Порядок вступления в буддистскую общину с течением времени принципиально менялся. Как мы видели, в самом начале пути буддизма это вступление было абсолютно свободным (так же, как и выход из общины). Уже говорилось о том, что такая свобода ни к чему хорошему не привела. Итогом ее становились анархия, самоуправство, полное отступничество от учения Будды и всякие злоупотребления. Буддистские тексты изобилуют красочными описаниями различных примеров, иллюстрирующих обратную сторону этой свободы. Например, в текстах приводятся такие сведения. В городе Раджагрихе прославился некий Упали, предводитель кучки семнадцати сверстников. Его родители были озабочены, как бы сделать сыночку жизнь как можно более беззаботную. Если он сделается писцом, рассуждали они, то у него будут болеть пальцы. Если он станет счетчиком, то у него будет болеть грудь.
Если же он будет заниматься копированием, то у него могут болеть глаза. Так, перебирая все профессии, родители остановились на самой лучшей для их сына — профессии буддистского монаха. Они не без основания считали, что с этой профессией он будет весьма удобно жить, спать под кровом и хорошо кушать.
Такой выбор родителей очень понравился и их сыночку, который до работы был не очень охоч. Он поделился этой идеей со своими сверстниками, и все они целой командой без труда поступили в буддистскую общину. Но в первый же день возникли разногласия. Молодые люди уже ранним утром стали требовать себе вкусной пищи. Монахи им объяснили, что с утра они должны заниматься духовными упражнениями и изучать учение Будды, а затем с чашами идти к мирянам за подаянием. Только после этого и в том случае, если им дадут подаяние, они смогут покушать. На это молодые люди ответили бунтом и беспорядками. Услышав об этом, Будда распорядился, что до достижения двадцатилетнего возраста принимать в монастырь не следует; так как незрелые юноши не подготовлены морально и физически к тому, чтобы переносить тяготы монашеской жизни. Так после этого случая и установилось: принимать в монахи с возраста двадцати лет.
Вопрос был крайне злободневным, особенно после смерти Будды, когда в буддистских монастырях находились целые тысячи монахов, которые и слыхом не слыхали об истинном учении Будды. Их главным девизом было быстрое обогащение за счет мирян и спокойная безбедная жизнь, которую они хотели воспринимать как бесконечное самопогружение. В монастырь можно было поступить и до двадцати лет — по достижении возраста пятнадцати лет. Но поступивший был не монахом, а послушником. Он находился под полным контролем одного из старших монахов — наставника. Как уже говорилось, в монастырь запрещалось принимать тех, кто страдал заразными болезнями, а также имеющих явные физические не-достатки (хромые, горбатые, слепые, глухонемые и т. п.). Естественно, что в монахи не принимались тяжкие преступники, должники, крепостные, солдаты. Соблюдался ритуал посвящения в монахи. Он имел два варианта, две степени посвящения. Первая степень называлась "выход", "выезд" (Правраджья). Здесь имелся в виду выход из гражданской жизни. Это мог быть и выход из инаковерующей секты. О тех, кто вступал в орден монахов, говорили: "Он выходит из родины в безродие". Поэтому его и называли Правраджита, то есть "вышедший", "тот, кто вышел". Практически любой, кто надел на себя желтую одежду и обрил себе бороду и волосы и кто произнес перед посвященным монахом три раза в благоговейной позе "Три Прибежища", становился "вышедшим". Для тех, кто приходил в буддизм из другой веры, необходимо было пройти предварительное испытание в течение четырех месяцев (кандидатский стаж). Так указано в некоторых текстах. В других текстах такого требования не было. Для тех, кто поступал в общину из рода Будды, испытание отменялось. Будда говорил по этому поводу: "Это преимущество я предоставляю моим родственникам". Тот, кто стал новообращенным или послушником, выбирал себе двух наставников из монахов, которые вводили его в учение Будды.
