Действительно, если посмотреть на нашу недавнюю историю, то мы сами во всем виноваты. Разве не мы проиграли эту холодную войну, разве не мы разрушили огромное союзное государство, Советский Союз, великую державу, которая была балансиром мирового порядка? Мы это сами своими руками сделали. Поэтому что мы должны делать сейчас: кликушествовать по поводу того, что думают наши западные коллеги, или действовать? Я думаю, что надо действовать. История и история геополитическая не терпит никаких вакуумов, никаких пустот. Любая пустота в мировых делах немедленно заполняется более динамичным и более сильным партнером, что и происходит, и мы это видим. Для того, чтобы эти пустоты не были заполнены окончательно, так, чтобы мы, Россия и Беларусь, вдруг оказались просто в вакууме, мы должны наконец-то стать сильными, прежде всего, в своей собственной голове. Материальный мир, окружающий нас, формируется нашим пониманием действительности. Мы должны понять, что то огромное геополитическое пространство, где находится все необходимое для выживания наших двух стран в XXI, а, может быть, и в других последующих веках, — это наше пространство. И у нас проблема именно в том, что мы не можем должным образом охранять это пространство. У нас просто не хватает населения для того, чтобы осваивать это пространство. Второе: нам не хватает иногда уверенности в собственных силах. Третье: нам не хватает порядка в наших внутренних делах с тем, чтобы поднять экономику настолько, чтобы она могла восстановить статус великой державы.
Конечно, надо иметь в виду, что без хорошо оснащенных современных мобильных вооруженных сил с нами никто считаться не будет. Для того и нужен острый меч и крепкий щит, чтобы не было войны. Я думаю, самое главное, что могут сделать сегодня наши парламентарии, политики и дипломаты — перейти от слов к делу. Бесполезно пытаться увещевать Вашингтон. Да, действительно, я согласен, с 91-го года нам было сказано много слов о том, что НАТО расширяться не будет; о том, что Германия не будет членом НАТО в случае, если она объединится; о том, что не будет размещаться противоракетное оружие непосредственно [рядом] с нашими границами; что не будет новых военных баз; что не будут союзные республики, наши прямые соседи, затягиваться в состав альянса, — нам это все было обещано. Но давайте поймем, наконец: слова ничего не весят в мировых делах. И вообще, менталитет западных политиков таков: они думают одно, а делают совершенно другое — то, что соответствует их пониманию своих национальных интересов. Пора и нам перестать говорить о некоторых вещах очень искренне и правдиво. На самом деле, необходимо иметь свои собственные планы, четкие сроки, ответственных людей для того, чтобы выйти на реализацию этих планов. А говорить надо вещи вполне приятные для слуха, безо всякой агрессивной риторики, а действовать надо, безусловно, так, как требует задача сплочения Союзного государства. Это крайне важная задача. Создание реального Союзного государства будет серьезнейшим ответом на расширение НАТО.
Второе. Конечно, все надо делать с помощью дипломатии, чтобы из врагов делать нейтралов, из нейтралов — партнеров, из партнеров — союзников, а из союзников — друзей. Вот в этом смысл дипломатии. А смысл военного дела в том, что любой агрессор или группа агрессоров должны знать, что они будут подвергнуты гарантированному уничтожению как только поставят под сомнение наш суверенитет, наше право на жизнь.
Но в целом (я еще раз хочу подчеркнуть, чтобы завершить свое выступление оптимистическими словами): на Западе достаточно много трезвомыслящих людей, которые не хотят никакой конфронтации с Россией, которые думают о некоем будущем для Республики Беларусь, не в том виде, как сейчас, когда американцы загнали Беларусь в состояние международной изоляции. Этим нашим партнерам гораздо комфортнее думать о том, что безопасность в Европе должна быть единой и неделимой. И вот на них мы обращаем внимание, с ними работаем и пытаемся остановить наиболее радикально настроенных пассажиров натовского поезда, отправляющегося на Восток.
— Дмитрий Олегович, НАТО пытается играть активную роль и заместить ООН. Как можно было бы вернуть статус ООН, и какую роль в этом могло бы играть Союзное государство?
