– Я согласен абсолютно с оценками о неэффективности Совета Россия – НАТО. Действительно, наши партнеры в рамках Совета Россия – НАТО пытаются выступать не в национальном качестве, то есть не 26 стран плюс Россия, как это было предусмотрено, а напротив, стремятся заранее определить свою общую позицию по тем или иным вопросам. Так дело не пойдет. Тем более что Совет Россия – НАТО не оправдал надежд во время августовского кризиса (напомню, планируемая встреча в рамках Совета Россия – НАТО была тогда сорвана), и в итоге диалог между нашей страной и Альянсом был прерван. Это был достаточно важный, ответственный для всех момент.
Во многом вина за это лежит на администрации Джорджа Буша, которая всякий раз дезавуировала серьезные разговоры в рамках Совета Россия – НАТО. Что будет происходить дальше? Вариантов два: либо мы начинаем работать на равноправной основе, либо Совет Россия – НАТО все больше будет превращаться в аппендикс публичной политики Альянса. А такой аппендикс России, разумеется, не нужен.
Что касается создания какого-то отдела и управления в НАТО по контактам с Россией, то пока трудно сказать, в чем конкретно такие предложения могут выражаться и в чем состоят цели такого рода бюрократических инициатив. Ключевой вопрос, на мой взгляд, состоит в другом – Россия является важнейшим внешним партнером НАТО, и в этой связи ситуация в России находится под пристальным вниманием стран Альянса. А некоторых из них очень беспокоит наше национальное возрождение – в политической, экономической сфере и так далее. Несмотря на финансовый кризис, который достаточно жестко ударил по российской экономике, по жизни наших людей, натовские аналитики тем не менее оценивают, что в ближайшей перспективе Россия будет продолжать активно развиваться и заниматься восстановлением своей мощи, в том числе в военной области. Разумеется, страны НАТО не могут не учитывать этот фактор в своей внешней политике.
В целом страны – члены НАТО, представляющие Западную Европу, – Франция, ФРГ, Испания, Италия – относятся к данному явлению достаточно позитивно и считают, что с Россией нужно иметь более близкие и доверительные отношения. Другие же страны Альянса, например, страны Прибалтики, Польша, наоборот, пугаются нашего возрождения и обсуждают внутри НАТО различные шаги, направленные на то, чтобы заблокировать многие российские подходы и инициативы по международным вопросам. Другими словами, внутри НАТО нет единства по отношению к России, но есть понимание того, что мы являемся потенциально очень мощной державой. Исходя из этого, Альянс и формирует свою политику в отношении России и свои оценки.
– В настоящий момент повышается актуальность вопроса о транзите военных грузов НАТО в Афганистан. На прошлой неделе постпредству России в НАТО – вам и военному представителю РФ в Альянсе генералу армии А. Маслову – пришлось выступить с опровержением заявлений командующего силами США на Ближнем Востоке и в Центральной Азии генерала Дэвида Петреуса о якобы достигнутых договоренностях с Россией о транзитах в Афганистан грузов, предназначенных для войск НАТО. Получается, господин Петреус попытался выдать желаемое за действительное? В какой стадии рассмотрения находится сегодня вопрос о военном транзите через Россию в Афганистан?
– Действительно, девять месяцев назад в Бухаресте мы согласовали с НАТО возможность использования территории Российской Федерации для переброски грузов сугубо невоенного назначения для нужд группировки Альянса в Афганистане. Почему Россия пошла на это? Это было связано в первую очередь с нашей заинтересованностью в том, чтобы миссия НАТО в Афганистане не провалилась. Ведь в противном случае не исключено, нам самим с оружием в руках придется где-нибудь на территории Таджикистана или Киргизии сдерживать талибов, которые обязательно после победы над натовцами пойдут на север и станут захватывать новые территории влияния. Чтобы избежать войны с нашим участием, мы готовы поддерживать там, где мы согласны с этими действиями, наших партнеров – страны – участницы НАТО. Именно для этого мы договорились, что невоенные грузы – прежде всего воду, горюче-смазочные материалы, бумагу, продовольствие, то есть то, что необходимо для обеспечения военнослужащих из сил НАТО, – готовы перебрасывать на коммерческой основе через нашу территорию.
