Теперь претендент знает, что завоевал принцессу, и когда он показывает ей золотое яблоко с Дерева Жизни, у нее не остается больше сомнений, подходит ли он ей в качестве партнера по браку. Он завоевал ее сердце и веру. Они режут яблоко пополам и едят его вместе, и это скрепляет их союз и делает его вечным.
У людей часто возникают вопросы по поводу этих дивных сказочных концовок. Стивен Сондхейм написал бродвейский хит «В лесах», исходя из допущения, что что-то должно еще случиться после того, как «и с тех пор жили они счастливо…» Но я думаю, что стоит обращаться со сказкой как с целым, а с ее завершением как с символом. Это не конкретное событие в истории. Это намек, как говорил Юнг на нуминозное переживание. Жизнь, такая, какой мы ее знаем, всегда будет подвержена разложению и дезинтеграции, а мы – всегда находимся в путешествии индивидуации. Мы никогда не достигаем ничего навечно. И это должно оставаться заданным условием. Завершение же волшебной сказки иное. Здесь цель исполнена, достигнутое состояние интеграции стабильно и вечно. Это символизирует всегда темный и загадочный процесс в бессознательном и намекает на паттерны, формирующиеся на заднем фоне.
Порой история индивидуации начинается с Большого Взрыва – со смерти, утраты, внезапно наступившей дезориентации и замешательства. Этот момент отмечает начало путешествия в лиминальность и фактически – начало трансформации. Так случилось с молодой женщиной, ставшей героиней сказки братьев Гримм «Лесная старуха». В этой сказке тайной индивидуации оказывается выбор простоты. Проблемой является колдовство, а задачей – осознать состояние одержимости.
Действующее лицо истории – бедная девушка-служанка; снова – маргинальная фигура, занимающая центральное место на сцене и ставшая героиней рассказа. В начале истории говорится, что она путешествовала вместе с семьей, которой служила; на путешественников напали грабители и убили всех, кроме нее. Ей удалось сбежать благодаря своей смекалке, но она оказывается одна в лесу и, разумеется, страшно боится. Ей не к кому обратиться за помощью, и она опасается за свою жизнь. Спускается ночь, а она сидит под деревом, отдавшись в руки Господа. Через некоторое время летит к ней белый голубь, держа в клюве золотой ключик. Птица велит девушке этим ключом отпереть замок в дереве, под которым она отдыхает: там найдет она много еды, и не придется ей больше умирать с голоду. И, разумеется, когда она это делает, дерево раскрывается, и внутри она находит молоко и белый хлеб – столько, сколько она сможет съесть. Теперь ей хочется спать. Голубь возвращается со вторым ключом и говорит ей отпереть им еще одно дерево – там найдет она уютную кроватку. Девушка слушается и находит дивную мягкую постель. Теперь она может отдохнуть в безопасности и комфорте. Наутро голубь возвращается в третий раз еще с одним ключиком и говорит, что если она отопрет им определенное дерево, то найдет одежду. Девушка берет и этот ключ и обнаруживает внутри дерева великолепные одежды, вышитые золотом и украшенные драгоценными каменьями, прекраснее даже, чем у самой принцессы. И так продолжается какое-то время: белый голубь прилетает к ней каждое утро и дает ей все, что нужно, или исполняет ее желания. «То была хорошая тихая жизнь», – говорится в тексте.
И вот однажды голубь просит героиню об услуге. Девушка с готовностью соглашается. Голубь велит следовать за ним к маленькому домику в лесу. Она должна зайти в дом. Внутри она найдет старушку, которая примет ее с радушием. Однако ни в коем случае ей нельзя разговаривать со старухой. Вместо этого она должна обойти ее и идти прямиком в другую комнату, где увидит много колец, разложенных на столе. Она должна взять единственное простое кольцо и принести его белому голубю, который будет ждать ее, сидя на дереве. Девушка в точности выполняет указания голубя. Она входит в дом и отказывается разговаривать со старухой, приветливо встречающей ее. Обойти старуху не так-то просто, та пытается препятствовать девушке и приходится подраться со старухой, чтобы пройти. Девушка проходит мимо хозяйки и входит в комнату, где видит множество прекрасных колец с драгоценными камнями. Она перебирает их в надежде найти среди них простое, но напрасно. Не находит она кольца без украшений. Внезапно она замечает, что старуха пытается выскользнуть из дома, держа в руках птичью клетку. Девушка отнимает у нее клетку и видит внутри птицу, держащую в клюве простое колечко. Она берет кольцо и бежит к дереву, к которому велел ей подойти голубь.
