В начале 1930-х годов здоровье Екатерины Георгиевны пошатнулось, она часто болела и почти не выходила из своей комнаты. В июне 1935 года Сталин решил послать своих детей в Тифлис навестить бабушку. В письме от 11 июня он сообщал матери: «Направляю к тебе своих детей. Приветствуй их и расцелуй. Хорошие ребята. Если сумею, и я как-нибудь заеду к тебе повидаться». Много позже Светлана Аллилуева вспоминала: «Я помню, как Яшу, Василия и меня послали в Тбилиси навестить бабушку, она болела тогда. Около недели мы провели в Тбилиси — и полчаса были у бабушки. Она жила в каком-то старом, красивом дворце с парком; она занимала темную, низкую комнату с маленькими окнами во двор. В углу стояла железная кровать, ширма, в комнате было полно старух — все в черном, как полагается в Грузии. На кровати сидела старая женщина. Нас подвели к ней, она порывисто всех нас обнимала худыми, узловатыми руками, целовала и говорила что-то по-грузински. Понимал один Яша, и он отвечал ей, а мы стояли молча… Все старухи — бабушкины приятельницы, сидевшие в комнате, — целовали нас по очереди и все говорили, что я очень похожа на бабушку. Она угощала нас леденцами, и по лицу ее текли слезы. Мы скоро ушли и больше не ходили во „дворец“, и я все удивлялась: почему бабушка так плохо живет? Такую страшную черную железную кровать я видела вообще впервые в жизни»[707].
Здоровье Екатерины Георгиевны продолжало ухудшаться, и осенью Сталин решил сам после многолетней разлуки навестить мать. В республиканской газете «Заря Востока» 18 октября очень большими буквами было напечатано сообщение: «Товарищ Сталин в Тифлисе. Семнадцатого октября утром товарищ Сталин прибыл в Тифлис навестить свою мать. Проведя с матерью весь день, товарищ Сталин отбыл ночью семнадцатого октября в Москву». Подробностей встречи не сообщалось. Лишь через три дня в гости к Екатерине Джугашвили пришли сотрудники ТАСС. Их репортаж с обычными для того времени стереотипами был опубликован 22 октября в «Заре Востока» под заголовком: «Беседа с матерью товарища Сталина». Вот несколько отрывков из этой беседы. «Моя встреча с Сосо… Я не видела его уже порядочно времени. Нездоровится мне, чувствую себя слабой, а при встрече с ним так обрадовалась, словно крылья выросли. Сразу прошли и слабость и болезнь… Спросила я и о внучатах. Я люблю их больше всего на свете, моих Светлану, Яшу и Васю… Время летело незаметно. Вспоминали старые годы, друзей, близких. Он много шутил, смеялись. Долго сидели вместе, и я была очень счастлива, со мною ведь был мой Сосо». «Внимательно и напряженно, — заключали журналисты свой репортаж, — слушали мы медленную речь этой худенькой старушки, подарившей миру величайшего из людей».
Аналогичный репортаж был опубликован 23 октября и в Москве газетой «Правда». Через несколько дней в передовых статьях многих газет зазвучала по-новому тема детей и родителей. Отмечалось, что за годы Гражданской войны, коллективизации и индустриализации многие большевики потеряли связь со своими родными и не знают часто, где и как живут их родители. Долг таких большевиков — проявить внимание и заботу о своих родителях и престарелых родственниках.
По свидетельству Л. Спирина, Екатерину Джугашвили предупредили о приезде сына всего за час до появления Сталина, который решил после проведенного в Гаграх отпуска вернуться в Москву через Тифлис. Сталин приехал с охраной. Екатерина Георгиевна знала, что ее сын большой «начальник» в стране, но плохо представляла его реальное положение. Она спросила: «Иосиф, кто ты теперь будешь?» — «Секретарь Центрального Комитета ВКП(б)», — ответил Сталин. Но его мать плохо понимала, что такое «Секретарь ЦК». Сталин поэтому пояснил: «Вы, мама, помните нашего царя?» — «Как же, помню». — «Ну вот, я вроде царь»[708]. По свидетельству дочери Сталина, он часто вспоминал некоторые слова матери. «Почему ты меня часто била?» — спросил Сталин. «Вот ты и вырос хорошим», — ответила мать. Прощаясь, она сказала: «А жаль, что ты так и не стал священником».
Здоровье Екатерины Джугашвили не улучшалось. В конце мая 1937 года она заболела воспалением легких. Несмотря на все меры, доступные в те годы врачам, 4 июня поздно вечером мать Сталина скончалась. Об этом немедленно сообщили в Москву Сталину. Он не поехал в Тбилиси, как полагает Э. Радзинский, опасаясь мести людей, уже задетых репрессиями. «Он знал: на Кавказе умеют мстить. И он не посмел приехать в Грузию, проводить ее в могилу. Этого он тоже не забудет: враги не дали ему проститься с матерью»[709]. Это не так. Сталин много раз бывал в Грузии и после 1937 года. Но в начале июня 1937 года Сталина мало волновала судьба матери.
