Ситуация, в которой оказался шеф полиции, была непростой. С одной стороны, участие Небе в заговоре подтверждалось целым рядом показаний. С другой стороны, Артур Небе пользовался не только уважением Мюллера (как и шеф гестапо, он поднялся с самых низов и сделал карьеру благодаря профессиональным качествам), но и его дружбой. Руководитель I отдела Вернер Бест отметил, что у Мюллера «не было товарищеских отношений с шефами других отделов, которые, к тому же, все были академиками, по сравнению с которыми Мюллер чувствовал себя скованно и испытывал комплекс неполноценности. Только между Мюллером и Небе установились такие дружеские отношения, не выходившие, однако, за служебные рамки, когда они говорили друг другу „ты“». Неизвестно, что чувствовал Мюллер, оказавшись перед необходимостью найти человека, с которым у него было немало общего, но медлить он не стал. Чтобы сбить со следа гестапо, Небе инсценировал самоубийство: оставил на пляже озера «дипломат», вошел в воду… Следов, ведущих в обратном направлении, не нашли, однако Мюллера эта уловка обмануть не могла.
Информация о контактах беглеца собиралась буквально по крупицам, и в конце концов шефу гестапо доставили сведения о том, что Небе встречался с Найди Гоббин – комиссаром криминальной полиции. Сам Небе в тот момент прятался в загородном доме четы Фрик. Найди несколько раз побывала там, с каждым разом убеждаясь в том, что ее бывший возлюбленный перестал ею интересоваться. В конце концов оскорбленные чувства подтолкнули ее выдать Небе, и Мюллер через несколько допросов получил адрес дачи. Небе был арестован 16 января 1945 года, доставлен к Мюллеру, а затем отправлен в Бухенвальд (по другим данным – повешен). Впрочем, не стоит считать его безгрешной жертвой нацистского режима: в Белоруссии под его руководством было уничтожено 46 000 человек. По просьбе Гиммлера Небе ставил жестокие эксперименты, пытаясь изобрести новые способы массового уничтожения пленников с помощью взрывчатки и выхлопных газов.
Тем временем, военные действия Германии становились все менее и менее успешными. Разгром следовал за разгромом, в стране воцарился хаос. И соратники Гитлера, до того момента занимавшиеся борьбой за власть, поняли, что разгром неминуем. По словам немногих свидетелей, Мюллер окончательно осознал масштабы будущего краха задолго до весны 1945 года. Такой деятельный человек, как шеф гестапо, просто не мог не позаботиться о будущем. У него не было намерения погибнуть вместе с фюрером – как известно, он вовсе не разделял его идеалов.
За время своей службы Мюллер нажил немало врагов. У соратников по партии он вызывал опасения из-за своей осведомленности обо всех деталях их жизни. На каждого представителя высших кругов рейха у шефа гестапо был собран компромат. Уничтожить его можно было только вместе с Мюллером, ведь он имел феноменальную память и мог в любой момент воспользоваться собранной информацией. Помимо этого, Мюллер имел все основания опасаться мести со стороны евреев: проведенная им операция по уничтожению узников концлагерей сделала его одним из первых в списке нацистских преступников, подлежащих уничтожению. После разгрома сети «Красная капелла» он мог беспокоиться и о мести со стороны советской разведки. Охотник неминуемо должен был стать объектом охоты, и лучшим способом избежать ее была смерть – настоящая или мнимая.
Во время взятия Берлина количество погибших было так велико, что из числа местных жителей были созданы похоронные команды. Они занимались тем, что откапывали погибших из-под развалин и после выяснения их личности или доказательств невозможности опознать тела хоронили их. Одна из таких команд, работавшая в здании Министерства авиации, в августе 1945 года обнаружила тело в форме группенфюрера. В нагрудном кармане были найдены документы на имя Генриха Мюллера. О находке сообщили в СМЕРШ, сотрудники которого занимались идентификацией погибших высокого ранга. Затем тело было захоронено на Кройцбергском военном кладбище.
Казалось бы, в истории шефа гестапо можно было поставить точку. Однако Генрих Мюллер был фигурой такого масштаба, что для доказательства его гибели было необходимо нечто большее, чем тело в парадном кителе с документами. «Хитрый баварский лис» имел возможность изготовить любые документы, а достаточно заурядная внешность позволяла без труда подобрать двойника, которого можно было принести в жертву.
