Сам Будда не поощрял того, чтобы монахи скапливались в больших количествах в монастырях и проводили там неподвижную, сытую жизнь. Он не без оснований считал, что монах должен быть в пути, он должен распространять учение во имя спасения всех людей. И он, несомненно, был прав. Мы уже видели, до каких бесчинств дошли монахи в столичном монастыре, не выполняя самых главных своих обязанностей. Будда же считал, что монахи должны жить рассредоточение в лесах и пещерах. Правда, реально это были места вблизи населенных пунктов, иначе негде было получить пищу. Но монахам в то время разрешалось посещать города и селения только в определенное время и только с целью принять подаяния. Комфортных монастырей, рассчитанных на сотни и тысячи монахов, во времена Будды не существовало. Каждый монах сам должен был заботиться о кровле над головой. Он из дерева строил себе хижину или из дерна сооружал землянку. Конечно, он мог при этом рассчитывать на помощь мирян. Но монахи жили в одиночестве. Правда, им раз решалось группироваться по нескольку человек. Монахи в основном собирались и вели оседлый образ жизни в сезон дождей. Миряне, к которым были приписаны убежища монахов, по своей доброй воле к мо менту наступления сезона дождей часто сооружали им жилища — общежития (вихара). Они старались здесь создать уют и разные удобства. Кстати, здесь не в диковинку были теплые ванны или крытые галереи для прогулок (дождь длился несколько месяцев). Так постепенно монахи стали задерживаться в этих вихарах подольше, не только в сезон дождей. От добра добра не ищут. Это был прямой путь к созданию монастырей. Монахи со временем отказались от правила есть только один раз в сутки — в полдень, после возвращения со сборов подаяний. Они устроили себе жизнь, не ограниченную подобными неудобствами. Более того, за их столом стало появляться и спиртное. Этому способствовала и способствует бесконтрольность в ламаистских монастырях, связанная с тем, что общей трапезы нет и каждый монах питается отдельно. Отдельно он ведет и свое хозяйство.
Как мы уже говорили, при вступлении в буддистскую общину или монастырь монах должен оставить за дверью свою гордыню. Это одна из подлежащих оставлению вещей, одно из главных условий. Во всех религиях гордыня является одним из самых больших грехов. То же самое и в буддизме. Но надо сказать, что если Христос и Мухаммед не грешили гордыней, то сам Будда вел себя совершенно иначе. Мухаммед непрерывно повторял, что он только посланник Божий, что его дело передать учение Бога — Коран, а остальное остается за самими людьми. Как мы видели, сам Будда поставил себя выше Бога. Но Бог ему судья. Для рядовых же монахов Будда все-таки составил эту заповедь — не хвалиться высшим человеческим совершенством. В древних буддистских текстах все главные положения иллюстрируются случаями из жизни (видимо, для лучшего запоминания). И по поводу этой заповеди рассказывается следующее.
Когда монахи проводили сезон дождей в земле Вриджи на берегу реки Вальгумуда, был большой голод. Ясно, что это коснулось и монахов. Исправные монахи предлагали поступить на службу к мирянам и так зарабатывать себе на пропитание. Но верх взяли другие, которые предложили взаимно хвалить друг друга перед мирянами, расписывая свои сверхъестественные превосходства. Голодные крестьяне на это клюнули и хорошо кормили своих мо нахов, которые обладали высшим человеческим совершенством. Когда по прошествии сезона дождей монахи вернулись в свою общину, к Будде, то их розовые, пухлые щеки резко выделялись среди всех других монахов. Им пришлось "сознаться, как это они сумели так хорошо устроиться. Чтобы избежать рецидивов, Будда был вынужден ввести эту заповедь: "не хвалиться высшим человеческим совершенством". Но эта заповедь сдерживала монахов только некоторое время. Что же касается северных буддистов-лам, то они без всякого зазрения совести представляют дело так, что состоят под особым покровительством богов. Это очень эффективно помогает им умножать свои доходы. Но на севере ламы выполняют не только роль посредников между богами и людьми. Они широко практикуют как врачи, предсказатели и изгонятели различных бесов. Более поздний буддизм взял из шиваизма веру в духов. Они очень хорошо и вольготно чувствуют себя в ламаистской ветви буддизма. Специалисты по этому поводу пишут буквально следующее: "Каждое несчастье, случившееся в доме или вне дома, приписывается какому-нибудь дьяволу, и только лама может установить из своих книг, какого дьявола это дело, и только он обладает силой изгнания его. Но это требует многих трудов, а следовательно и денег". Современные ламы имеют и другие статьи доходов. Они рисуют иконы, пишут книги, изготовляют четки и амулеты, различные освященные пилюли, занимаются также земледелием и скотоводством, шьют обувь и одежду и т. д. и т. п. Все делается для того, чтобы получить больше богатства, материальных ценностей. Собственно, это является полным отступничеством от сути монашества. Конечно, монахи могут трудиться и должны трудиться, но они не должны проявлять алчность, жадность и стремление к наживе. Иначе какой это путь к святости, да еще указанный человеком (Буддой), который был выше любых богов. Получается полный абсурд.
