинный аболиционизм, если он хочет действовать правильно в логическом и этическом отношении. Выдвигаемый же теперь аболиционистами вопрос о ненадежности насильственного санитарного исследование проституток не может служить в этом случае правильной исходной точкой, потому что вопрос этот имеет лишь второстепенное значение, не принимался вообще древними во внимание (заразительность половых болезней им была почти неизвестна) и к тому же ему может быть придана, с точки зрение общественного блага, известная видимость правовой и этической обоснованности. Итак, собственно корень государственной проблемы проституции нужно искать в этом анахронизме, в суждении о современной проституции с точки зрение античной государственной морали, по которой проституция является ничем иным, как формой рабства.
Так как рабство считалось тогда учреждением, очень полезным для государства и общего блага, то оно соответственно планомерно поощрялось и поощрение это распространялось и на проституцию. Далее, так как раб-не только проституированный, но и всякий вообще-лишен был гражданской чести, то само собой было понятно, что применением его для целей проституции стремились оградить «половую честь» свободных граждан. Как мы уже указывали (стр. 172 и след.), таков именно был принцип первой организации проституции, созданной Салоном, который первый сознательно ввел основанную исключительно на рабстве проституцию, как светское учреждение. Проститутки Солона были государственными рабами и, как таковые, должны были приносить государству доходы, как и все другие категории рабов. Этим объясняется введенный Солоном «налог на проституток», оплата которого налагала на подлежащих ему лиц печать того, что они не принадлежат к разряду граждан. За строгим разграничением между этими несвободными лицами, принадлежащими к лишенному гражданства сословию и подлежащими между проститутками и честными, приличными женщинами следил описанный уже нами выше (стр. 174) подробнее удивительный институт «гинекономенов», особое ведомство для надзора за честными, приличными людьми. Для надзора же за проститутками и лицами, опороченными атимией, бесчестием, надзирали «астиномены» (агораномены), на которых, кроме других обязанностей – надзор за постройками и рынком, за чистотой улиц (Конституции Афин Аристотеля гл. 50) – возложен был также надзор за борделями и уличной проституцией; они же должны были устанавливать вознаграждение проституток. Им помогали так называемые «откупщики налога на проституток» (Pollux VII, 202), которые ежегодно брали на откуп от совета налог на проституток и вели точные списки всех лиц, обязанных платить этот налог. Институт астиноменов или агораноменов соответствовал римским эдилам, как это видно из Юстина XXI, 5. Астиномен и порнотеломен надзирали за обеими категориями проституции, мужской и женской. Это ясно видно из следующих слов Эсхина (in Timarch 134):
«Он (Демосфен) выражает крайнее свое удивление – об этом, быть может, не все из вас помнят, – что совет каждый год отдает на откуп налог на проституток и что взявшие этот откуп не просто только подозревают, но определенно знают лиц, занимавшихся этой профессией. Так как я осмелился выступить с встречным обвинением, что Тимарху, занимавшемуся проституцией, не разрешено выступать народным оратором, то для дела, говорит он, даже не требуется жалобы жалобщика, а только свидетельство откупщика, который получил от Тимарха этот налог. Слушайте же, афиняне, верите ли вы, что я скажу вам об этом простое и достойное свободного человека слово? Мне, право, стыдно за государство, что Тимарх, защитник народа, который не задумываясь берет на себя посольство в Грецию, не отклоняет от себя всего дела, а спрашивает, в каких это было местах и какие откупщики получили от него налог на проституированных. Ради вас, пусть он откажется от такой защиты». Налог на проституцию был более или менее распространен во всех странах с греческой культурой.
Согласно папирусу 41 из Файума от 46 г. по Р. X. (опубликован Гренфелем, Greek Papyri, серия II, Оксфорд 1897, стр. 67 и дал.), в Египте не только в городах, но и в деревнях существовали обложенные налогом проститутки. В данном папирусе речь идет о предложении откупщика деревне Дямее, на границе с пустыней, взять на откуп налог на проституток на год за 288 драхм. На черепке от 24 июня 31 г. после Р. X. откупщики взыскивают с проститутки Сенпса налог; на черепке от 14 июня 112 г. после Р. X. Сенпсемонтис платит налог в 9 оболов; в аналогичном документе от 3 июня 111 г. откупщик налога, Пелаиас подтверждает Типсансотис, что получил от нее драхму.
Размер налога, очевидно, соответствовал гонорару, который получала та или иная проститутка и который в Афинах определялся для каждой проститутки в отдельности агораноменами. Установление среднего гонорара каждой проститутки, возможно, было, конечно, только при тщательном надзоре и регистрации, так что мы должны допустить уже у греков своего рода регистрацию и регламентацию проституток, которая лежала на обязанности агораноменов. В Риме, как мы уже упоминали, этим последним соответствовали эдилы.
Во всяком случае, налог на проституток был специфически греческим учреждением, так как в Риме он был введен лишь при Калигуле, о чем сообщает Светоний (Calig. 40).
«Даже носильщики должны были отдавать восьмую часть своего дохода, а проститутки отдавали из своего вознаграждение (capturis), столько, сколько каждая из них получала за одно сношение (quantum quae– que uno concubita mereret). В заключение, к закону было еще добавление, по которому обложению должны были подвергнуться еще также бывшие проститутки и сводницы, а также браки».
Судгоф предполагает, что Калигула заимствовал эти налоги у египтян.
Сообщение о налоге на проституток во время империи сохранились также из Пальмиры и Херсонеса таврического.
В Пальмире проститутки классифицировались по возрасту и телесным преимуществам и должны были назначать себе соответственные цены. Нормальную плату за одно сношение они должны были потом уплачивать в виде промыслового налога, смотря по обстоятельством – динарий, 8 или 6 асс. Текст пальмирского тарифа налогов, в котором находится это место о налоге на гетер, сохранился на арамейском языке. В латинском переводе Вогюэ (см. Dessau в «Hermes», т. XIX, стр. 516 и след.) соответственный пункт гласит:
«Item exiget publicanus а muliere: ad ea quae capit denarinm aut plus, denarium uaum а muliere; et ab ea qnae capit asses octo, exiget asses octo; et ab ea puae capit asses sex, exiget asses sex».
В Херсонесе таврическом хозяева, по-видимому, сами платили этот налог. Известие о нем дошли до нас из времени императора Коммода под именем «capitulum lenocinii».