— Действительно, многие натовские крупные политики и общественные деятели все чаще и чаще говорят о том, что НАТО должна глобализироваться в современном мире, научиться решать проблемы, выходящие за пределы территории стран-членов НАТО, НАТО должна проводить политику «открытых дверей», затягивать в свои ряды страны, которые, прежде всего, образовались в результате распада Варшавского Договора и Советского Союза. И, в том числе, есть такие поползновения — давать расширительное толкование 5-й статьи Вашингтонского договора, то есть статьи о коллективной обороне.
Но при этом, тем не менее, если вы спросите любого западного политика, что он думает по поводу роли Организации объединенных наций, он, конечно, подтвердит, что ООН бесценна. И никто публично не ставит под сомнение [роль] ООН. А вот в реальных действиях это происходит.
Что необходимо для того, чтобы сохранить Организацию [Объединенных Наций]? Вы знаете, к ООН можно относиться по-разному: можно относиться к ней как к огромному бюрократическому механизму, можно относиться к ней как организации, которая возникла еще на развалинах Второй мировой войны. Можно говорить и метать самые разные стрелы в адрес ООН, но ООН универсальна, замены ей — нет.
Другое дело, что, конечно, возможно в каком-то обозримом периоде нужно реформировать Совет Безопасности… Это, безусловно, имеет смысл. Но в целом ООН альтернативы не имеет. Это все прекрасно понимают.
Я думаю, что количество представителей стран, которые выступали бы за принижение роли ООН, неизмеримо мало по сравнению с теми, кто не считает возможным каким бы то ни было образом ставить под сомнение авторитет этот ведущей международной организации. Но расшатывание происходит именно через частные вопросы, которые, вроде бы, имеют региональный смысл, но, на самом деле, ставят под сомнение всю архитектуру международного права.
Например, Косово. Мы никак понять не можем, почему надо было признавать Косово в качестве независимого государства. У себя под боком Европа соглашается с тем, чтобы на базе албанского сепаратистского анклава создать чуть ли не реальное государство. И американцы сразу после этого признания направляют туда вооружения, оснащают стрелковым оружием теперь уже практически прототип будущей косовской армии, сформированной на базе организации террористического плана, которая воевала с сербами. Что происходит?
Я могу сказать одно: с одной стороны, безусловно, есть желание добить остатки некоего сербского сопротивления общей политике, которая сейчас развивается на всем западноевропейском пространстве, но гораздо в большей степени это — попытка расшатать существовавшую десятилетия систему международного права, основанную на абсолютном приоритете уважения к независимости и суверенитету каждого государства, которое входит в ООН. Поэтому мы, защищая сербскую государственность и защищая сербов, не являемся их адвокатами, платными или бесплатными, мы защищаем международное право и систему Организации Объединенных Наций. И в этом вопросе нашими союзниками являются ведущие государства мира, насчитывающие миллиард, полтора миллиарда населения, такие как Китай, Индия. Поэтому вряд ли кому-нибудь удастся всерьез, как бы этого ни хотелось, развалить ООН, по крайней мере в ближайшей перспективе.
— Дмитрий Олегович, и Беларусь, и Россия участвуют во многих международных организациях. Может, есть смысл вступить нам в НАТО, и таким образом снять весь конфликт?
— Вы знаете, отвечать на этот вопрос, безусловно, должна нация как таковая, а не какие-то отдельные политики. Но отвечу вам так. Во-первых, несмотря на провозглашенную политику «открытых дверей», которую так поднимают на флаг пропагандисты НАТО в Брюсселе и в Вашингтоне, на самом деле никаких «открытых дверей» нет. Существует фейс-контроль. И НАТО приглашает только те страны, которые необходимы для освоения какой-то глобальной территории или какого-то глобального вопроса.
Представим себе, что вдруг общественное мнение Белоруссии и Российской Федерации изменилось настолько, что мы решили поторговаться своим собственным суверенитетом, отдать куда-нибудь в Брюссель или в Вашингтон независимое право принятия решений о своей собственной безопасности. Представим, что мы, например, вдруг так изменили общественное настроение в наших странах, что считаем возможным быть ведомыми со стороны Соединенных Штатов Америки, причем в политике достаточно неадекватной (кстати говоря, даже с точки зрения национальных интересов США). Нападение на Ирак, например, — это непонятная, малопостижимая ценность даже с точки зрения американских национальных интересов.
