Словом «цивилизация» стали обозначать стадию развития общества, следующую за дикостью и варварством. Говорят «человеческая цивилизация», понимая ее как результат прогрессивного развития человечества в целом. В начале XIX века, в ходе становления мировой колониальной системы, возникла «этно-историческая концепция цивилизаций», согласно которой у каждого народа — своя цивилизация. Позже стало развиваться понятие локальных цивилизаций.
Но мы не будем углубляться в дискуссию о том, что такое цивилизация. Основные понятия уже вошли в обыденное сознание и трактуются примерно одинаково. Напомним лишь элементарные сведения и наметим те рамки, в которых будет вестись наш разговор. Под Россией как цивилизацией мы понимаем большую и устойчивую (долговременную) систему, собравшую на общей мировоззренческой и социальной матрице большое число культурных и этнических общностей вокруг общего (системообразующего) ядра — русского народа и русской культуры.
Подчеркнем очевидный, но забываемый факт: цивилизация — понятие, выработанное в определенных обстоятельствах с определенными целями. К началу XVIII века в Западной Европе сложилось общество, резко отличавшееся от обществ других культурных ареалов — с новой картиной мира и типом сознания, новым представлением о человеке, народах, государстве, собственности. Сложилась энергичная и экспансионистская социальная и культурная система, в которой возникло осознание себя как цивилизации, противостоящей варварству других стран и народов.
В Средние века эти представления выражались на языке религии, теперь для них были выработаны светские понятия — «культура и цивилизация», «нация и государство». Старое понятие «христианский мир», стало малоупотребительным и исчезло из международных договоров. Оно выполняло свои функции, пока свою политическую и культурную объединительную роль играла Священная Римская империя, скрепленная католичеством и латинским языком. После Реформации и религиозных войн понятие «христианский мир» в большой мере утратило свою эффективность. На смену ему почти повсеместно пришло понятие «Европа». Сложился цивилизационный подход к взгляду на историю.
Надо заметить, что с самого начала существовал и существует до настоящего времени методологический конфликт между двумя альтернативными представлениями об историческом процессе. Из противопоставления цивилизации и варварства сначала вывели идею о «столбовой дороге цивилизации» — об истории как прохождении последовательных стадий развития. Эта идея легла в основу евроцентризма — метаидеологии Запада Нового времени. На этой основе был развит и формационный подход, воспринятый российским и советским обществоведением из марксизма. Он предполагал, что существует единый для всего человечества «правильный» путь развития. Впереди всех по этому пути идет Запад, а другие культуры или по каким-то причинам уклоняются от него (как, например, Россия из-за «советского эксперимента»), или отстают.
Представление о человечестве как системе разных культур и цивилизаций отвергало евроцентризм концепции единственного пути развития, исходило из идеи разнообразия форм жизнеустройства и динамики его изменений в разных культурах. О. Шпенглер писал, что идея единой для всего человечества модели развития отражает «необузданное никаким скепсисом тщеславие западноевропейского человека. Этому тщеславию и обязаны мы с давних пор вошедшим в привычку чудовищным оптическим обманом, силою которого история тысячелетий, скажем, китайская и индийская, сморщивается на расстоянии до эпизодических случаев, тогда как приближенные к нам десятилетия, начиная с Лютера и особенно с Наполеона, принимают призрачно-раздутый вид».
А. Тойнби в своем главном труде «Постижение истории» писал: «Тезис об унификации мира на базе западной экономической системы как закономерном итоге единого и непрерывного процесса развития человеческой истории приводит к грубейшим искажениям фактов и поразительному сужению исторического кругозора». Он писал о приверженцах евроцентризма, что они в своем анализе исторического процесса «самовольно назначают себя главными исполнителями реализующегося в мире провиденциального плана или — в секулярную эпоху — Прогресса».33
Однако конфликт подходов не должен загораживать от нас того факта, что хотя понятие цивилизации сложилось на Западе, другие культуры, вступавшие в контакт с Западом, были вынуждены освоить этот понятийный язык. И самосознание народов, и стратегические решения государственной власти стали исходить из цивилизационных представлений о своей стране. Бесполезно сетовать на это и твердить, что цивилизация — понятие искусственное и туманное. Все понятия таковы, их принимают или не принимают исходя из целесообразности. Отбираются и укореняются понятия, сообразные многим целям.
