Герхард Кёллер - Гомеопатия. Часть I. Основные положения гомеопатии

Данные исследования: нос гиперемирован, заложен, слизистое отделяемое из зева; миндалины несколько увеличены, без признаков воспаления. Над обоими легкими обильные влажные хрипы, а также свистящие и жужжащие, особенно на выдохе.

Диагноз: катаральная инфекция с астматическим бронхитом.

Спонтанный рассказ(сообщение матери). После длительного путешествия в Шварцвальд он простудился. От его кашля не спит вся семья, слышны свист и хрипы в груди. Около 2 дней назад у него появилась такая же одышка, как у его дяди, страдающего астмой.

Направленный опрос. Врач: «В последнее воскресенье была довольно скверная погода, небо было затянуто дождевыми облаками».

Мать: «Да, он был хорошо одет, но много говорил и бегал, а к вечеру у него промокли ноги».

Врач: «С какого времени он кашляет?».

Мать: «На следующий день у него текло из носа, в понедельник ночью он начал кашлять».

Врач: «Рольф, когда у тебя бывает кашель, ты плохо себя чувствуешь?».

Рольф: «Неплохо, но я не могу бегать».

Мать: «Да, он вынужден часто останавливаться».

Врач: «Кашель с мокротой?».

Мать: «Мне кажется, что нет, так как он все заглатывает, я ему говорю всегда…».

Врач: «Вы сказали, что мальчик кашляет ночью. Когда начинается кашель, сразу после того, как он ложится в постель, или позже?».

Мать: «Собственно, ему бывает хуже позднее, после полуночи или под утро».

Врач: «Когда у него появляется одышка?».

Мать: «Когда он бегает, а также по ночам».

Врач: «Он встает при этом и просыпается ли?».

Мать: «Однажды так было, но обычно он сильно кашляет тогда, когда идет в туалет».

Врач: «Как ложится в постель?».

Мать: «Мне бросилось в глаза, что в отличие от дяди, который говорит, что ему дышать легче, когда он сидит в постели, Рольф выбрасывает подушки и спит, на животе, уткнувшись в постель. Я это заметила утром. Рольф спокойно спал и дышал, лежа в постели горизонтально».

Врач: «Он часто спит на животе?».

Мать: «Бывает, что он спит и на спине, но я часто наблюдала, что он спит на животе. Так должно быть у здоровых детей».

Врач: «Наблюдали ли Вы еще что-либо особенное?».

Мать: «Знаете ли, он такой вертлявый. Учитель не раз жаловался на это. Он невнимателен, поэтому делает ошибки, и все быстро забывает».

Врач: «Что тяжелее дается ему: счет или правописание?».

Мать: «Он считает хорошо, если хочет. Но при правописании он часто допускает описки».

Врач: «Есть что-либо со стороны головы, живота, кожи, рук или ног?».

Мать: «Основное — это кашель. Я боюсь, чтобы он не заболел астмой, как его дядя!».

Врач: «Позвольте еще один вопрос: «Когда у него бывает одышка, пугается ли он? Создается у Вас такое впечатление или нет? Такое явление может случаться?».

Мать: «Бывает ли такое, Рольф?».

Рольф: «О, в таком случае я останавливаюсь и стою спокойно».

Врач: «Вы были в последний год на Северном море. Как мальчик там себя чувствовал?».

Мать: «На море он был впервые. Дома до поездки он еще кашлял, но по прибытии кашель быстро прошел».

Непрямой опрос не выявил ничего существенного.

Заключение: 10-летний мальчик с наклонностью к простудным заболеваниям, заболел бронхитом в связи с охлаждением (холодная погода). Среди родственников дядя болен бронхиальной астмой (родство по материнской линии). Спонтанный опрос выявил мало симптомов. В детской практике часто приходится основываться на объективных данных или сообщении родителей. Беспокойное поведение ребенка бросалось в глаза, он не мог спокойно сидеть в кабинете врача. Направленный опрос показал, что кашель чаще наблюдается после полуночи, к утру. Он безболезненный, мокроты мало, и она не отхаркивается. Дыхание затрудняется при движении или после длительных приступов кашля. Примечательно положение больного: он предпочитает лежать на животе, спрятав голову в постель, тогда он меньше кашляет и задыхается. Астматики, которые лежат низко — исключение. Мальчик не пугается при одышке. Пребывание на Северном море он перенес хорошо, там он не кашлял.

Прочие симптомы: вертлявость, которую наблюдал врач, мешает учебе в школе, особенно при счете и письме.