Вторая степень посвящения, которая называлась "достижение" (Упасампада), проводилась намного более торжественно, с большими церемониями. Все происходило в собрании общины, на котором должно было присутствовать не менее десяти ее полноправных членов. Как и в наше время при вступлениях в партию или при защите диссертации, происходило представление кандидата. В данном случае наставник кандидата обращался к собранию принять в общину своего подопечного, поскольку он (подопечный наставника) этого заслуживает. После этого давали слово кандидату. Он должен был быть одетым с верхней одеждой на левом плече (правое плечо при этом было обнажено). Со смиренным видом он должен был сделать перед собравшимися глубокий поклон и затем сесть на землю. В такой позе он троекратно просил принять его в общину. При этом каждый раз он поднимал над собой сложенные вместе ладонями руки. Ведущий собрание (председатель) брал с кандидата обязательство говорить правду, одну только правду, после этого кандидату председатель задавал вопросы, а тот ясно и четко (и правдиво) отвечал на них. Вопросы были такого плана: "Нет ли у тебя нарывов проказы, чахотки, падучей болезни? Человек ли ты? Мужчина ли ты? Независим ли? Нет ли у тебя долгов? Не стоишь ли ты на службе у царя? Дали ли тебе согласие родители? Имеешь ли ты двадцать лет? Есть ли у тебя все необходимое, милостинный горшок и одежда? Как твое имя? Кто твой наставник?" И т. д. и т. д. В том случае, если весь диалог проходил гладко, председатель обращался к собранию со словами (обращение повторялось три раза): "Высокая община, прислушайся! Этот (такой-то) ученик преподобного (такого-то) желает Упасампада. Ничто тому не препятствует. Он имеет все, горшок для подаяний и одежды. Этот (такой-то) просит общину об Упасампада с таким-то наставником. Если общине благоугодно, да пожалует она такого-то Упасампада с таким-то наставником. Таково предложение, Высокая община, прислушайся. Этот ученик преподобного такого-то наставника желает Упасампада. Ничто не препятствует тому. Он имеет все, милостинный горшок и платье. Такой-то просит общину об Упасампада с таким-то наставником. Община жалует такого-то Упасампада с таким-то как наставником. Кто из преподобных за Упасампада для такого-то ученика, с таким-то как наставником, тот пусть молчит, кто против — пусть говорит!" Если все молчат, то председатель объявляет следующее: "Община жалует такому-то Упасампада с таким-то как наставником. Община за это; поэтому она молчит; итак, я принимаю". После этого определялось по длине тени время суток и возвещалось время года и день. Фиксировался состав общины. После этого сообщали кандидату "четыре источника помощи", а именно: как он должен добывать себе необходимые для жизни предметы. Под этим понималось: куски яств, которые он себе выпросит, одежды из лохмотьев, которые он найдет в кучах отбросов, ложе у корней деревьев, вонючая моча как лекарство. Монаху разрешалось принимать от мирян добровольные подаяния, которые обеспечили бы ему лучшую жизнь. Это могли быть льняные, бумажные, шелковые, шерстяные или пеньковые одежды. Из продуктов — свежее коровье молоко, растительное масло, мед и сироп во время болезни. Монаху разрешалось жить в монастырях, домах или пещерах. Он имел право принимать приглашения от мирян на обед в их дом. Таким образом, "четыре источника помощи" означают только крайние требования, определяют только самую строгую форму жизни монахов. Далее вступившему в общину монаху сообщаются "четыре вещи", подлежащие оставлению. Это половые сношения (даже с животным). Он обязывался ничего не отнимать, даже былинку, и не убивать никакое живое существо, даже червя или муравья. Монах не должен был хвалиться высшим человеческим совершенством, не должен позволять себе даже произносить: "мне нравится жизнь в пустых домах". Собственно, этим и заканчивалось посвящение — "достижение" (Упасампада). Специалисты, присутствовавшие при описанном церемониале, утверждают, что он производит весьма торжественное зрелище и впечатляет.
Описанный церемониал двух степеней посвящения характерен для южных буддистов. Северная буддистская церковь кроме описанных двух посвящений практикует и третье. Оно совершается на седьмом или девятом году жизни монаха. При этом подводится итог жизни и поведения монаха за эти годы. Если вдруг он прегрешил против хотя бы одной из четырех главных заповедей или вообще оказался неподходящим для общины, то община принимала решение исключить его из своего состава навсегда или только на определенное время. Естественно, решение зависело от досье монаха, от тяжести его провинностей. За любым монахом всегда оставалось право выйти из общины по своему собственному усмотрению. Сделать это он имел право молча или же заявив об этом выходе перед свидетелем. Мы уже говорили о том, что легкостью вступления в общину и выхода из нее часто злоупотребляли, используя общину как место укрытия. Ведь еще со времени царя Бимбисары монашеская община пользовалась неприкосновенностью. Поэтому неудивительно, что (как это сказано в Милиндапанье) часто поступают в монастырь, чтобы избежать военной службы или же уйти от наказания за воровство и другие провинности. Поступали в монастырь и для того, чтобы избежать преследования за долги и другие нарушения норм общежития. Немалая часть монахов состояла из таких, которые стремились попасть в монастырь из-за своей несостоятельности — для них жизнь в монастыре была более удобной. Специалисты утверждают, что в южных странах (Цейлон) это имеет место и сейчас. Это возможно только у южных буддистов из-за их мягких уставов. Там до сих пор монах при любом удобном для него случае (получил вдруг наследство или влюбился и т. д.) без какого-либо труда выходит из состава общины. Так же просто он может туда вернуться снова. В северном буддизме принят такой порядок, при котором выход из лам после третьего посвящения не разрешается.
