разоблачённым — преследовал его.
Наконец, в неизменном сопровождении матушки Пелагеи, вошла она.
Принцы, не сговариваясь, привстали со своих мест и в почтении склонили головы. Агнесса в ответ также наклонила белокурую головку и одними губами прошептала:
— Доброе утро!
Она села рядом с батюшкой, тотчас прислуга засуетилась и с обеих сторон стали появляться вкусности, достойные только Её высочества. Агнесса не спешила. Она сидела, опустив глаза, позволяя гостям пожирать себя взглядами. Потом взяла себя в руки и, полуобернувшись к батюшке, произнесла:
— Как спалось, Ваше величество?
— Ты знаешь, хорошо! — с готовностью откликнулся Банифаций, — мне даже снились прекрасные сны, которые я помню. Например — цветущий яблоневый сад! Я шёл по нему и недоумевал — а где же яблочки?!
Пантелеймон вздрогнул…
Из сердцевины пиона
Медленно выползает пчела…
О, с какой неохотой!
Мацуо Басе
Не переставая жевать, он поднял глаза на Банифация. Тот был беззаботен и весь предался воспоминанию своего сновидения.
Министр земледелия засмеялся.
— А яблочек и не должно было быть, потому что сад, Ваше величество, был цветущий!
Все дружно поддержали замечание Министра земледелия и вежливо похихикали.
— Да, милая! — притворно «спохватился» Банифаций, — я не представил тебе наших гостей!
Он по очереди, и не без помощи Советника назвал имена всех четырёх принцев, указывая на них одним взглядом. Принцы при этом приподнимались со своего места и сладко улыбались Агнессе. Она же, уделяя каждому по доле секунды внимания, равнодушно склоняла голову, при этом не выпуская из рук вилку с куском омлета.
Закончив церемонию знакомства, Банифаций украдкой тронул носком сапога маленькую туфельку дочери, что, скорее всего, могло означать — «Не позорь меня, будь приветливее!».
После завтрака Царь предложил пройти в ботанический сад и в небольшой зверинец — гордость двора. При этом он настоял, чтобы экскурсию для гостей провела принцесса Агнесса.
А когда Агнесса с принцами вошли в сад с цветущими орхидеями и гортензиями, обнаружилось, что вся остальная свита куда-то таинственно исчезла.
Принцесса не пала духом, а напротив — сделалась на удивление уверенной и сильной духом.
— А разве их высочествам интересны цветы? — с вызовом спросила она принцев. Те переглянулись.
— О, цветы — это услада для сердца! — произнёс принц Саттва, — особенно когда с ними рядом такой прекрасный цветок как Вы!
Агнесса порозовела.
— Да, девушка красива, как цветок, а каждый цветок должен быть немного распущен, — непристойно улыбнулся принц Раджас.
Агнесса покраснела.
— Хорошие цветы, — зевнул принц Тамас, — как на кладбище!
Агнесса побледнела.
— Что вы несёте! — воскликнул принц Фердинанд, — вы смущаете девушку!
Он вдруг бесцеремонно взял Агнессу за кончики пальцев и с жаром сказал:
— Ваше высочество, простите этих дерзких юношей, ибо не ведают они, что творят!
Принцесса осторожно отдёрнула свою руку и молвила:
— А я совсем не сержусь! Идёмте, я покажу вам наш зверинец!..
Впрочем, в зверинце принцы повели себя ещё хуже, чем обитатели зверинца. Так было велико и нелепо их желание выглядеть перед принцессой лучше, чем они есть на самом деле.
Пантелеймона вдруг осенило.
— Ваше высочество, а покажите нам королевских коней!
Остальные принцы равнодушно промолчали.
— Отчего же не показать?! Я обожаю лошадей! Следуйте за мной, господа! — радостно сказала Агнесса.
У конюшни их встретил главный конюх и не очень приятный, для высокопоставленных особ, запах конского навоза. Все, кроме принца Фердинанда, сморщились и закрыли носы пальцами в белых перчатках. Впрочем, у принца Тамаса перчатки, как и всё остальное, были чёрными.
— Голубчик, наши гости желают взглянуть на лучших лошадей Его величества! — сказала принцесса конюху.
— Отчего ж не показать, покажем, всё в лучшем виде сделаем! — радостно засуетился старший конюх и крикнул в глубину конюшни:
— Ивашка!
Пантелеймон был доволен. Он не ошибся со своим расчётом — его родной сын Иван, его кровинушка снова был рядом! И пусть он был испачкан и не очень хорошо пах, Пантелеймон еле сдерживался, чтобы не обнять его. А Иван стоял, щурясь после конюшенной темноты, улыбаясь всем, будто вовсе не на лошадей, а именно на него пришли посмотреть заморские принцы.
— Ивашка, приготовь наших рысаков, Их высочества любопытствуют! — важно приказал старший конюх.
— Может старший повар их лучше приготовит?! — надвинув на глаза картуз, дурашливо спросил Иван.
— Ах-ты!.. Вот уж я тебя!.. — намахнулся на него плетью старший конюх, а Иван, игриво извернувшись, уже исчез в конюшне. И там эхом отдавался его долгий залихватский смех.
По одному стали выводить рысаков.
Принцы оценивающе похлопывали их по крупу, цокали языками и выпрашивали у старшего конюха разрешения прокатиться по двору.
Пантелеймон стоял рядом с Иваном и, затаив дыхание, безо всякого стеснения рассматривал его улыбающееся веснушчатое лицо. Потом он неожиданно потрепал его по щеке.
— Совсем взрослый стал! — не выдержал он.
А за его спиной стояла принцесса Агнесса. Невольно она услышала это и непонимающе взглянула на принца Фердинанда.
— Вы знакомы?
Пантелеймон растерялся.
— А то как же, Ваше высочество! — ответил Иван, — мы же с дружиною вашей изволили как-то отбить Его высочество из лап разбойников!
— Да! — радостно поддержал его Пантелеймон-Фердинанд, — и я очень благодарен тебе юноша! Жаль, не было возможности вознаградить тебя тогда, но я в долгу не останусь, обещаю! Можешь пока подумать — что бы ты хотел получить?!
— А мне и думать не нужно, Ваше высочество! — ответил Иван, покосившись на принцессу, — возьмите меня к себе на службу!
У Агнессы в груди похолодело. Она почувствовала, что сердечко вдруг приостановилось, будто от этой фразы не видело смысла биться дальше.
— Так, я не поняла, — сказала она, пересохшими вдруг губами, — что значит возьмите?! А у меня ты спросил?! Я тебя не отпускаю!
Иван приблизил своё лицо к ней, посмотрел в её влажные глаза и тихо но уверенно сказал:
— Отпу́стите!
Агнесса хотела капризно топнуть ножкой, но силы куда-то улетучились, тело обмякло, и вместо этого она закрыла лицо руками, развернулась и бросилась бежать.
Фердинанд непонимающе смотрел на Ивана.
— Она будет Вашей, папенька, — без тени улыбки сказал Иван, — только ты не стой как истукан! Беги, догоняй, успокаивай, пока остальные не очухались!
* * *
За обедом принцы обсуждали царских рысаков и совсем не обращали внимания на принцессу.
Но это её ничуть не тревожило. Агнесса пребывала в состоянии глубокой печали, глаза её были на мокром месте, пальцы, держащие столовые приборы, предательски дрожали.
Она не понимала — что с ней. Слов объяснений не находилось, хотя ей и не хотелось искать