Монахи времен Будды с восходом Солнца начинали изучать и повторять Закон и Дисциплину. Они проводили утренние часы в чтении, дискуссиях и обсуждениях. Практическая ежедневная их жизнь рассматривалась в свете этого Закона. После обхода за подаянием, обеда и послеобеденного отдыха монахи до глубокой ночи изучали Закон, занимались самопогружением или просто внимали божественности ночи в полном молчании ("благородном молчании"). Миряне время от времени приходили в общину (монастырь) за утешением или советом.
Что касается женских монастырей, то южные буддисты в настоящее время их не имеют. В наше время в качестве кандидаток в монастырь рассматриваются только старые девы или же пожилые бездетные вдовы. Если их принимают, то они обривают себе голову, одевают белое платье и живут вблизи монастыря или же в особо устроенных кельях в самом монастыре. Они собирают подаяние для монастыря, подметают в монастыре, приносят монахам воду и выполняют разную мелкую работу "по дому". Монахиня может покинуть монастырь в любое время по своему желанию. Если что не так, ее может попросить об этом руководство монастыря. Так это практикуется у северных буддистов. Собственно, в Китае, гималайских странах и Тибете еще и сейчас имеются настоящие женские монастыри.
Во времена Будды культ в общине был весьма ограничен. Два раза в месяц — в новолуние и полнолуние — монахи со всего округа собирались на празднование Упавасатха. Присутствие всех монахов на этих праздниках было обязательным. Все монахи собирались в назначенное время в определенном месте. Больные обязаны были также присутствовать — их или приносили на всеобщее собрание, или же собирались у постели тяжелобольного монаха. Помещение освещалось факелами, а монахи сидели на низких скамейках. В состав собрания входили только посвященные монахи. Читалась священная книга Пратимокша. Председатель открывал чтение словами: "Слава Возвышенному, Святому, Совершеннопросветленному; Община, слушай меня! Сегодня пятнадцатое число, день Упавасатха. Если угодно общине, да совершит она Упавасатху и прочтет вслух Пратимокшу. Объявите, преподобные, свободные ли вы от греха; я буду читать Пратимокшу". — "Мы будем все внимательно слушать и принимать к сердцу", — говорит община. "Кто совершил грех, да объявит о том; кто не совершил грех, пусть молчит. Кто из монахов, трижды спрошенный, не объявит греха, сознаваемого им, тот окажется виновным в сознательной лжи. Сознательную ложь Возвышенный указал как препятствие к спасению. Поэтому каждый монах, сознающий грех, им совершенный, и желающий освободиться от него, да объявит его. Ибо призвание принесет ему облегчение". После таких слов каждому монаху предъявлялись вопросы. Тот, кто сознавал за собой грех, объявлял об этом и каялся. К настоящему времени многое изменилось, но на Цейлоне все и сегодня происходит именно так или почти так.
Один раз в году монахи праздновали праздник Приглашение (Праварана). Этот праздник еще называют по-иному — Вызов. Проводится праздник в конце сезона дождей, перед сезоном странствий. На этом празднике также происходила коллективная исповедь. В собрании-праздновании принимали участие исключительно все монахи данного округа. Каждый из монахов публично просил братьев-монахов объявить ему, не провинился ли он в чем-нибудь перед ними. При этом он закидывал свой плащ на левое плечо, садился на землю, протягивал руки со сложенными ладонями кверху и троекратно произносил: "Я вызываю, братья, общину: если вы что-нибудь за мной знаете или слышали, или имеете какое-нибудь подозрение на меня, скажите мне о том, преподобные, из сострадания ко мне. Если я сознаю, то я покаюсь в том". Со временем эти публичные исповеди проводились чисто формально. Если случались конфликты и нарушения устава, то они решались и улаживались раньше в более узком кругу.