Этиология заболевания: вследствие сырой холодной погоды.

Проявления: кашель без боли с одышкой.

Модальность: кашель ухудшается после полуночи, к утру. Одышка усиливается при беге, после длительного кашля, страхом не сопровождается. Чувствует себя лучше лежа на животе головой вниз.

Прочие симптомы: невнимательный, вертлявый, неусидчивый. В школе со счетом хорошо, с чистописанием плохо.

Комментарий: совокупность симптомов соответствует картине лекарства Medorrhinum. Ведущим симптомом является уменьшение кашля и одышки в положении на животе, ухудшение во время сырой холодной погоды. Вертлявый, невнимательный, забывчивый, пишет плохо.

Подобрать подобное лекарство можно различными способами. Условия нашей врачебной работы часто вынуждают нас принимать быстрое решение: идти кратчайшим путем к подбору медикамента. Однако при этом нельзя забывать о качестве работы, Если врач в силу каких-либо причин не может быстро подобрать медикамент, он должен применить «длинный» путь выбора лекарственного средства, точно определяя индивидуальную совокупность симптомов. Оценка может быть трудной, если пациент дает мало или много симптомов (молчуны или болтуны).

Многих ошибок при подборе лекарств можно избежать. Главная ошибка заключается в нас, если мы работаем без самокритики. У каждого врача есть свобода выбора медикамента в соответствии со своими знаниями о лекарствах, убеждениями и конкретной ситуацией. Врач, обладающий способностью к синтезу, или аналитически мыслящий специалист находят свои равноценные способы.

Примеры, приведенные в главе «Клиническое наблюдение», подвели нас к основной проблеме поиска лекарств: индивидуальные отличительные симптомы и признаки болезни являются основой поиска гомеопатического, т. е. подобно действующего лекарства. Абстрактное общее обозначение болезни (диагноз болезни) не решает проблемы. Конкретный больной человек — вот индивидуальный ключ к замку. Его симптомы и признаки — это зеркальное отображение, по которому мы распознаем сходное действие лекарств. Так, изучение случая и поиск лекарственного препарата идут вместе (перекрещиваются в поиске феноменологического подобия). Процесс подбора лекарств показывает врачу, разобрался ли он в каждом конкретном случае болезни и больном как личности, сумел ли он уловить неповторимые особенности и ведущее звено заболевания, вникнуть в патологический процесс и его историю. При этом может оказаться, что мы собрали только этикетки диагнозов, что обрисованные симптомы лишены индивидуальности и бесцветны, что мы не получили ни одного полноценного симптома. Правильность подбора лекарства зависит от качества изучения клиники заболевания. Недаром Ганеман имел мужество сказать, что изучение случая болезни — «наиболее тяжелая работа» («Органон», § 104), но после любой тяжелой работы нужно делать перерыв. Это пауза для размышления! Лучше однажды с большого расстояния обозрить весь клинический материал, чем поспешно бороться с отдельными симптомами. Лучше еще раз окинуть медленным взором целое, чем утонуть в деталях.

Конечно, не без основания в § 3 «Органона» пишется о необходимости распознавания болезни. О симптомах в нем еще не идет речи, хотя обычно симптомы больного стоят на переднем плане. Здесь в начале книги Ганеман пишет: «Если врач вникает в сущность болезни, поймет, что особенное в каждом конкретном случае болезни нужно исцелить (распознавание болезни, индикация)… то он научится лечить целенаправленно и верно».

Для понятия «познание болезни» Н. Voisin использовал формулировку, которая возможно является более точной: «Мы должны постичь природу нарушений». О. Eichelberger говорит об «идее конкретного случая болезни».

Если мы изучим природу нарушений, идею конкретного случая болезни, т. е. распознаем болезнь, то симптомы и модальности оживут и станут ценными для подбора лекарств. Распознавание болезни — это не установление ее наименования или нозологической специфичности. При распознавании болезни мы пытаемся дать ответ на вопрос: почему данный пациент болеет так, а не иначе. Распознавание болезни — это стремление постичь природу нарушений у больного. Что произошло с больным? Была ли внешняя причина, психическая травма? Получил ли он душевные раны, пережил ли нужду, печаль, заботы, какова его судьба? А может быть его расстройства станут понятны, если мы будем знать о конституции, его наследственной или приобретенной предрасположенности к болезни? И последний вопрос, который в наше время актуален: не являются ли признаки и симптомы, обнаруженные у данного пациента, следствием врачебных мероприятий: хирургического или медикаментозного «подавления» физиологических или патологических процессов, или лекарственным повреждением?