Они должны быть полезны как познавательный инструмент, т. е. отражать достаточно определенно, но не окостенело, существенную сторону реальности. Они должны быть поняты и восприняты влиятельными частями общества и служить средством коммуникации, а также средством политики и господства. Всеми этими качествами обладало в течение некоторых исторических периодов понятие цивилизации, уходя в тень в другие исторические периоды и меняя свое наполнение соответственно условиям и требованиям времени.
Сложилось так, что игнорировать это понятие, как и другие «навязанные» Западом понятия (например, нация), другим странам, вовлеченным в мировую политику, было невыгодно. Таково было и есть положение России. Разумно не убегать от наступления чужих понятий, а понимать их смысл и значение, стараясь влиять на этот смысл, уточняя его в своих национальных интересах. Интерпретация понятий — важный тип власти и влияния.
В настоящий исторический период понятие цивилизации работает. Производные от него понятия (как, например, конфликт цивилизаций или диалог цивилизаций) воспринимаются легко и достаточно определенно — и в то же время обладают достаточной гибкостью, чтобы быть содержательными в разных контекстах. Это видно из того, что в понятиях цивилизационного подхода мыслили и мыслят философы и политики, исповедующие абстрактные формационные подходы (включая самого Маркса).
Современная государственная власть вырабатывает доктрину своей политики и принимает стратегические решения, исходя из цивилизационных представлений о своей стране. В XX веке было уже невозможно представить себе рациональные действия власти большой страны без того, чтобы определить ее цивилизационную принадлежность и траекторию развития. В переломные моменты именно здесь возникают главные противоречия и конфликты, доходящие до гражданских войн. В таких цивилизационных кризисах активную роль всегда играет государство, переживая при этом внутренние расколы и конфликты.
В России начала XX века западники и славянофилы, монархисты и либералы, большевики и меньшевики, эсеры и анархисты мыслили о стране и ее будущем в понятиях цивилизации. Их программы, направленные, казалось, на разрешение чисто социальных и политических противоречий, на деле представляли собой разные цивилизационные проекты. Результатом их сопоставлений, столкновений и синтеза стал советский проект. Не употребляя понятийный аппарат цивилизационного подхода (хотя бы неявно), мы упускаем многие стороны реальности и «не знаем общества, в котором живем».
Весь XIX век, а потом и в XX веке в России (СССР) споры шли в основном о проекте модернизации, т. е. о развитии во взаимодействии с Западом; но уже у большевиков в картине мироустройства на арену выходят цивилизации Востока. Цивилизационное строительство СССР шло под влиянием концепции евразийства — учения, в котором был систематизирован и «онаучен» длительный опыт формирования и развития Российской империи как евразийской цивилизации.
Эти понятия были для нас столь актуальны, что сам цивилизационный подход начал интенсивно разрабатываться именно в России. В нашем курсе мы будем исходить из того, что Россия — одна из больших локальных цивилизаций со всеми необходимыми атрибутами. Она, однако, переживает длительный цивилизационный (системный) кризис. Здесь мы не будем вдаваться в обсуждение понятий цивилизационного подхода.
Для нас важно, что эта система может быть ослаблена, взломана или даже полностью разрушена, что приводит к социальным и культурным бедствиям или кризисам разной тяжести все составляющие цивилизацию народы.
Часть российской интеллигенции, следуя установкам исторического материализма и формационного подхода к истории, отвергает идею, что Россия является самобытной цивилизацией. В дискуссиях с ними часто можно говорить о России как стране, не вступая в бесплодный спор, — конкретно для России (особенно в форме Российской империи и СССР) понятие страны и цивилизации по большей части перекрываются. Этого, например, нельзя сказать о Западе, который долгое время был цивилизацией, разделенной на ряд национальных государств, которые даже вели между собой войны.