В конце мая репрессии в стране ужесточились: только в Москве ежедневно арестовывали сотни людей — крупнейших военачальников, членов ЦК ВКП(б), хозяйственных руководителей, наркомов, ученых и писателей. Были арестованы такие известные полководцы, как М. Тухачевский, И. Якир, И. Уборевич, Б. Фельдман, А. Корк, В. Примаков, В. Путна и другие. С 1 по 4 июня в Москве был созван Высший Военный Совет, на котором присутствовали сотни высших лиц армии. Обсуждалась деятельность «изменников» и «шпионов», пробравшихся в ряды Красной Армии. Выступали Ворошилов и Сталин. Через несколько дней Военная коллегия приговорила всех уже арестованных военачальников во главе с Тухачевским к расстрелу. Готовился июньский пленум ЦК, на котором НКВД был наделен чрезвычайными полномочиями и был подчинен одному Сталину. В стране вводился фактически режим чрезвычайного положения и ничем не ограниченной личной власти. В отдельные дни только в Москве расстреливали до тысячи человек. Государство было парализовано страхом. Сталин просто не думал в эти дни о матери. Во избежание кривотолков он распорядился не помещать в газетах сообщений о ее смерти. Не было поэтому никаких соболезнований и некрологов.
Однако Грузия не могла «не заметить» смерти матери Сталина хотя бы потому, что ритуал похорон занимает особое место в грузинских традициях. В субботу 5 июня все газеты Грузии поместили фотографию Екатерины Джугашвили и следующее сообщение: «Центральный Комитет Коммунистической партии (большевиков) Грузии, Центральный Исполнительный Комитет и Совет Народных Комиссаров Грузинской ССР извещают трудящихся Грузии, что 4 июня в 23 часа 05 минут у себя на квартире, после тяжелой болезни (воспаление легких) при явлениях паралича сердца, скончалась мать товарища Сталина Екатерина Джугашвили». Комиссию по похоронам возглавил Председатель Совнаркома Грузии Г. Мгалоблишвили. В нее вошли старые большевики: А. Кекелия, Г. Стуруа, М. Ниорадзе, Г. Гочашвили. Хотя мать Сталина всю жизнь была глубоко религиозной женщиной, ее было решено хоронить по светскому ритуалу, установленному для выдающихся партийных и государственных деятелей. На следующий день газеты Грузии сообщили о переносе тела Е. Г. Джугашвили из ее квартиры во Дворце правительства на улице Руставели в Дом Красной Армии и Флота. Для желающих проститься с покойной было отведено три дня — 6, 7 и 8 июня; в первые два дня до 10 часов вечера, 8 июня — до 4 часов дня.
Среди десятков венков у гроба на переднем плане выделялись большими размерами два венка с надписями на грузинском языке: «Дорогой и любимой матери от сына Иосифа Джугашвили (от Сталина)» и «Дорогой и незабвенной Екатерине Гавриловне Джугашвили от Нины и Лаврентия Берия». Три дня мимо гроба матери Сталина шли сотни людей со всей Грузии и делегации из соседних республик. Как писали газеты: «Растянувшись на несколько кварталов, до позднего вечера, движется бесконечная лента людей, пришедших отдать последний долг Е. Г. Джугашвили». В печати появился некролог, подписанный руководителями Грузии, с краткой биографией Екатерины Георгиевны. В некрологе можно было прочесть, что у родителей Екатерины Джугашвили, крестьян из селения Гамбарсулы, была не только дочь, но и несколько сыновей, которым они сумели дать образование. Речь шла о близких, по грузинским понятиям, родственниках Сталина. Однако никого из них не было на похоронах, и о судьбе этой ветви родственников Сталина мы ничего не знаем.
8 июня в 4 часа дня состоялась краткая гражданская панихида. В 5 часов 15 минут Л. Берия, Г. Мгалоблишвили, Ф. Махарадзе, В. Бакрадзе, Г. Мусабеков и С. Гоглидзе подняли гроб и вынесли его из Дома Красной Армии. Как писала «Заря Востока»: «Траурная процессия медленно движется по улицам и направляется к Давидовой горе. Многочисленная толпа трудящихся Тбилиси следует за гробом. По высоким нагорным улицам города, под звуки траурного марша, процессия приближается к зданию Мтацминдского музея писателей, недалеко от которого вырыта свежая могила. Минуты последнего молчания»[710]. С короткими речами выступили представители грузинского правительства, а также руководители Азербайджана и Армении, народный артист СССР Акакий Хорава, представители трудовых коллективов города. В 6 часов 50 минут гроб с телом Екатерины Джугашвили опустили в могилу. Там, недалеко от могил А. Грибоедова и Н. Чавчавадзе, нашла вечный покой мать Сталина, простая крестьянка, швея и прачка, которая мечтала, чтобы ее сын стал священником, и не желала видеть в нем нового бога или царя, дарованного нам судьбой или революцией. Она продолжала верить в Бога на небесах, но ее гроб опустили в могилу под звуки «Интернационала».