О военном транзите речи сегодня не идет, хотя от нас многие в НАТО хотят добиться решения этого вопроса. Однако после того, что произошло на Кавказе, после оголтелой поддержки Альянсом грузинского лидера Саакашвили, говорить сейчас о глубоких формах нашего сотрудничества в военной сфере не приходится. Мы вначале хотели бы услышать со стороны НАТО если не извинения, то, по крайней мере, объяснения в связи с политической линией в отношении Грузии.
– На ваш взгляд, могут ли США и НАТО согласиться изменить или скорректировать свою позицию по Грузии и Южной Осетии? Пока этого не делается: так, если наблюдателями ОБСЕ в ноябре были опубликованы данные о том, что не Россия, а Грузия начала бомбежки в Цхинвале, то в НАТО от комментариев на эту тему отказываются. Между тем в начале января состоялось подписание хартии о стратегическом партнерстве между США и Грузией. Как вы эту ситуацию прокомментируете?
– Вообще, до недавнего времени Саакашвили считался очень близким партнером НАТО, ему прощались все его прегрешения. Была попытка простить и его нападение на Южную Осетию, но она, что называется, не прошла. Начиная с августа отношения грузинского руководства с НАТО, безусловно, изменились в худшую сторону. И тем не менее отказываться, открещиваться от него никто в Брюсселе явно не намерен.
Грузия для НАТО важна как определенный форпост на Южном Кавказе, этого никто не отменяет. Возможно, в будущем речь может пойти о замене Саакашвили на более адекватную для Вашингтона и Брюсселя фигуру.
– Известно, что США и европейские страны ведут интенсивную подготовку к апрельскому юбилейному саммиту НАТО, на котором будут, по всей видимости, обозначены ключевые цели развития Альянса на ближайшие годы, а также вновь рассмотрен вопрос о предоставлении Плана действий по членству Украине и Грузии. А как готовится к апрельскому саммиту Россия, пытается ли повлиять на позиции своих западных партнеров по вопросу о расширении НАТО и ряду других?
– Вы знаете, Россия никак не готовится к юбилейному саммиту НАТО, мы даже не планируем присутствовать на нем. Может быть, там будет обозначено российское присутствие только в качестве наблюдателя (через полпредство России в НАТО). Само апрельское мероприятие будет весьма узким по составу, без приглашения партнеров НАТО, и, скорее всего, будет носить сугубо праздничный характер. Поэтому мы не ожидаем, что там будут приняты какие-либо политические решения, в том числе по расширению Альянса. По всей видимости, если речь и пойдет об Украине и Грузии, то не в Страсбурге на юбилейном саммите, а уже в конце 2009 года на очередном заседании министров иностранных дел государств – членов НАТО.
– Спасибо за интервью.
(из интервью Д.О. Рогозина журналу «Европейско-Азиатские новости». 3 апреля 2009 г.)
– В начале 2000-х годов Владимир Путин говорил о гипотетической возможности членства России в НАТО. Потом эта тема по понятным причинам перестала обсуждаться. Может сегодня стоит вернуться к этой идее, поскольку вступление России в НАТО сняло бы очень много проблем…
– Главную нашу задачу я воспринимаю так, как ее поставило руководство страны. Это обеспечение безопасности России, укрепление безопасности, уменьшение количества рисков и проблем на наших внешних направлениях с тем, чтобы страна могла сосредоточить свои ресурсы на решении внутренних проблем. Вот главная задача, а не в том, чтобы провести очередное российско-натовское мероприятие.
Это все механика, а цель должна быть одна – укрепление безопасности России, эта проблема должна решаться. Именно с этого угла надо смотреть на возможность участия России в деятельности НАТО в качестве участника организации.
На сегодняшний момент Россия не считает, что она не может решить проблемы своей безопасности самостоятельно. Она может эти проблемы решать самостоятельно либо путем создания коалиций в случае возникновения каких-то отдельных проблем.
Более того, мы помогаем укреплять безопасность нашим союзникам, и это мы делаем в рамках ОДКБ – Организации договора о коллективной безопасности. Недавно мы сделали мощный рывок в этом направлении, создав оперативные силы реагирования. Это 15 тысяч реально элитных войск, которые действительно могут в случае принятия консенсусного решения, быть задействованными для отражения любой военной угрозы в зоне ответственности ОДКБ. И вторая организация, где мы также активно работаем, это ШОС – Шанхайская организация сотрудничества. Поэтому нам в НАТО не надо.