Однако на дереве белого голубя нет. Девушка прислоняется к дереву и ждет. Стоя там, она замечает, что дерево позади нее становится мягким и гибким. Его ветви оплетаются вокруг нее и понемногу превращаются в две человеческие руки. Она поворачивается и видит, что руки эти принадлежат красивому мужчине, который обнимает ее. Он целует ее и говорит: «Ты спасла меня и освободила от власти старухи. Она злая ведьма, это она превратила меня в дерево. Несколько часов в день я был белым голубем.
И пока кольцо было у нее, я не мог вновь обрести человеческий облик». Теперь и слуги его, и лошади тоже освободились от злых чар, и он ведет всех в свое царство, где женится на девушке, и живут они счастливо до самой смерти.[116]
Как и слуга в «Белой змее», о котором шла речь в предыдущей главе, служанка в этой сказке является героиней индивидуации, а ее история – примером нескольких ключевых моментов в процессе индивидуации женщины. Однако теперь процесс начинается с внезапной и тяжелой утраты. У молодой женщины отнята поддержка, и она оказывается в темноте, в лесу, без всяких средств существования, в полном одиночестве. Поскольку больше нет господина или учителя, которые говорили бы ей, что делать, она свободна и может стать другим человеком. Она утратила свою идентичность служанки. В отличие от героя «Белой змеи» она не самостоятельно выбрала этот путь. Так случилось. Скорее всего она никогда бы не избрала его по доброй воле. Она не подготовлена к тому, чтобы быть героиней. Напротив: ей дана была личность служанки. У нее нет приобретенной героем «Белой змеи» уверенности в инициации в природное знание. Она оставлена практически без ничего, и поэтому делает единственное, о чем способна помыслить: предает себя в руки Господа. Она обращается вовнутрь в слепом акте веры и доверия, без малейшего понятия о том, какого рода помощь к ней придет. Нет ни каких-то особых ожиданий, ни молитвы о чем-то конкретном, в ее молитве и вовсе нет никакого содержания. И вот ответ соткался из воздуха. Появляется белый голубь с золотым ключом в клюве. Где же она находится, спрашиваем мы, раз констеллировалась подобная синхроничность?
Белый голубь – классический символ духа; это Дух Святой в христианской образности, но также и в более обобщенном значении – Дух как таковой. Я буду говорить о голубе как об анимусе, но нужно понимать, что дух/анимус ни в коей мере не содержится внутри таких ограниченных категорий, как интеллект или мышление, или в том выхолощенном анимусе, о котором зачастую говорят. Он имеет отношение к Божественному, к духовности, к Логосу (Слову) и к полярности дух – материя. Позднее это станет более ясно.
Кстати, в этой истории Дух появляется в то мгновение, когда героиня остается один на один с собой, и это происходит именно тогда, когда хозяина, учителя, внешнего авторитета, который сказал бы ей, что делать, больше нет. Кроме того, это происходит в момент глубочайшего кризиса, когда она совсем потеряна. Чтобы попасть в место, где происходит синхроничность такого рода, она должна была потеряться в лесу, ибо именно там живет белый голубь. Пока ее жизнь была структурирована и у нее была своя роль, она была далека от тех мест, где эта встреча могла произойти. Прежде всегда существовали внешние авторитеты, на которых можно было равняться, и девушке-служанке и не нужно было даже думать о том, чтобы искать руководства где-то еще. Хранимая их покровительством и авторитетом, она проецировала бы Дух, если бы до этого дошло, лишь на них. Она бы никогда и не отважилась вглядываться вовнутрь, и ей не было нужды просить чего-либо для себя. Ей бы и не пришло в голову искать свои собственные духовные ресурсы. Она служанка, и в ее жизни нет места для подобных действий. До тех пор, пока отождествление с заданной персоной держит нас – будь то служанка, или дочь, или мать, или жена, или королева – императив индивидуации дремлет. Только когда это дифференцируется и роль отбрасывается, начинается путь индивидуации. Что же еще делать там, в лесу, во тьме? Она выказывает свой характер, не становясь жертвой страха и тревоги. С другой стороны, она подводится к этому акту веры. И тогда ответ приходит – сон, вдохновенная интуиция, синхронистическая встреча, ключ. Она устанавливает контакт с чем-то совершенно удивительным и чуждым ее прежнему опыту.