Изучая последние дни перед предполагаемой смертью Мюллера, следователи столкнулись с множеством фактов, наводящих на мысль об инсценировке. Вначале интерес следователей вызвало появление Мюллера в белом парадном мундире. Первого и второго мая Мюллера видят в нем в бункере фюрера, что подтверждается показаниями солдат личной гвардии Гитлера. В обычной жизни руководитель гестапо не любил носить форму и надевал ее только в тех случаях, когда без этого невозможно было обойтись. Едва ли в момент разгрома Германии он решил изменить своим привычкам. Если бы речь шла о человеке другого склада, можно было бы предположить, что он решил сыграть роль капитана тонущего корабля и красиво уйти из жизни. Но Мюллер в течение всей жизни демонстрировал безразличие к театральным эффектам: он избегал многолюдных собраний, никогда не приветствовал толпу с трибуны, вовремя исчезал из кадра при фото– и киносъемке. Таким образом, белый парадный мундир мог быть надет только с одной целью: чтобы как можно больше людей запомнило этот факт.
Еще одним моментом, который не укладывался в психологический портрет шефа гестапо, были заявления Мюллера о том, что он собирается покончить с собой. С одной стороны, он прекрасно понимал, что на снисхождение ему рассчитывать сложно: слишком многое можно было поставить ему в вину. С другой – ему было что предложить разведкам союзников, так что выторговать право на жизнь в обмен на информацию Мюллер мог. Однако во время встречи со своей любовницей, Анной Шмидт, и бесед в бункере он несколько раз упоминает о готовности покончить с собой. Начальник имперской службы безопасности, группенфюрер СС Ганс Раттенхубер, вспоминает о том, что предложил Мюллеру покинуть здание канцелярии ночью 2 мая 1945 года. По его словам, Мюллер ответил: «Нет, Ганс, режим пал, и я пал вместе с ним».
Еще в конце апреля он вручил Анне Шмидт ампулу с ядом и сообщил, что такую же оставил себе. Во время их последней встречи, сжигая личные и служебные документы, он еще раз упомянул о яде. Однако романтическое двойное самоубийство совершенно не в духе Мюллера. Кроме того, он наверняка знал, что его любовница также не воспользуется ампулой. Выходит, цель подарка была той же, что и при надевании белого мундира: оставить ложный след, убедить тех, кто будет его искать, в серьезности намерения самоубийства. При допросе Анны (Мюллер легко мог просчитать эту возможность) следователи должны были узнать о яде. Как профессионал, Мюллер не мог не понимать, что до момента обнаружения тела его двойника пройдет несколько дней, а то и месяцев. За это время черты лица исказятся до такой степени, что опознание будет проведено по документам.
Тем не менее, во время Нюрнбергского процесса имя Мюллера не фигурировало в списке обвиняемых: официально он был признан мертвым. Ордер на его арест был выписан позже, когда из разных стран мира начали приходить показания свидетелей, которые узнали шефа гестапо. Мюллера встречали то в Европе, то в странах Южной Америки, то в США. В 1961 году был выписан первый ордер на арест «баварского лиса», а в 1963 году, после эксгумации, – второй.
Результаты эксгумации оказались ошеломляющими: в месте, где предположительно был захоронен Генрих Мюллер, оказались останки нескольких тел, но ни одно из них не принадлежало бывшему шефу гестапо. Исследование проводил Берлинский институт судебной медицины, и его заключение гласило: кости принадлежат шести разным людям. Кроме того, из них даже нельзя составить полноценный скелет, поскольку верхняя и нижняя челюсти не совпадают. Месяц спустя эксперты перепроверили результаты. Количество захороненных снизилось до трех, но Мюллера среди них эксперты не нашли.
После этого поиски одного из главных нацистов возобновились.
В 1964 году журнал «Штерн» напечатал статью о том, что Мюллер нашел пристанище в Албании, где ему предоставили руководство одним из отделов разведки. В 1967-м в Панаме был арестован человек, подходящий под описание Мюллера. Идентифицировать его по отпечаткам пальцев было невозможно: карты отпечатков беглеца у прокуратуры Западного Берлина не было. Запросив фотографию арестованного, ее предъявили для опознания жене и любовнице. Анна сказала, что человек на фото очень похож на Мюллера, но София убедила следователей в том, что у ее мужа были не такие густые волосы. Дальнейшая проверка показала, что у задержанного нет и шрама от операции по удалению аппендицита. Что касается традиционной эсэсовской татуировки, которой не нашли у жителя Панамы, существуют свидетельства, что Мюллер в свое время отказался ее делать, так что эта важная примета других нацистов никак не могла помочь следствию.
